Пять мгновений любви

– В этом году новое задание. Надо обязательно снять видео-визитную карточку факультета, наподобие титров, где укажем, кто в главных ролях. Отдельная номинация. Показывается до концерта, так что надо что-то в тему придумать…

Юра слушал его вполуха, разматывая наушники. Он давно уже рассмотрел тех задание и тоже настроился биться до конца, как и его друзья, раз это их последний год.

– Я займусь подбором музыки, – кивнул он на проводочки, вившиеся точно так же, как и его вены на руках. – Но, если что, я тебя слушаю.

Спустя несколько минут к ним присоединился Герман, Ася – девушка Савелия – и две ее подруги – Вита и Аделя, которые, дежурно улыбаясь, стали расспрашивать о том, что на этот раз придумала их неразлучная троица. Вокруг уже стоял невообразимый гул, пришли кураторы и руководители своих групп, а также начали подтягиваться и все остальные.

– А она еще что тут делает?! – раздался тихий, но резкий голос Савелия, который обращался лишь к своим друзьям. Юра в одно мгновение понял, о ком идет речь. Ее нельзя не заметить, ведь она возвышалась как королева среди слуг. Всегда с прямой спиной, легкой, приветливой улыбкой, походкой от бедра, стильными платьями в деловом стиле и духами с запахом морского бриза. Русые волосы, которые он так любил перебирать, когда она лежала у него на коленях, голубые глаза, излучающие свет, тонкие изящные пальцы, на которых когда-то красовалось золотое кольцо, подаренное им, как знак отданного ей сердца. Олеся.

Олеся, к счастью, была не глупой, поэтому не стала приближаться к ним, а села чуть поодаль к знакомым девушкам с потока, лишь слегка кивнув им в знак приветствия.

– А это и есть третья плохая новость, – вздыхая, сообщил Герман, ловя на себя убийственный и ледяной взгляд Юры. – Актеров вообще нет, а она сама ко мне подошла, попросилась… что мне оставалось сделать? Тем более на первом и втором курсе она постоянно выступала с нами, знает, что к чему.

Юру неожиданное появление никак не тронуло, он привык видеть ее на всех занятиях, но воспоминания, уже блеклые, как кадры из старого кинофильма, вспыхивали в голове. Как они уединялись в раздевалке на втором этаже, как целовались за кулисами до начала концерта, как она сидела у него на коленях в комнате звуковиков, как приносила ему еду ночью, когда он собирал декорации. Эти воспоминания, раньше такие теплые и пылающие, превратились в угольки, которые кто-то потревожил кочергой, и они слабо замерцали, обжигая. Замерцали, но огонь не вызвали.

Воздух в зале стал спертым, людей казалось слишком много и все смотрели на них, будто ожидая дальнейшего спектакля. Но спектакль окончен. Точка поставлена.

Юра осознал, что ничего к ней не чувствует. Любовь не затеплилась в его сердце, улыбка не растянулась на все лицо, а глаза не зажглись, а наоборот потемнели, как старые забытые фотографии, до которых больше никому нет дела.

Герман подошел к ним сзади, присел на корточки, так как те сидели прямо на полу, и прошептал:

– Юра, я понимаю, что тебе тяжело, но… прошло полтора года, отпусти ее.

– С чего ты взял, что я о ней до сих пор думаю? Я не против того, что она здесь.

– А что если она здесь, чтобы начать сначала? – Ася внезапно к ним развернулась и озабоченно посмотрела. Светленькая, с тонкими чертами лица, слишком хрупкая для этого мира. Как Саша. То есть типичный вкус Савелия.

– Нет, она здесь за другим, – вслед за ней повернулась Аделя – настоящая противоположность своей подруги. Пышечка с курносым носом, милыми щечками и густыми темными волосами. – Я слышала сегодня в столовой, как она рассказывала своей подруге, что пришла сюда из-за какого-то парня, который ей понравился.

– Это не отменяет моей версии, – прошептала Ася, загораживаясь волосами, будто боялась, что кто-то сможет прочесть по губам ее слова.

– Ты меня не поняла. Парень вообще не из наших.

– Вам не все ли равно? – спросил Юра, снимая наушники, он уже давно отвлекся от обещанной подборки. – Мне вот – да. Герман прав, прошло полтора года, о чем вообще может идти речь? Ни одно чувство не живет так долго без подпитки: ни ненависть, ни любовь, ни злость, ни ревность…

– Сав, начинай уже слетку. Пора, если не хотим сидеть до ночи, – заметил Герман, поглядывая на часы. – А ты, Юра, попробуй отвлечься, – это он произнес чуть ли ему не на ухо, чтобы никто больше, кроме них, не услышал. – Иди завоевывай, покажешь Олеське заодно, что и ты продолжаешь жить дальше.

Юра состряпал задумчивый вид, будто действительно раздумывал над словами друга. На самом же деле…

– Гер, ты немного не в ту степь, – противненько ухмыльнулся Савелий, читая его вдоль и поперек. Ничего удивительного в этом и не было, они с детского сада вместе, еще на горшках друг напротив друга сидели в ледяных кафельных туалетах. – За все это время его привлекла только одна особа. И о, слава небесам! Она за одну ночь достала нам на свет нашего прежнего Юру, при этом даже пальцем не шевеля. Юр, прошел почти год, ну как чувства там без подпитки? Лежат уже в голодном обмороке? Или все же ты не просто так себе накачал все ее фотки с утренника? – он победно стрельнул глазами, показывая свое превосходство и знание секретов, встал и пошел в середину их круга.

Юра смял лист бумаги и кинул в друга, попав метко в затылок. Прикрыл глаза и попытался засунуть поглубже воспоминания о запахе ее кожи – кокосовом, будто шоколадка Баунти, о миндалевидных глазах, о том, как она босая шлепала по кафелю, держа туфельки в одной руке, как сладко спала, уткнувшись в его подушку… Спрятать поглубже… Но ни за что не стереть, не забыть…

– Если Сав прав, то подумай о том, что ты ее больше никогда не встретишь. Ваши дороги разошлись, как в море корабли. Забудь и живи дальше, – гнул свое Герман, склоняя к тому образу жизни, что и вел сам. Свободный, ни от кого не зависящий, ничего не обещающий.

***

На следующий день они снова собрались в круг на пятом этаже, но только уже с актерами, которых оказалось действительно мало. Их можно было пересчитать по пальцам двух рук.

Друзья сидели на скамейке. Савелий всегда лично занимался кураторством актеров, не доверяя их никому. Поэтому это была малейшая крупица времени в их плотном графике, когда они оказывались вместе втроем.

Юра откинулся назад, скрестив руки на груди, и лениво скользил взглядом по новоприбывшим. Первокурсники и первокурсницы сидели с огромными от страха и возбуждения глазами, впивались в каждого взглядом, ища одобрения и поддержки. Он хмыкнул, вспоминая, себя четыре года назад точно таким же.

Ася, Аделя и Вита были несменяемым актерским составом, поэтому начинали читку текста, объясняя где, что и как надо сыграть.

Олеся молчала, то и дело одергивала ворот рубашки, явно чувствуя себя не в своей тарелке, и стучала каблучками, постоянно оглядываясь и крутя головой.

– Лесь, перестань крутиться. Ты действуешь мне на нервы! – наконец не выдержала Ася. – И каблуками не стучи, иначе мой мозг сейчас взорвется.

– Да мне просто… давно я тут не была. И мало людей, вам не кажется?

– Вот поэтому, тупая твоя башка, мы и должны проговорить все сейчас, пока не приперлись другие! – Ася глубоко вдохнула и выдохнула, снимая напряжение, Савелий мимолетно погладил ее по голове, так как она сидела на полу около него. Казалось, что пол – это место силы: все предпочитали сидеть на холодном бетоне, чем на чем-либо еще. – Многие факультеты еще просто не пришли репетировать, некоторые занимаются этим у себя, да и время только три часа. Поэтому взяли себя в руки и поехали дальше, – терпеливо разъяснила она, возвращая себе контроль над ситуацией.

– Юрфак всегда здесь же репетировал, чуть ли не самый первый, занимал козырные местечки. Я помню, – вновь вставила она, задумчиво накручивая прядь волос на палец.

Аделя оглянулась, посылая красноречивый взгляд, который говорил, что она оказалась права.

Юра закатил глаза. Это было подло: использовать их общее дело для своей выгоды, но так похоже на нее.

В голове почему-то возникли слова Германа, который советовал ему переключить внимание, хотя бы на время репетиций. Возможно, друг и был прав. Легче мимолетно заинтересоваться кем-то, чем наблюдать, как его бывшая девушка плетет свою паутину, в которую когда-то попался сам.

Юра еще раз оглядел всех и задержал свой взгляд на Вите, она сидела от него по левую руку. Темные волосы разной длины, зеленые глаза, тонкие губы, по щеке проходил небольшой шрам, практически незаметный под слоем румян. Одета в зеленую прозрачную водолазку и джинсы-клеш. Сейчас она сосредоточено читала сценарий, который сама же и написала, теребила браслет из розового кварца на руке, периодически хмурила брови и перечеркивала строчки.

Вита всегда была рядом, и разум подсказывал, что это не просто так. Аделя тоже постоянно находилась с ними, но Вита… она была рядом с Юрой. Молча помогала ему, не спрашивая разрешения и нужна ли ее помощь вообще, иногда обрабатывала “производственные травмы”, разбиралась с проблемными вопросами. Всегда могла выслушать, поделиться советом, поддерживала любое его предложение. У него только что в голове сложился пазл. И как он раньше не замечал, что не безразличен ей, или просто не хотел этого замечать?

– Юрфак решил начать с видео-визитки и как раз сейчас ее снимает на улице, – сообщил Герман, откуда-то знавший все на свете. Юра с Савелием не исключали того, что у него везде были шпионы.

В этот момент все, кто находился в здании, услышали грохот грома, сигнализации машин и как мир начали заливать потоки дождя. Разом стало темно. Свет с первых двух этажей отказывался проходить на нижние, проигрывая грозовой серости. Зажглись лампочки, студенты выдохнули, радуясь, что они находятся в тепле.

Все вернулись к своим занятиям, а Юра – в собственные мысли. Вот карандаш очередной раз скользнул по строчке. Вжик. Вита покусала губу и снова. Вжик. Это зрелище увлекало.

Он поймал взгляд Германа, который подмигнул ему, одобряя его выбор и подначивая к действиям.

Прошло минут двадцать, прежде чем пространство вокруг заполнил невообразимый гвалт. Группа студентов ввалилась в культурный комплекс, пуская вместе с собой запах дождя, сырости и свежести. Они вереницей спускались по шестипролетной лестнице, которая прекрасно виднелась отовсюду. Все в черных классических костюмах, белых рубашках, девушки с красными помадами, мокрые до нитки. Они весело смеялись и переговаривались, делясь эмоциями.

Их маленькая группка сразу рассредоточила свое внимание, оборачиваясь на шумную толпу, которая состояла человек из шестидесяти, не меньше. Юра воспользовался этой заминкой и, пока все отвлеклись, нежно провел по предплечью Виты. Она вздрогнула. Он повторил движение уже по спине, чувствуя ее тепло подушечками пальцев. Она оглянулась. Во взгляде Юра смог разглядеть вспыхнувший огонь, удивление и нежность, отчего не сдержал улыбку. Ее щеки порозовели, а ресницы затрепетали.

– Кого я вижу! – раздался совсем рядом до боли знакомый голос. – Даа, потаскала вас жизнь, зайчики!

От удивления дыхание, кажется, остановилось, взгляд затуманился, поэтому он поморгал, чтобы снять наваждение. Но прямо перед ними определенно стояла ОНА.

Глава 2.

Хоть прослушивание и прошло хорошо, Ярослава все равно сидела, как на иголках. Боязнь сцены никуда не пропадала, но она притуплялась во время танца. Тогда существовали только она и ее движения, людей же она не успевала даже рассмотреть.

Но во время выступления на сцене, когда свет софитов ослепляет, когда на тебя устремлены много сотен глаз, музыка гремит до такой степени, что отдается в груди, вот тогда страх обуревает на полную. Заставляет трястись, задыхаться, хватает мертвой хваткой за горло.

Поэтому предложение Руслана все еще ей казалось на грани фантастики, но она готова была рискнуть, как тогда, когда Саша записала их участвовать в новогоднем утреннике без ее спроса. Ярослава хотела присвоить себе эту маленькую победу, доказать, что она может.