Я Фона – это моё проклятие?

Страсть перевешивала все неправильные обстоятельства, не было требуемого моей душе романтизма и идеальности происходящего. Но в тот момент желание утолить голод по чему-то ещё неведомому, неиспытанному в реальной жизни, двигало мной.

Незнакомый парень действовал не задумываясь, как будто знал всё о моих желаниях, или они совпадали с его? Он уже усадил меня на столешницу умывальников, когда встретился с преградой в виде колготок. Помните, что я правильная девочка, чулок не носила. Не прерывая поцелуй, он избавился от препятствия, банально порвав колготки.

Почему мой мозг, а точнее, моя скромность не проснулась в тот момент и не остановила меня? Не знаю.

Вторым отвлекающим моментом был стук в дверь, кто-то попытался нарушить наше уединение и после удара вошёл в женский туалет, где мы …

Я не видела и не слышала толком, что сказал вошедший, а голос был именно мужской. Но чётко расслышала недовольство и угрозу в коротком:

– Пошёл вон!

Дверь снова закрылась, а в моей голове мелькнул вопрос:

«А что тот мужчина забыл в женском туалете? Голос был точно мужским!»

И это тоже должно было меня остановить, но не остановило ни меня, ни незнакомого парня, который, уверенный в том, что нас больше не потревожат, снова целовал меня и, избавившись от всех преград, ласкал моё ещё девственное лоно. Я погружалась всё глубже и глубже в мир совершенно новых реальных и таких необходимых для меня ощущений.

Мои сны не шли ни в какое сравнение с тем, что я ощущала в реальности.

– Боже, какая же ты …Сейчас, красавица, я исполню твои желания…

Он шептал мне на ушко. Я успевала поймать и осмыслить лишь часть его слов, в тот момент я просто не могла думать ни о чем, я жила ощущениями.

В какое-то мгновение он остановился, убрал свою руку, которая ласкала меня между ног. Я уже хотела выразить протест таким его действиям, но заминка оказалась недолгой, и в следующий момент моё тело выгнулось дугой от резкого вторжения. Потеря девственности была резкой и принесла с собой как боль, так и удовольствие.

Как такое было возможно, я не знаю.

Мужчина замер во мне. Он чувствовал спазмы моих внутренних мышц и, наверное, не осознав, что только что получил самое ценное, что могла подарить девушка своему избраннику, решил не останавливаться.

– Фона! Ты божественна! – шептал он в такт своим толчкам.

Мне казалось, что после первой боли я не захочу продолжения, но оказалось, что это не так. Его движения внутри меня, ласки и поцелуи снова разжигали огонь желания, который сжигал меня изнутри и хотел вырваться наружу. Мой первый любовник не заставил меня долго ждать, он чувствовал моё нетерпение и жажду.

– Да, моя красавица, сейчас мы не будем играть… потом в следующий раз… Сейчас я хочу, чтобы ты кончила… для меня!

Его движения стали резче, а умелые пальцы начали ласкать клитор. Это и вырвало наружу мой огонь. Я уже не сдерживала стоны. Моё тело жило своей жизнью, мои бедра двигались навстречу ему, я принимала его так глубоко в себя, насколько это было возможно.

Он что-то шептал уже на далеко не понятном мне языке, пытаясь управлять мной и не сорваться первым в пучину удовольствия. И лишь когда я, срывая голос в крике, полетела со скалы страсти, к краю которой он меня довёл, и не упала, а взлетела ещё выше, получив свой первый реальный оргазм от настоящего секса с живым мужчиной. Лишь тогда он, чувствуя это, кончил сам, прижимая моё содрогающееся тело к себе, шепча что-то.

Я была в Нирване! В Раю! Но в раю для грешников.

По мере прояснения сознания до меня стало доходить, что только что случилось и мне стало дурно.

Реально дурно, меня замутило.

Я попыталась освободиться, опять не получилось, его хватка не ослабилась. Прикрывая рот ладонью, я повторила попытку оттолкнуть его, пытаясь привлечь внимание.

– Меня сейчас стошнит, – смогла прошептать я, борясь со своим организмом.

Слова помогли, он хоть и не понимал, что случилось, но всё-таки разомкнул объятия и покинул моё уже не девственное лоно. Хотел помочь мне, но я, оттолкнув его руку, спрыгнула со столешницы умывальников (она оказалась высокой). Не знаю, как ноги держали ещё меня, но смогла в считанные секунды добежать до кабинки и наклониться к унитазу, пытаясь убрать волосы.

Сама я с ними не справилась, мне помогли. Желудок был пустой, дома я не поужинала, коктейль так и недопила, но спазмы не прекращались.

– Фона, ты чем-то отравилась? – участливо спрашивал меня мой уже первый мужчина, нежно держа мои волосы в одной руке и поглаживая второй меня по спине.

– Тобой, – смогла прошептать я, горло саднило.

– Ты так и не сказала, как тебя зовут, – не расслышав мой ответ, либо не приняв его к сведенью, продолжил он. – Тот «потомок», с кем ты сейчас, совсем о тебе не заботится, поэтому ты вправе его поменять. Я сам поставлю его в известность. Кто он?

Мой организм, поняв, что из меня больше ничего не выйдет, (я ещё раз напомнила ему, что желудок пустой) отпустил, спазмы прекратились.

Сейчас предстояло самое страшное – посмотреть правде в глаза, как-то выпутаться из этой ситуации и уйти отсюда самой. Но теперь тело напомнило, что то, что недавно произошло здесь, для него как бы непривычно. Оно болит в том месте. Попыталась самостоятельно выйти из кабинки и надеялась, что сейчас меня оставят одну.

Не вышло. Отпускать меня никто не собирался.

Он, не слушая моё «Я сама», подвёл меня к умывальнику, дал время умыться и прополоскать рот, а потом так же легко, как и ранее, поднял меня и усадил на ту же столешницу. Не слушая моих протестов и не обращая внимания на попытки противостоять его действиям, он развёл мои ноги и, немного смочив бумажное полотенце, начал протирать моё лоно. Движения были нежными, он смотрел мне в лицо и что-то снова прошептал на непонятном мне языке. Помимо английского, я ещё немного знала и французский, пару фраз из чешского и итальянского, но это было точно не на этих языках. Его голос и взгляд, нежность, скользящая в непонятных словах, так контрастировала с той страстью, которой мы были оба поглощены ещё несколько минут назад, что моё сердце дрогнуло.

Может, это и есть моя судьба, может, так случилось, что просто вот он, тот которого я так ждала, поэтому всё так и случилось?

Но следующие его слова уже на понятном мне языке вернули меня на грешную землю и разбили надежды, которые уже давали слабые ростки в сердце.

– Фона, мы продолжим, обещаю. Но не здесь. Сейчас ты снова начинаешь …, – он коснулся моих губ лёгким поцелуем и договорил. – Потерпи. Теперь я буду о тебе заботиться, и поверь, я утолю твой голод лучше, чем кто-либо другой. Пока я не хочу тобой делиться ни с кем.

Последняя фраза, а именно слово «пока», обозначающее неопределённый отрезок времени, отведённый им мне в его жизни и его уверенность, что потом он с лёгкостью отдаст меня другому, подтвердили слова, сказанные мне Фоной Елизаветой. «Потомки» видят мой чёртов «ФОН» и с радостью готовы его утолить, но не претендуют на единоличное пользование, зная специфические особенности этих самых Фон, к которым я всё-таки отношусь.

Мне захотелось взвыть и послать всё к чертям! И если первое я успела сделать, а именно заорать во всё горло, выпуская наружу теперь уже всю свою ярость в одной протяжной букве «АААААААА!!!!!!!».

То вот послать его куда подальше с благородным предложением я не успела. Дверь, которую, как оказалось, ревностно охранял один из тех самых парней, что был в компании с моим первым, открылась, и в помещение вошла ранее упомянутая в моих мыслях Фона Елизавета. Она не изменилась с момента нашей прошлой встречи и выглядела, как и всегда, аристократично и холодно. Но я была рада увидеть её здесь и сейчас.

– Константин, отпусти девушку, – сказала она ему, а мне кивнула. – Я приехала за тобой. Надеюсь, сейчас ты рада меня видеть, Анна. Жаль, я не успела вовремя.

Глава 2

Фона Елизавета! Всё же моя жизнь пошла кувырком не в день встречи с Константином, а немного ранее.

Но давайте по порядку.

Мне двадцать пять лет, меня зовут Анна, в семье зовут ласково Анюта.

Точнее, раньше звали.

Я любимая старшая дочь в интеллигентной семье педагогов.

Была любимой дочерью.

И раньше я была примером во всём для своей младшей сестры, но это было до того, как узнала, что я не такая как все.

Один процент женщин имеют особенность, и мне не повезло, я вошла в этот чёртов процент.