Оценить:
 Рейтинг: 0

Леди Клементина Черчилль

Год написания книги
2020
Теги
<< 1 ... 6 7 8 9 10 11 12 >>
На страницу:
10 из 12
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
В открытые окна старались просунуть руки, перекошенные ненавистью лица прижимались к стеклам. Машина начала вздрагивать от того, что в нее швыряли всякое, а потом стала раскачиваться под напором толпы. Переднюю часть машины оторвали от мостовой, и наш водитель стал орать. Меня охватил ужас, и мне самой захотелось завопить. Но я встретила взгляд Уинстона и поняла, что нам надо не терять хладнокровие и присутствие духа.

– Пожалуйста, уберите руки от машины, сэр, – я произнесла это громко, но вежливо, и встретилась взглядом с рабочим с верфи, который осыпал бранью Уинстона с другой стороны моего окна.

Он прищурился, по-видимому, впервые заметив меня.

– Там баба в машине, – крикнул он людям, окружавшим нас. Качка прекратилась, и толпа, окружавшая машину, расступилась. Мы выехали прямо на футбольное поле и выступили с речами, словно ничего не случилось, но внутри меня трясло. Только потом я услышала краем уха, как лорд Пирри[32 - Уильям Джеймс Пирри, 1-й виконт Пирри (31 мая 1847–24 июня 1924) – ирландский судостроитель и бизнесмен. С 1895 по 1924 год являлся председателем верфи «Харленд энд Вулф», а также лорд-мэром Белфаста в 1896–1898 годах.], принимавший нас, шепотом обмолвился Уинстону об этом неприятном происшествии, что если бы я не обратилась к разъяренной толпе с такой твердой, но вежливой настойчивостью, то нашу машину перевернули бы, и неизвестно, чем бы все закончилось.

Удар в дверь и характерный стук сказали мне, что это Уинстон. Я пригладила волосы, расправила шелковый вышитый пеньюар, нащипала щеки, чтобы на них появился здоровый румянец, и открыла книгу, лежавшую у меня на коленях. Я не хочу показаться бездеятельной. Оставалось шесть дней постельного режима, и я решительно настроена немедленно броситься в драку.

– Войдите.

Уинстон, во фраке, заглядывает в щелку.

– Клемми, как ты, моя дорогая?

Почему он в вечернем туалете? Я слежу за календарем светских событий и не помню ни о каком мероприятии сегодня вечером. Возможно, он планирует заехать в клуб поиграть в карты.

– Очень хорошо, Мопсик. Садись.

Он садится на самый краешек моей кровати, словно у меня заразная болезнь.

Одарив меня полуулыбкой, он говорит:

– На твои щеки снова вернулся румянец, Котик. Думаю, ты выздоравливаешь.

– О, я на это надеюсь, Уинстон. Ненавижу покидать тебя.

– Не о чем беспокоиться, Котенок. Мистер Мопс может позаботиться о себе… хотя он всегда счастливее и намного успешнее, когда рядом с ним мурлычет Кошечка.

Его слова успокаивают меня. Откинувшись на груду подушек, я спрашиваю:

– Ты уходишь в Другой клуб[33 - Другой клуб (The Other Club) – британское политическое обеденное общество, основанное в 1911 году Уинстоном Черчиллем и Ф. Э. Смитом. Клуб раз в две недели собирался на обед в отеле «Савой» в периоды работы парламента. Членами клуба на протяжении многих лет были многие ведущие британские политические и неполитические деятели.]? – Когда Уинстон и его близкий друг Ф. Э. Смит были занесены в черный список клуба из-за их кажущегося нахальства и, в случае Уинстона, за дезертирство из Либеральной партии, они организовали собственный клуб – Другой клуб. Теперь в нем состоял Ллойд Джордж, двадцать четыре члена парламента и пестрая смесь авторитетных представителей высшего света.

– Нет, не сегодня. Смит нет, – он выглядит смущенно, и я замечаю, что он не ответил на мой вопрос прямо.

– Тогда куда при всем параде?

– К Асквитам.

Если он одет по-вечернему и идет к Асквитам, я понимаю, что это значит. Вайолет.

Во мне закипает ярость. Как он смеет проводить вечер у Асквитов, когда я прикована к постели? Он знает, как я к этому отношусь, и он обещал мне, что на мероприятиях, где есть Вайолет, я всегда буду при нем. Когда она случайно появляется на рабочих встречах, я ничего не могу поделать. Я замолкаю, не желая позволять своему гневу выплеснуться наружу.

Но мое молчание красноречиво.

– Кис, тебе незачем волноваться.

– Не ты причина моего недоверия.

– Но меня вызвал премьер-министр.

– Не по работе, Уинстон.

– Работа требует хороших отношений, а их можно сформировать только на прочном фундаменте взаимного гостеприимства вне работы.

– Останься со мной. Подожди с общением с Асквитами, пока я не оправлюсь достаточно, чтобы быть с тобой.

– Клемми, ты же понимаешь, что я не могу. Меня ждут.

Уинстону много раз приходилось разлучаться со мной и отсутствовать по необходимости, я привыкла к такой жизни. Но здесь другой случай, как будто меня оставляют одну намеренно. Он целует меня в щеку и медленно закрывает за собой дверь. Я остаюсь наедине с душной смесью беспокойства и гнева.

Через несколько минут я снова слышу стук в дверь и, надеясь, что это Уинстон с извинениями, вытираю слезы. Но в комнату заглядывает Нанни. Я киваю, и она запускает ко мне Диану и Рэндольфа, чтобы я поцеловала их перед сном и пожелала доброй ночи. Слава Богу, на сей раз Рэндольф спокоен, и я вдыхаю запах их чистой, теплой кожи.

Но дети не успокаивают меня. Образы Уинстона и Вайолет наедине на Даунинг-стрит в то время как премьер-министр занимается украдкой с другой гостью, Венецией, мучают меня. Вайолет согласится со всеми смешанными взглядами Уинстона на избирательное право среди прочего, оставив дыру, в которую сможет проникнуть сама.

На моем ночном столике лежит «Таймс», открытая на статье, которую я планировала обсудить с Уинстоном сегодня вечером. Это оскорбительное письмо выдающегося биолога сэра Алмрота Райта[34 - Сэр Алмрот Эдвард Райт (10 августа 1861 ? 30 апреля 1947) ? британский бактериолог и иммунолог. Известен своей разработкой системы противотифной вакцинации. Одним из первых среди других ученых признал, что антибиотики могут порождать устойчивые бактерии. Также был активным сторонником практики профилактической медицины.], в котором он декларирует, что женщинам не следует давать право голоса или позволять играть роль в политике из-за наших предполагаемых психологических и физических недостатков. Но если Уинстон настаивает на посещении Асквитов, оставив меня наедине с моими мыслями по этому поводу, то я поговорю с теми, кто будет меня слушать. Ему придется обратить на меня внимание. Мне можно помешать, но молчать я не буду.

Глава одиннадцатая

30 марта 1912 года

Лондон, Англия

Газета между нами как третья персона за столом. Я одергиваю свое светлое серовато-зеленое платье и отпиваю горячего чая. Внешнее спокойствие скрывает, что у меня на душе. Мой желудок сжимается в ожидании реакции Уинстона. Тому еще предстоит продемонстрировать свои чувства, кстати, и по поводу моего решения покинуть постель за пять дней до разрешения доктора.

Он потягивает свой портвейн, глядя на свои карты для виста. Мы как ни в чем не бывало сидим за игровым столиком, деланно не замечая сложенный номер «Таймс» в центре стола уже почти полчаса. Я полагаю, что он уже прочел газету по своей привычке просматривать ее до последней страницы перед тем как отправиться в парламент. И даже если по какой-то странной причине он нарушил свой ритуал, уж конечно, его коллеги по парламенту ее прочли.

Он откашливается и допивает портвейн.

«Ну, вот», – думаю я.

– Знаешь, тебе нет необходимости писать передовицу в «Таймс» чтобы привлечь мое внимание, Котенок, – говорит он, не отводя взгляда от карт. Его голос – сама безмятежность, но я ощущаю в нем другую нотку. Намек на гнев? Или это изумление? Я молча молюсь, чтобы это было второе, но остаюсь настороженной.

– Да? – невинным голосом говорю я, раскрывая карты.

– Конечно, нет, – он кладет свои карты на стол и тянется к моей свободной руке.

– Как это я не догадалась, – отвечаю я, держа пальцы на его ладони, но не пожимая ее в ответ. И я не смотрю ему в глаза.

– Я понимаю, что болезнь тяжело сказалась на тебе и признаю, что я не должен был идти к Асквитам без тебя. Но у тебя нет причин для подозрений. Мое сердце полностью принадлежит тебе, и я никого никогда не полюблю кроме тебя. – Он подносит мои пальцы к губам и целует их один за другим. – В этом ты можешь быть уверена.

– О, дорогой мой Мопс, спасибо тебе за заверения. Иногда эта ужасная семейная история неверности – с обеих сторон – не выходит из головы.

– Со мной тебе нечего опасаться, Котик.

Облегчение проходит по моему напряженному, жесткому телу, и я рада, что мое послание было принято и понято. То, что я не потерплю неверности, физической или эмоциональной. Теперь Уинстон знает, если не знал раньше, что я выложусь до конца, чтобы быть с ним и вести наш дом, ухитряясь скрывать наше финансовое положение, но я не позволю ему срываться прочь по зову другой женщины, пока я больна.

Даже если отец этой женщины премьер-министр.

<< 1 ... 6 7 8 9 10 11 12 >>
На страницу:
10 из 12

Другие электронные книги автора Мари Бенедикт

Другие аудиокниги автора Мари Бенедикт