Вишневое Послевкусие

– Брось, Джулс. Может быть, ей и праздновать восьмидесятилетие в этом году, но парой едких фраз ее не вывести из себя. Она слишком стойкая.

– Вообще-то ей только пятьдесят два, – поправила я, и он одарил меня многозначительным взглядом. – И она меньше года назад пережила тяжелый инсульт. Так что будь осторожнее.

Он проигнорировал мое предостережение и увел диалог в свое русло:

– Я больше беспокоюсь о твоей служанке. Уж кому явно прилетело, так это ей. Как она?

Я задумалась, вспоминая события прошедшего вечера.

Лиз проводила меня до комнаты, не проронив ни звука. Но стоило мне захлопнуть дверь – слезы нескончаемым потоком полились из зеленых глаз. Она чуть ли не на коленях умоляла меня простить ее оплошность и просила не выгонять ее с работы.

Когда же Лиз успокоилась, мы долго разговаривали о ее нелегкой жизни. Она рассказала, что потеряла мать в раннем детстве и не получила должного образования. Поэтому ей приходилось подрабатывать любыми доступными способами. Когда же ее младшая сестра принесла домой ребенка в подоле, дела стали совсем плохи. И если бы сэр Малкольм Мэлтон, отец Эрика, не нанял Лиз на работу управительницей, ее семья умерла бы с голоду.

Она также проговорилась, что Малкольм походил на мужскую копию леди Луизы в гневе. Только в отличие от леди Арвель он был также невероятно вспыльчив и требователен. Потому Лиз долго не продержалась: будучи робкой и ранимой, она не справилась с главным требованием мистера Мэлтона – иметь достаточно твердую руку, чтобы управлять домом.

Я пообещала ей, что она не потеряет работу, и мы еще довольно-таки долгое время просто разговаривали.

– Ты знал, что Лиз Мерси некоторое время работала управительницей в вашем доме? – поинтересовалась я.

Эрик нахмурился:

– Я не был в отцовском доме уже около пяти лет, – но продолжать не стал.

– Что ж, Лиз будет в порядке, спасибо за беспокойство, – я заправила прядь за ухо. – В конце концов, она моя помощница, и решать, когда ей покидать поместье, буду только я.

– Она-то будет в порядке, – повторил Эрик, копируя мой тон. – А вот насчет тебя не уверен.

Он посмотрел на меня с укором, сведя на переносице широкие брови, и пояснил:

– Тебе не стоит вступать в распри с леди Лу, тем более в отсутствие Эрнеста. Зачем ты заступилась за меня вчера?

– Чтобы поддержать, – я невинно пожала плечами, не понимая причину его негодования. – Мог бы и поблагодарить, я вообще-то рисковала быть испепеленной заживо гневным взглядом будущей свекрови.

– Спасибо и на этом, – кивнул он в ответ, и я довольно вздернула подбородок. – Но в следующий раз будь осмотрительнее, Джулс. В поместье Арвель лучше оставаться на стороне победителя.

– Может, я веду свою игру.

Эрик усмехнулся, и я недовольно хмыкнула.

Его явный намек на мое недостаточно крепкое положение в семейной иерархии почти не задел меня.

Оставшийся путь мы не говорили о домочадцах, обоюдно решив не поднимать эту тему. Вместо этого я поинтересовалась у Мэлтона, что лучше надеть на дружескую встречу у Амбер – яркое коктейльное платье или блузу с клешеными брюками, недавно взлетевшими на вершину модного пьедестала, – за что получила очередной укоризненный взгляд.

– Кто ходит в бары по воскресным вечерам, Джулс?

– А существуют специальные дни для походов в бар? – передразнила его я.

– Для таких, как ты, – нет, – выдохнул он, и я мысленно закатила глаза. – Но если бы Эрнест уделял больше времени твоему выходу в люди, ты бы знала, что в выходные уютное гнездышко Амбер кишит любителями погалдеть, громкой музыкой и табачным дымом. В баре собираются все те, кто не проводит воскресные вечера с семьей.

– Но ты ведь сам вчера предложил провести там время? – удивилась я.

– Предложил, но вчера передо мной стояла перспектива встречи с твоей любезнейшей будущей свекровью, – он даже не пытался скрыть сарказма. – И да, я бы несколько раз подряд скорее выбрал бочковой вечер, чем светское представление.

– Бочковой вечер?

– Только не говори, что никогда не забиралась в винный бочонок, – Мэлтон умоляюще округлил глаза, я в свою очередь поморщилась:

– У меня не было такого веселого детства, Эрик.

Он усмехнулся:

– Нам, кажется, было по шестнадцать.

– Нам?

– Эрнесту и мне. Мы прятались от его сестер в отцовском погребе.

Я промолчала, представляя себе галантного Эрнеста, влезающего в бочку.

Голод дал знать о себе неловкими урчаниями. Поэтому, едва уловив аромат свежих ватрушек, я поспешила распрощаться с Эриком и поскорее найти миссис Перл.

Экономка долго ворчала, заново накрывая для меня стол. Она поймала меня на кухне за попыткой стащить кусок хлеба, когда, не найдя ни ее, ни поваров, я решила обслужить себя сама.

Идея казалась просто замечательной, но «У нас так не принято!» и «Леди Джулия, вы что, хотите опозорить меня в глазах леди Луизы?»

Я понятия не имела, что леди Луиза могла в принципе забыть на кухне, еще и в такой час. Но миссис Перл настояла на своем и накормила меня как полагалось: устелила мне на колени белую салфетку и обеспечила полной сервировкой столовых приборов.

Сытая и довольная, я неспешно возвращалась к себе, планируя, чем буду заниматься весь долгий день. Эрнест снова отлучился по работе, леди Луиза, как всегда, проводила воскресенье в компании любимых старых книг, а Лиз отпросилась на весь день, чтобы повидаться с семьей.

Второпях я совсем забыла поинтересоваться, чем будет развлекать себя Эрик. Но нарочно искать его не хотелось, поэтому в надежде, что он не потеряется в коридорах поместья, я с чистой совестью забыла о нем.

Задумавшись, я не сразу заметила бегущую навстречу Беатрис. Она, так же занятая своими мыслями, чуть не врезалась в меня, испуганно вздрогнув и побледнев, когда я окликнула ее по имени.

– Доброе утро, Джулия, – она несколько раз боязливо обернулась. – Как тебе спалось?

– Честно говоря, не очень хорошо, – призналась я, но Беатрис только безучастно кивнула, и мне показалось, что она даже не слушает. – А тебе?

– А? Да-да, отлично, – она натянуто улыбнулась, нервно поправляя воротник блузы.

Я только сейчас заметила небольшую книгу, которую она крепко прижимала к себе. Не будь переплет таким потрепанным и, судя по всему, пошитым из грубого темно-синего ситца, я бы даже не обратила на нее внимания. На обложке красовались выцветшие прописные буквы:

«J. L. M.»

«Patrimoinefamilial»[36 - Франц.: «Семейное наследие».]

– Что это у тебя, Бет?

– Это? Patrimoinefamilial, – прочла она и обрывисто вздохнула. – Старый дневник какого-то из наших предков. Я изучаю семейную родословную.