Двойная жизнь

Ивонн заехала на машине в мастерскую, а затем спустилась по маленькой лестнице в подвал, в бытовку, где ей и предстояло провести все это время в ожидании.

Кофейник, действительно, стоял на электроплите: судя по вкусу кофе, он находился там с самого утра. Ивонн бросила взгляд на пластиковые стулья и подумала, что застарелые масляные пятна, скорее всего, испортят ее костюм цвета нуги. Затем она все-таки уселась и, глотнув горького напитка, огляделась: на стенах выцветшие плакаты с изображениями автомобилей «Формулы-1», а еще пепельница, полная окурков, и календарь, на котором изображена сексапильная модель верхом на шине от грузовика. Мысль о том, что придется провести здесь часок-другой, не показалась ей особенно заманчивой.

Ивонн снова поднялась в мастерскую, а потом и вовсе вышла на улицу. Разобрать, что находится в соседних домах, поначалу показавшихся ей магазинами, было невозможно. Чуть поодаль женщина увидела футбольную площадку и несколько стоявших возле нее одноэтажных зданий, которые, по всей вероятности, вполне могли быть школой. Ивонн двинулась в направлении того участка, который показался ей более зеленым и привлекательным. Но, пройдя немного, поняла, что находится на окраине небольшого предместья, застроенного коттеджами. При этом понятия не имела о том, в какой его части оказалась.

Она пошла вдоль улицы, впервые вступив, таким образом, в тот мир, который позднее будет вынуждена познать до мельчайших подробностей. Однако тогда это был всего лишь незнакомый ей пригород, находившийся в стороне от основных дорог, где ей пришлось провести часа два в ожидании того момента, когда ее автомобиль снова окажется в рабочем состоянии и вывезет ее обратно на главную магистраль.

От этого первого знакомства с предместьем в памяти Ивонн сохранилось, прежде всего, обилие зелени, тишина и пение черных дроздов. Она шла, нет, она неспешно прогуливалась в приятном медленном темпе, впервые после окончившегося всего пару недель назад отпуска, и с нескрываемым любопытством и интересом глядела по сторонам. Как настоящая туристка.

Вокруг цвели фруктовые деревья и розы сорта «Форсайт». На грушах едва показались первые листочки, которым, вероятно, было всего несколько часов от роду. В перелеске, на окраине предместья над кронами деревьев витала светящаяся зелень, словно прозрачный зеленый газовый шлейф. Люди мирно работали в садах. Пахло землей, вдоль улицы носились мотоциклы, в голубых сумерках слышались детские крики и удары мячей.

На коротеньких лапках семенил через улицу ежик. Он выглядел невероятно озабоченным и целеустремленным. Зверек удивительным образом спешил прямо навстречу Ивонн, и она безмолвно замерла на месте, чтобы не спугнуть его. Когда еж был уже в полуметре от ее туфель Cerutti, он остановился и, растерянно принюхиваясь, как будто вздрогнул. В царившей тишине Ивонн могла различить его дыхание, и это заставило ее содрогнуться от благоговения. В это мгновение она подумала о том, что может даже услышать биение маленького сердечка животного, но потом поняла, что это всего лишь галлюцинация и что она слышала свой собственный пульс, такой же учащенный, как и у ежа.

Неожиданно ежик решительно изменил свой курс и засеменил в другом направлении, в сторону изгороди, и всем своим маленьким круглым тельцем протиснулся сквозь густые заросли. Ивонн еще долго стояла и слушала, как он, фыркая, шуршал возле ограды.

Из ворот гаража вышла кошка, подбежала к ногам Ивонн и принялась кротко ласкаться.

Две девочки, лет по тринадцать – четырнадцать, сидели на заборе. Для этого прохладного весеннего вечера они были одеты в не по погоде легкие платьица, с рукавами, едва прикрывавшими руки. Но девочки разговаривали о чем-то очень серьезном и совсем не хотели идти домой.

Ивонн слышала доносившиеся из открытых окон голоса; где-то завели автомобиль, и машина умчалась прочь. Но стоило ей приблизиться к лесу, как тут же до нее донеслось хоровое пение птиц, которые, пребывая в полнейшем упоении весной, казалось, уже и вовсе сошли с ума.

Она посмотрела на часы – теперь они показывали слишком сложное для ее понимания время, без каких-либо четвертей. И снова ей пришла мысль о том, что при выборе подарка Йорген оказался гораздо прозорливее, чем сам мог предположить: он не только подарил ей «больше времени», но также дал понять, как непросто его поймать. Вообще-то оно, конечно, не столь иллюзорно, как может кому-то показаться при виде обычного циферблата. У Ивонн тогда возникло ощущение, что уже пора возвращаться в мастерскую, и когда она пришла, то оказалось, что ее автомобиль готов и она может ехать домой.

Затем жизнь понеслась по накатанной колее: работа, семейные и материнские заботы… Ее дело росло и развивалось, оно становилось все лучше и эффективнее, и это экономило все больше времени, как клиентов Ивонн, так и ее личное.

Однако вечер, проведенный в незнакомом предместье, оказался для нее особенным. Случалось, она сидела на каком-нибудь совещании, и ни с того ни с сего в ее памяти возникали и тот высокий забор, и стук ударявшихся об асфальт мячей, и учащенное дыхание ежика, и цветущие фруктовые сады.

И она подумала о том, что вполне могла бы пережить все эти ощущения заново. Ей всего-то навсего нужно было снова отправиться туда, оставить машину у бензоколонки и прогуляться среди домов. И неужели все снова повторится? Скорее всего, нет. Такие моменты не возвращаются.

Глава 4

У каждого из нас есть свой особый талант. Это может быть музыкальный слух, умение вовремя сконцентрироваться, держаться в седле, чутье в делах.

Талант Ивонн заключался в эффективности: она умела улаживать дела с наименьшими усилиями и в кратчайшие сроки.

В общем – то, она не делала ничего особенного, но если за что-то бралась, то работала быстро, элегантно и без напряжения: будь то смена постельного белья, организация званого обеда или проведение какого-либо совещания. Не вдаваясь в подробности, она принималась за любое дело, не взваливая на себя больше того, что смогла бы осилить, и не позволяя себе пасовать даже перед лицом разрушительной самокритики. Она просто делала то, что должна была, не больше и не меньше. И что очень примечательно и даже необычно, сама устанавливала эти рамки. Ивонн считала, что для того, чтобы все продвигалось быстро и легко, ей необходимо тратить интеллект, время и силы с исключительной рациональностью.

Это было дано ей с рождения, но такой талант, как и любой другой, нужно было развивать. Сначала она развивалась, чтобы выжить. Ей это было крайне необходимо. А потом уже для того, чтобы посмотреть, насколько сможет в этом преуспеть. И наконец, для того, чтобы чему-либо научиться, изобрести собственную методику и привлечь к этому делу других.

Ивонн организовала консалтинговую фирму, а также курсы по повышению квалификации для других предприятий и общественных институтов. Она предлагала организованные на заказ курсы по дальнейшему обучению. Сотрудничала со многими экспертами и инструкторами по проведению семинаров на различные темы: начиная с обучения иностранным языкам и этике предпринимательства, буддийской философии разрешения конфликтных ситуаций Чи Гонг и до увлекательнейшей акварельной живописи. А иногда – в последнее время это направление оказалось весьма востребованным – некоторые из таких мероприятий имели чисто духовную направленность. К числу партнеров Ивонн относилась и шведская церковь.

Сначала ее фирма называлась «Больше времени», и ее методика презентовалась как возможность более эффективно использовать собственное время. Затем, после скрупулезных консультаций с многочисленными экспертами, название изменилось, превратившись в «Твое время»: «Твое» приобретало несколько личностный характер, став скорее качественным, нежели количественным, и звучало менее вульгарно, чем «Больше».

– Сегодня никто не хочет иметь больше, больше осталось в прошлом, двадцатом веке, это уже не стильно, – презрительно заявил один молодой трендовый эксперт. – Сегодня все внимание к мелким деталям, узкой специфике и эксклюзивности. Только для тебя одного существуют и профессии, и забота, и качество. Лучше один испеченный собственными руками пирог, чем десять изготовленных на предприятии. Лучше сшитая индивидуально на заказ пара кальсон, чем костюм фабричного производства.

Таким образом, вместе с названием поменялась и концепция. Исходя из неоспоримого факта, что время на самом деле существует, те, у кого оно есть, рассматривают его с точки зрения новых перспектив, подчеркивая, что оно должно называться не иначе как «твое собственное время»: ведь это – Божий дар, твое пребывание на земле, твое мгновение в вечности. Поэтому ты и никто иной должен решать, как им распорядиться. На смену свинке-копилке с часами пришла сверкающая капелька росы, а «курс лечения» стал более щадящим и более философским.

Первый вопрос, который Ивонн всегда задавала своим клиентам, звучал так: «А что бы ты хотел сделать со своим временем?» И все чаще этот вопрос она задавала и самой себе, когда утром перебиралась с подушек для занятия йогой на эргономичный стул возле письменного стола. Как бы тебе хотелось распорядиться этим днем?

Как правило, у Ивонн конечно же были дела – и не так чтобы совсем мало, – но пара часов свободного времени у нее всегда имелась в запасе. Зачастую она улаживала кое-какие вопросы, к примеру готовилась к докладу, делала пару телефонных звонков, отправляла несколько писем по электронной почте, но иной раз она принимала решение отправиться в спортклуб или просто почитать. «Самое главное заключается в том, чтобы чувствовать, что это решение исходит от вас самих», – повторяла она слушателям и участникам проводимых ею семинаров.

В дальнейшем, уже после того весеннего дня, у Ивонн всегда при принятии какого – либо решения был выбор, однако она очень долго не решалась его сделать, если считала ту или иную затею безумной и бессмысленной. И почему, собственно, ей необходимо тратить свое время на то, чтобы болтаться в каком-то совершенно незнакомом ей предместье?

А с другой стороны – почему бы и нет?

И тогда женщина снова туда отправилась. А между тем уже наступила осень.

Ивонн припарковалась на окраине пригорода, поставив машину почти вплотную к забору. Женщина прогуливалась там около часа. Она обходила жилые кварталы, петляя среди домов, как в лабиринте, и стараясь не проходить по одной и той же улице дважды. Ей не хотелось привлекать к себе внимание, не хотелось, чтобы люди задавались вопросом, почему она ходит здесь взад-вперед, хотя у нее нет на то видимых целей и оснований.

Конечно, посещение жилого квартала без причины отнюдь не воспрещалось. Но это выглядело как-то необычно. Здесь сновали только местные жители, их гости да мелькавшие то тут, то там какие-нибудь рабочие, которые быстро отыскивали дом, в который, собственно, и направлялись. Бесцельное блуждание Ивонн походило на воскресную прогулку на свежем воздухе или на субботний шопинг в центре города. Но здесь, в этом предместье, такое поведение казалось скорее неприличным и почти недопустимым.

На этот раз ощущение того, что она здесь – непрошеный гость, стало еще сильнее, поскольку было уже темно и в домах горел свет: можно было заглянуть внутрь каждого из них и увидеть кусочек повседневной жизни его обитателей. Здесь вся семья собралась за ужином, там перед экраном компьютера застыла сосредоточенная фигура, а дальше какая-то женщина что-то достает из шкафа.

Конечно же Ивонн не стояла как обычный зевака. Она медленно шла вперед, стараясь поймать взглядом как можно больше. Для людей в домах она была просто прохожей, незнакомкой, пришедшей в гости к их соседям. Или одной из тех, кто живет еще дальше, и потому они никогда прежде ее не видели. Или, быть может, совсем недавно переехала в эти края.

Да, впрочем, едва ли они думали о ней. Она была просто статистом, который находится здесь для того, чтобы их улицы вконец не опустели. Незамысловатая роль. Ей вовсе не нужно иметь красивую внешность или быть хорошо одетой, говорить умные вещи или вести себя особым образом. Никто из проживающих в этих домах не ждал от Ивонн ничего особенного. Женщина просто шла, прогуливаясь по погруженным в осеннюю тьму улицам, бросала взгляд на окна, выхватывая часть происходившего в поле ее зрения. И для них она, на короткое время возникшая в раме их окна, была всего лишь один фрагмент, который эти люди так же неосознанно фиксировали в своей голове, как если бы это была просто проходившая мимо кошка или стайка воробьев.

Таким образом Ивонн гуляла целый час, встретив на своем пути одного-единственного человека, пожилого мужчину с таксой на поводке. Неожиданно прохожий вежливо кивнул Ивонн, и она ответила ему тем же.

Вернувшись домой, она ни словом не обмолвилась о своей поездке. Муж Йорген наверняка бы ее не понял. Да и Симон, сын, тоже. Она едва ли смогла бы объяснить им, почему почти целый час зябла на улице, прогуливаясь в каком-то чужом предместье, вдали от собственного дома. Она и себе самой не смогла бы этого объяснить.

Ивонн просто промолчала. И снова и снова продолжала ездить туда по вечерам после работы. Иногда она заканчивала свои дела раньше и отправлялась в пригород средь бела дня. Но никогда никому ничего не рассказывала об этом. Предместье стало ее тайной.

Глава 5

В бюро «Твое время» Ивонн появилась около девяти утра. После разговора с Циллой о проведении с группой безработных курса для начинающих владелица фирмы вошла в свой кабинет, просмотрела электронную почту и отсортировала спам текущего дня.

В семи сообщениях ей предлагались круглосуточные безрецептурные поставки психофарматики. В восьмом обещали при помощи некоего гормонального препарата сделать ее грудь еще больше и соблазнительнее. В следующем ее попытались завлечь такими же губами. В трех последующих – средства для похудения. В девяти ей обещали увеличение пениса (в последнее время подобные предложения заметно обскакали даже рекламу виагры). Наконец дошло до того, что некая фирма изъявила желание убедить ее вложить средства в производство одного доселе секретного изобретения. И потом еще два сообщения отправителя спама по контролю и приостановке действия всех спамов, где предлагалось обезопасить себя от подобных сообщений.

Затем Ивонн разобрала обычную почту, быстро пролистала ежедневник и, следуя собственной методе, навела порядок на столе – эта привычка уже давно вошла в ее плоть и кровь.

В десять минут двенадцатого она сменила свой рабочий стул на лежавшие на полу подушки для йоги. Уселась в позе полулотоса и, прежде чем закрыть глаза, быстро пробежалась взглядом по комнате, в которой находилась.

Этот кабинет занимал одно из помещений в старом здании в самом центре города. На книжных полках стояли белые папки со скромной голограммой «Твоего времени» в виде капельки. Изразцовая печь (уже замурованная, но тем не менее все еще красивая) и марокканский настенный ковер в красных и желтых, цвета охры, тонах на стене, бывшей в противоположность ему белой и пустой. На письменном столе – плоский экран компьютера и видавшая виды клавиатура, неровный спиральный блок, фломастер с мягким кончиком и телефон, дизайн которого, будто бы случайно возникший на пустом месте, словно водяная лилия посреди озера, весьма органично вписывался в интерьер.

На этот раз веки Ивонн сомкнулись, и она целиком сконцентрировалась на дыхании.

Без четверти двенадцать Ивонн была уже на улице.

Однажды она в шутку сказала одной из слушательниц курсов следующее: «По окончании занятий ваша работа будет настолько эффективна, что в бюро вы станете проводить не больше одного часа в день». Они обе рассмеялись. Однако теперь Ивонн стояла вот здесь, на улице. А между тем она могла работать еще лучше. Цилла и Лотта большую часть работы делали самостоятельно и справлялись с ней превосходно.

Ивонн позволяла себе лишь собирать информацию. А деньги рекой текли на ее счет.

Ивонн привыкла упорно трудиться и делала это для того, чтобы потом работа могла идти в чуть более размеренном темпе. Она вполне могла бы заняться делами и сейчас, поскольку покой ей немного наскучил. Наверное, следовало взяться за что-то новое, начать с нуля. Но это лишь раз в жизни приносит истинное удовольствие.

Пообедав в одном маленьком суши-ресторанчике, Ивонн подумала о том, чтобы отправиться в спортклуб. Спортивные принадлежности остались у нее в машине, однако она не восприняла эту идею всерьез, поскольку в глубине души уже приняла решение. Ей хотелось поступать только исходя из возможностей выбора, и чтобы при этом не быть зависимой.

И она отправилась в предместье, что неоднократно проделывала в течение недели.