Мир Аматорио. Неделимые

Я качаю головой.

– Ничего, – мой подбородок дрожит. – Все кончено.

Один из адвокатов приближается ко столу и смотрит на документы.

– Здесь стоит его подпись.

Как только он произносит это вслух, последние крупицы осознания рассыпаются в воздухе.

Я окончательно потеряла Кэша. 

И ведь знала, что будет такой исход. Я надеялась, что меня настигнет хотя бы крошечное облегчение, когда он уйдет.

Но в итоге ничего не чувствую, кроме пустоты и боли.

– Все закончилось легче, чем я предполагал, – протягивает Фрэнк.

– Нужна еще одна подпись от вашей дочери, и вы можете быть свободны, – адвокат перебирает бумаги. – Документы о расторжении брака я отправлю вам по почте.

Тишина снова заполняет кабинет – задумчивая от Фрэнка, безразличная от адвокатов, и безнадежная от меня.

Я апатично смотрю, как адвокат кладет передо мной документы. Взяв ручку, я опускаю взгляд и вижу подпись Кэша. Она ударяет меня словно пощечина. Он поставил точку. Он отказался от нас.

Моя рука дрожит и застывает над бумагой. Боль, грубая и резкая, врывается в грудь. Я роняю ручку и качаю головой.

– Пап… – шепчу я. – Я не могу.

Не проходит и секунды, как раздается суровый голос Фрэнка.

– Ты с ума сошла?! – восклицает он.

Я поднимаюсь из-за стола. Слезы жгут глаза и сердце. Черт возьми, когда-то я давала себе обещание не плакать из-за него.

– Прости, что разочаровала тебя.

С этими словами я выбегаю из кабинета. За мной с грохотом захлопываются тяжелые деревянные двери. Коридор просторный и с высокими потолками, хранящий многолетнее молчание. Его слишком много, чтобы выдержать.

Рванув вперед, я несусь по коридору и спускаюсь по лестнице. Мои каблуки отрывисто стучат по ступеням, их звуки отражаются эхом от стен. Я сворачиваю направо и тяну на себя дверь, оказываясь в холле.

Здесь многолюдно. Несколько дюжин людей стоят в вестибюле и не решаются выйти наружу из-за жуткого ливня и ветра.

Я с трудом протискиваюсь сквозь толпу и почти добираюсь до выхода. Пока кто-то не хватает меня за руку, удерживая на месте. Повернувшись, я встречаюсь взглядом с одним из охранников Фрэнка. На его лице бесстрастное выражение.

– Мисс Гросс, погода испортилась окончательно. Власти объявили штормовое предупреждение. Ветер такой сильный, что в северной части города сорвало крыши с домов, упало несколько билбордов. Некоторые дороги уже перекрыты. Находиться сейчас вне этого здания крайне небезопасно.

– Убери от меня свои руки и дай мне пройти, – всхлипнув, произношу я.

– Но мистер Гросс вряд ли бы одобрил ваше решение, – бросает охранник в ответ.

– Вряд ли бы он одобрил, что ты ко мне прикасаешься, – я с силой выдергиваю руку и уношусь прочь.

– Возьмите хотя бы зонт, вы промокните до нитки, – кричит мужчина мне вслед.

Не придаю значения его словам и открываю дверь. От резкого порыва ветра она захлопывается обратно. С силой толкаю ее во второй раз, выбираюсь наружу и за считанные секунды добегаю до верхней ступени крыльца.

Я кручусь на месте и осматриваюсь по сторонам. Суета Нью-Йоркской улицы поглощается под проливным дождем. Он хлещет и бьет прямо в лицо, но мой взгляд продолжает упрямо искать Кэша.

Меня настигает знакомое чувство. По коже бегут мурашки, но не от холода. Я испытала нечто подобное, когда Кэш наблюдал за мной. Не только на балконе моего номера в Лас-Вегасе. Но и в старшей школе.

Я чувствую его невидимое присутствие. 

Прохладные капли дождя просачиваются сквозь одежду. Очередной порыв ветра пытается сбить меня с ног. Но я удерживаю равновесие и, опустив голову, быстро спускаюсь. Моя машина припаркована на другой стороне улицы.

Неожиданно мне становится сложно дышать, руки начинают дрожать.

Я не позволю, чтобы все так закончилось. Я должна что-то сделать. 

Не могу оставаться на месте и перебегаю дорогу с дико колотящимся сердцем. Вдруг совсем рядом со мной раздается пронзительный гудок. Он заставляет меня резко остановиться. Мимо проносится автомобиль, обрызгивая меня холодной водой.

Я моргаю, пульс бьется в горле, а мое несчастное сердце норовит выскочить из груди. Я чувствую себя уязвимой и измотанной. Чувствую себя потерянной и беспомощной.

В этот момент я понимаю, что меня накрывают первые признаки паники.

Заставляю себя сделать вдох и сдвинуться с места. Приближаюсь к черному Mercedes и трясущейся рукой открываю водительскую дверь. Перед тем, как сесть за руль, я оборачиваюсь, надеясь, увидеть где-то поблизости Кэша.

– Кимберли, стой!

Сквозь шум дождя раздается встревоженный голос. Перевожу взгляд и вижу, как Киллиан выбегает из здания суда. Я не могу сделать то, о чем он меня просит.

Сажусь в машину и нажимаю кнопку «старт», чувствуя вибрацию двигателя. Неоновая подсветка заполняет сиянием салон. Загораются фары, а стеклоочистители размахивают в стороны, пытаясь убрать водяные потоки.

Я снимаю с себя промокший пиджак и бросаю его на пассажирское сиденье. Из его кармана выпадает телефон, и я смотрю на включенный экран. На нем высвечивается уведомление о пропущенном звонке от Киллиана.

Я пристегиваюсь ремнем безопасности и утапливаю в пол педаль газа. Машина с ревом срывается с места. Проношусь мимо Киллиана, который останавливается буквально в нескольких футах от капота.

Ливень не унимается, и сквозь шум дождя в голове звучат слова Кэша:

«Знаешь, в чем была моя ошибка? Все эти три года я надеялся найти Кимберли Эванс. И думал, что нашел ее. Но на самом деле я нашел другую. Рене Гросс. Девушку, которую я не знаю, и которая не знает меня».

Поднимаю взгляд и смотрю на свое отражение в зеркало заднего вида.

Я не узнаю себя. И понятия не имею, кто эта девушка.

Она холодная и бездушная. Она хотела, чтобы Кэш ушел. И она добилась этого.

«Я дышу, а мое сердце продолжает биться только потому, что знаю: где-то на этой планете есть она. Девушка, которую я люблю столько, сколько себя помню, и которая, я знаю, любит меня. Она наполняет мою жизнь смыслом. Она и есть ее смысл. И однажды я найду ее, чего бы мне это не стоило».

Горечь в его голосе раздается в ушах невыносимым звоном. Я давлю на педаль газа, отдаляясь от здания суда. В зеркало заднего вида вижу, как Киллиан подбегает к своей машине – черному огромному внедорожнику Chevrolet Tahoe.

Я резко выкручиваю руль вправо, сворачиваю на другую улицу и быстро набираю скорость. Не хочу, чтобы Киллиан устраивал за мной погоню.

Меня не нужно спасать. Мне нужно немного времени. Нужно побыть одной и разобраться с тем беспорядком, в который превратилась моя жизнь.

«Можешь сделать для меня кое-что? Если ты когда-нибудь встретишь Кимберли Эванс, передай ей, что я виноват перед ней. Скажи ей, что я ненавижу себя за это. И если бы мог все исправить, я бы это сделал. А сейчас мне остается только ждать. И я буду ждать столько, сколько будет нужно».

Ливень усиливается, стеклоочистители едва успевают справляться с водными потоками. Я крепче сжимаю руль и пытаюсь сконцентрироваться на дороге. Но не вижу ничего, кроме бордовой коробочки, застывшей перед глазами.

Слезы продолжают стекать по щекам. Я прижимаю руку к губам, пытаясь сдержать рыдания.

Что я наделала?

Она могла стать моей. Я могла открыть ее. Я могла увидеть кольцо, которое предназначалось для меня…

Нет.

«Это кольцо для нее». 

Это Кимберли Эванс, а не я, открыла бы коробочку. Это Кимберли Эванс, а не мне, Кэш надел бы кольцо. Это Кимберли Эванс, а не я, сквозь слезы сказала бы, что прошлое исправить нельзя, но мы можем изменить будущее. Вдвоем. 

Внезапно в зеркале заднего вида сверкают яркие фары. Присмотревшись, вижу черный внедорожник Киллиана, который едет за мной. Я ударяю по газам, чтобы от него оторваться, превышая допустимый лимит скорости.

Шум мотора прерывает оглушительный раскат грома. Стрелка спидометра показывает больше шестидесяти миль в час, когда я проезжаю мимо домов, магазинов и автомобилей, припаркованных вдоль тротуара. По переулкам бегут прохожие, пытаясь найти укрытие от разбушевавшейся непогоды.

Бросив взгляд в боковое зеркало, я вижу, что внедорожник приближается. Киллиан едет гораздо быстрее меня, и расстояние между нами стремительно сокращается.

Киллиан, прошу, оставь меня. 

В тот момент, когда я тянусь за телефоном, в поле моего зрения попадает черный мотоцикл. На бешеной скорости он равняется с внедорожником, из-под его колес вырываются брызги воды. Его очертания едва различимы, но у меня нет сомнений, что это Кэш.

Мои губы растягиваются в улыбке.

Он не отказался от меня. Он никогда не откажется от нас. 

Вдруг внедорожник резко сворачивает влево, пытаясь впечатать Кэша в брошенный на остановке автобус. На моем лбу выступает холодный пот.

Что творит Киллиан?! 

Мой встревоженный взгляд мечется между лобовым стеклом и боковым зеркалом. Я потеряла Кэша из виду и всматриваюсь в дорогу, надеясь увидеть мотоцикл.

Пожалуйста, покажись. Пожалуйста, пусть с тобой все будет в порядке. Пожалуйста… 

В это же мгновение в боковом зеркале с пассажирской стороны сверкает одинокая фара. Вздох облегчения моментально срывается с губ.

Продолжая управлять мотоциклом, Кэш несется по тротуару для пешеходов. Он жив. 

Кэш ловко сворачивает и возвращается на дорогу, занимая полосу перед внедорожником Киллиана. Несколько раз он оборачивается, после чего внезапно наклоняется корпусом. За ним наклоняется мотоцикл, и от резкого маневра из-под его колес вылетают искры. Мотоцикл практически прижимается к земле.

Паника снова сдавливает грудь. С силой сжимаю руль обеими руками и смотрю в зеркало заднего вида. Дождь размывает очертания. Я ничего не вижу, кроме горящих фар, и не могу понять, что происходит.

Но в одном я уверена точно: эти опасные игры зашли слишком далеко. Пора все заканчивать, пока не случилась трагедия.

Я включаю указатель поворота, показывая, что собираюсь остановиться. Сбрасываю скорость и направляю машину к обочине. В следующее мгновение из-за припаркованного фургона вижу девочку в школьной форме.

Она перебегает дорогу, и я не теряю ни доли секунды. С силой давлю по тормозам. Холодный пот прошибает меня, я с ужасом смотрю на стрелку спидометра. Моя скорость по-прежнему велика.

Обеими руками я выкручиваю руль до упора, пытаясь объехать маленькую школьницу. От резкого маневра визжат шины. Заднюю часть автомобиля заносит, я теряю управление.

Как в ускоренной перемотке в лобовом стекле проносится улица. Пытаясь вернуть управление, я выкручиваю руль в другую сторону.

Вдруг машина резко останавливается. От удара стекла разбиваются вдребезги, по инерции я дергаюсь вперед, но ремень безопасности удерживает меня. Не успеваю осознать, что происходит, как в меня впечатывается нечто мощное.

Удар такой сильный, что меня вжимает в сиденье. Моя голова запрокидывается назад, я ударяюсь затылком, перед глазами все начинает кружиться.

На какое-то мгновение, кажется, что я теряю сознание. Пронзительный звон наполняет уши. И только по мигающим датчикам я понимаю, что сработала подушка безопасности.

Я поворачиваюсь к окну с моей стороны, в шее вспыхивает боль. Зажмуриваюсь и распахиваю глаза, стараясь не отключиться. В этот момент я вижу две светящиеся фары.

Это внедорожник Киллиана, а под его капотом Кэш, который продолжает прижимать мотоцикл к земле.

Мне требуется не больше трех секунд, чтобы осмыслить происходящее. Киллиан едет прямо на меня, а Кэш пытается его остановить. Но размер его мотоцикла несопоставим с тяжелым внедорожником.

Я тянусь и пытаюсь нащупать ручку, чтобы открыть дверь. Мои пальцы касаются прохладного металла, я несколько раз дергаю его на себя, но все бесполезно.

Дверь заклинило. У меня не получается выбраться наружу.

С моих губ срывается мучительный стон. Я вновь поднимаю взгляд и вижу, как Кэш спрыгивает с мотоцикла в последний момент. Спустя доли секунды его мотоцикл пропадает под колесами внедорожника, застревая между капотом и асфальтом. От трущегося металла разлетаются искры.

Снова и снова я дергаю ручку двери на себя, пока мой взгляд не отрывается от Кэша. С чувством приближающегося ужаса я смотрю, как он падает на дорогу и по инерции несколько раз перекатывается.

Мое сердце замирает, когда я наблюдаю, как Кэш останавливается и остается лежать на асфальте лицом вниз. Он не шевелится, и у меня возникает такое ощущение, что мой мир распадается на тысячи осколков.

Наш маленький совершенный мир, в котором мы были счастливы.

Его больше нет. 

Как жаль, что я не могла оценить это в нужный момент.

Если бы я только осталась с ним тем самым утром, когда мы впервые за три года проснулись вдвоем. Он бы целовал меня до умопомрачения, ни на секунду не отрывая своих губ от моих. Он бы довел меня до блаженства, и мы бы покинули постель только под угрозой смерти от голода. Мы бы отправились ужинать, и я рассказала Кэшу все.

Все, что произошло за время, пока мы были вдали друг от друга. Пока наши ориентиры сбились, а стрелки компаса не указывали нужное направление.

Мы бродили по лабиринтам, искали выход, но вместо этого попадали в тупик. И несмотря ни на что, каждый из нас верил, что мы – единое целое. Мы – неделимые. И даже в кромешной тьме продолжаем идти на свет друг друга.

И если бы мог все исправить, я бы это сделал. 

В голове проносятся его слова, и слезы выступают у меня на глазах.

– Прости меня, Кэш, – шепчу я. – Если бы я могла все исправить…

Словно услышав меня, Кэш поднимает голову. Он с трудом отрывается от асфальта и срывает с себя шлем. Его взгляд мгновенно находит меня, и ужас отражается на его красивом лице. В его глазах застывает страх и отчаяние.

Кэш раскрывает рот, и я не могу услышать его из-за непрекращающегося звона в ушах. И лишь по губам могу понять, что он кричит:

– НЕТ! 

– Я люблю тебя, – шепчу я.

Облегчение мгновенно пробегает по моим венам. Кэш жив, и теперь я могу смело взглянуть в лицо смерти.

Я перевожу взгляд на внедорожник, который совсем рядом. Его фары ослепляют меня, и я зажмуриваюсь. Но даже сквозь опущенные веки свет становится все ярче и ярче.

Толчок. 

Все звуки пропадают, тишина заполняет пространство вокруг. А затем наступает непроглядная темнота, и я проваливаюсь в бездну.

Глава 11

– Кимберли, открой глаза. 

Я упрямо продолжаю прижимать ладошки к лицу. 

– Пока я с тобой, тебе нечего боятся, – уверяет меня папа, но я не сдаюсь. 

– Нет, – настаиваю я. – Ни за что! 

– Кимберли, не бойся, – я чувствую, как на мое плечо опускается теплая ладонь. – Мы с тобой. 

Мамин голос действует на меня успокаивающе. Я отрываю от лица руки, неуверенно разлепляю один глаз и смотрю в лицо мамы. Она улыбается и откидывает светлые волосы, которые развевает ветер. На вершине колеса обозрения в Диснейленде он дует гораздо сильнее, чем внизу. 

– Посмотри, как красиво, – мама указывает куда-то вдаль. 

Я перевожу взгляд и передо мной открывается вид на парк развлечений. Отсюда все кажется маленьким, и мне действительно уже не так страшно, как раньше. Я даже решаюсь пересесть поближе к окну, чтобы увидеть каждую деталь.

–  У нас с мамой кое-что есть для тебя, – говорит папа, и я поворачиваюсь к нему. 

Папе недавно исполнилось сорок лет, и для меня он самый лучший и сильный на свете. Он наклоняется и достает из-под сиденья коробку. Раскрывает ее, и от увиденного я радостно подпрыгиваю на месте.

В коробке лежит розовый торт, украшенный шариками и сердечками. Между ними стоят свечи, и мама по очереди зажигает каждую из них.

– Задуешь сразу четыре свечи? – спрашивает папа, и я киваю. 

– Конечно, – говорю я, задирая маленький нос. – Я уже большая. 

Я собираюсь задуть свечи, но мама останавливает меня. 

– Ты загадала желание? – спрашивает она. 

– Хотите узнать, что я загадала? – я поочередно смотрю на маму и папу. 

– Нет, – папа качает головой. – Нельзя говорить вслух о своих желаниях, иначе они не сбудутся. 

Делаю глубокий вдох и набираю в легкие, как можно больше воздуха. С силой задуваю все свечи, горевшие на торте. Они гаснут, и я радостно поворачиваюсь к маме.

Но ее нет, как и папы. Я испуганно подскакиваю на ноги и оглядываюсь по сторонам. 

Куда они исчезли?

Внезапно яркая вспышка ослепляет меня, и я зажмуриваюсь. А когда раскрываю глаза – оказываюсь в своей спальне и постели. 

Я укрыта толстым одеялом с рисунком из мультфильма «Рапунцель». Но мне все равно холодно. Меня всю трясет. Каждая мышца в теле болезненно ноет. От чудовищной слабости я закрываю глаза.

– У нее держится температура больше трех дней! Я всегда говорил, что наши доктора ничего не понимают, – ругается папа. – Лекарства, которые они прописали, бесполезны. 

До моих ушей доносится звук шагов.

– Я посижу с ней, иди спать.

Я слышу шорох ткани, а затем в нос просачивается сладковатый аромат маминых духов. Мне хочется открыть глаза, но это так тяжело. 

– Доброй ночи, – говорит мама, и ее губы прижимаются к моему лбу. 

– Спокойной ночи, мамочка, – шепчу я. 

Снова раздаются шаги, которые вскоре замолкают. Я прилагаю усилия, чтобы открыть веки. Когда мне удается это сделать, я вижу, как папа пододвигает стул к моей кровати. 

– Папочка, когда я выздоровею и смогу снова играть?

Он задумчиво потирает подбородок.

– Ты помнишь, как к тебе приходил доктор? Он выписал таблетки, но они еще не начали действовать.

– Почему доктор не может выписать волшебные конфеты, которые мне сразу помогут? 

– Я как раз заказал такие, и их доставят с утра.

– Хорошо, – я сглатываю и вздрагиваю от боли в горле. – Ты почитаешь мне сказку? 

Папа соглашается и берет с прикроватного столика «Алису в стране чудес». Он начинает читать, и я надеюсь, что завтра съем волшебную таблетку, которая подействует так же быстро, как эликсир, который выпила Алиса и мгновенно стала большой.

Проваливаюсь в сон, и невидимая сила вырывает меня из постели. Я раскрываю глаза и вижу, что сижу на заднем сиденье машины. Рядом со мной папа разговаривает по телефону. Судя по его выражению лица, ему явно не приходится по вкусу беседа. 

Он завершает вызов и переводит на меня взгляд. Недовольство в его глазах никуда не пропадает. Я не могу понять, в чем провинилась, и начинаю придирчиво осматривать себя.

На мне пальто, из-под которого выглядывает пушистый подол белоснежного платья, такого же цвета колготки и лакированные туфельки с бантиками. 

– Кимберли, тебе уже пять лет… – начинает папа, но я его прерываю. 

– Мне скоро шесть. 

– Видишь, какая ты большая. Ты – принцесса, – он подчеркивает последнее слово. – А принцессы так себя не ведут. 

Он опускает укоризненный взгляд, и только сейчас понимаю, что я активно болтаю в воздухе ногами и пинаю сиденье. 

Но мы едем достаточно долго, и я не знаю, куда деть свою энергию. Я бы с удовольствием осталась дома и поиграла вместо того, чтобы ехать к папиному другу.

– Когда мы уже приедем? – нетерпеливо спрашиваю я.

– Ты должна быть сдержанной, – строго произносит папа. – Ты же не хочешь, чтобы мне было за тебя стыдно? 

Честно говоря, не совсем понимаю, что он имеет в виду. Но я не хочу, чтобы папа сердился и остался мной недоволен. Поэтому всю оставшуюся дорогу я сижу неподвижно с прямой, как струнка, спиной.

Наконец, мы проезжаем заснеженный сосновый лес, и вскоре водитель останавливается рядом с огромным домом. Его фасад украшен рождественскими огоньками, а перед крыльцом так много фигурок оленей, что я сбиваюсь со счета.

Внутри дом полон гостей. Я нервничаю и прячусь за мамой, когда та разговаривает с подругами. Все красиво и празднично одеты, и, к моему счастью, никто из них не обращает на меня никакого внимания. 

Пользуясь случаем, я решаюсь улизнуть, пока меня не видят мама и няня. Я торопливо иду в сторону лестницы и резко останавливаюсь. Передо мной возвышается празднично украшенная елка, вокруг нее резвятся дети. Они дурачатся и смеются. Я с завистью и восхищением наблюдаю, как они играют с Сантой и эльфами. 

Мне так хочется к ним присоединиться. Но папа сказал, что я должна быть сдержанной и вести себя как принцесса. 

А принцессам ведь не позволено висеть на Санте и хватать его за бороду, как это делает один из мальчиков с каштановыми непослушными волосами?

Нет, папа точно не будет рад такому поведению! 

Обернувшись, я ищу его взглядом в толпе. Вместе с мамой он разговаривает с мужчиной, который гораздо выше папы. У него черные волосы, острые черты лица, пронзительные синие глаза. На нем темный костюм, и я думаю, что он похож на сказочного злодея. 

Вдруг меня замечает няня и ведет обратно к родителям. Я слишком волнуюсь, чтобы разговаривать, и молча делаю неловкий книксен.

Мужчина опускает взгляд на меня и улыбается. Он говорит, что хочет познакомить меня со своими детьми. При этом его глаза добрые и дружелюбные. Может быть, я ошиблась, и он не злодей?

– Кимберли, познакомься: это моя дочь Грейс. Это мой старший сын Десмонд. А это мой младший сын – Кэш. 

Я приветливо улыбаюсь девочке моего возраста, а самому старшему мальчику говорю, что друзья зовут меня Кимми. Затем перевожу взгляд на другого мальчика. Он смотрит куда-то поверх меня и всем своим видом показывает, как ему скучно. 

– Кэш, познакомься, это Кимберли. 

Он переводит взгляд на меня, и я с восхищением смотрю на него. 

Какой же он красивый! 

Я люблю возиться с куклами и играть в прятки. Люблю играть в настольные игры. Но больше всего я люблю рассматривать цветные картинки в книгах. 

И этот мальчик похож на принца из сказки. 

Вот только в книгах они изображались приветливыми. А этот мальчик… Не знаю, почему, но в нем есть то, что вселяет страх. 

К тому же он прячет за спиной вырванную бороду Санты. И я сразу вычеркиваю его из списка потенциальных друзей. Принцессы не дружат с теми, у кого манеры хулиганов и глаза монстров. 

– Какая твоя любимая игра? – внезапно спрашивает он, когда взрослые переключают внимание на гостей. 

Я не на шутку пугаюсь. Я не собираюсь с ним играть, о чем открыто ему заявляю. 

– Ты обидел Санту, – укоризненно добавляю я. 

– Я не обижал Санту, – он наклоняется и спрашивает заговорщицким тоном. —Ты умеешь хранить секреты? 

И Кэш раскрывает мне страшный секрет. Вы можете это представить? Оказывается, Санты не существует! Все это выдумки взрослых, и в доказательство Кэш показывает мне бороду и признается, что это их водитель. 

Я так поражена этим, что забываю про все наставления папы. 

Весь оставшийся вечер я делаю все, что не положено делать принцессе: бегаю быстрее мальчишек, громко разговариваю, съедаю конфеты и вытираю руки, испачканные шоколадом, о свое платье. Ведь с липкими руками гораздо сложнее карабкаться на чердак, куда меня зовет Кэш. 

Я раздумываю не больше минуты, прежде чем согласиться с ним забраться наверх. Если Кэш надумает обидеть меня, то я буду так громко верещать, что у него заложит уши. 

Он поднимается первым, я следом за ним. Мы оказываемся на верхнем этаже с мансардными окнами. Они покрыты снегом, но все равно можно разглядеть звездное небо. Мы на уровне выше третьего этажа, но у меня возникает ощущение, что звезды совсем рядом с нами.

Какое-то время мы стоим в тишине и просто смотрим в окно. И меня не напрягает, что каждый из нас не произносит ни слова. 

– Если тебе тут нравится, то я приведу тебя сюда в следующий раз, – Кэш нарушает молчание. – Ты же еще приедешь в гости? 

Я осматриваюсь по сторонам и невольно прижимаюсь ближе к Кэшу. Здесь довольно темно, и воображение рисует монстров, вылезавших из углов с мерзким шипением. За окном раздается завывание ветра, и я вздрагиваю от свиста.