Гробницы Немертеи

– Есть не только ручеек, а настоящая речка. Но нам придется не только помыться, но и постираться.

Последнее замечание Атлантиде не понравилось-он предпочитал, когда за него это делают стиральные автоматы. Но такового под рукой не оказалось. Андро повела его к реке.

– Тебе дали не правильное имя, – сказал Платон. – Тебя надо было назвать Ариадной.

– Плохое имя. Ариадну бросил любовник.

– Андромаха лучше?

– Конечно. Ее хотя бы любил Гектор.

Он вновь отметил про себя, что его новая знакомая чересчур сентиментальна. С такими лучше не заводить интрижек. Они все принимают всерьез. И могут однажды утром, обнаружив в кармане пиджака билеты на межзвездный лайнер, всадить разряд бластера в лоб. Или в глаз… Почему-то оскорбленные любовницы обожают попадать лазерным лучом именно в глаза.

Жаль. Тем более жаль, что у Андро такие длинные стройные ноги.

3

Речка была как земная. Именно такими представлял Платон реки на Старой Земле. С пологими, заросшими тростником берегами, с розоватыми цветками кувшинок на темно-зеленой воде, с серебристыми шатрами плакучих ив (какие-то местные деревья, очень похожие на ивы). Какие реки на Земле-дубль, Атлантида узнать не успел. Проспекты доказывали, что очень красивые, но кто теперь верит рекламным агентам: свои потрясающие пейзажи они создают, не отходя от компьютера. Им ничего не стоит на каменные аллеи Пелора насадить цветущие сакуры со Старой Земли и выдать этот пейзаж за Ольстер-23 через год после бомбардировки.

– Я здесь часто купаюсь, – сказала Андро и указала на золотистый песчаный пляж, как будто нарочно устроенный самой природой. – У меня даже маленький контейнер в кустах припрятан. С пивом, консервированным мясом и печеньем.

– Замечательно. – Платон сразу же ощутил зверский голод. Или, как говаривали древние, голод коршуна. – Надеюсь, у тебя нет предрассудков, и мы можем искупаться вместе? Люди, занимающиеся археологией, порой перенимают обычаи предков. Надеюсь, ты не стесняешься наготы?

– О нет! – она засмеялась и принялась стаскивать комбинезон. Фигурка у нее оказалась очень даже ничего: тонкая талия и весьма аппетитная попочка. И равномерный загар удивительного оттенка. Так и хотелось коснуться… Да и не только коснуться… Она кинулась в воду и прервала его приятные наблюдения.

– Надеюсь, здесь не водятся пираньи? – запоздало поинтересовался Атлантида, погружаясь в поток вслед за нею.

– Здесь есть рыбки, амфибии и даже пресмыкающиеся, похожие на маленьких земных аллигаторов. Кстати, совершенно бесстрашные. Они иногда пребольно кусаются.

Платон попытался рассмотреть, не плавает ли подле какая-нибудь из этих тварей. Но темно-зеленая вода была совершенно непрозрачной, даже собственное тело угадывалось с трудом. Аллигатор наверняка такого же оттенка, как вода. Археолог стремительно поплыл к берегу.

– Я пошутила! – крикнула вслед Андро. – Здесь нет ни крокодилов, ни змей.

Но назад в воду Платон не полез. А девушка еще минут десять резвилась в реке, пока он в цифровой бинокль, фиксирующий любое движение, наблюдал за поверхностью воды.

– Тебе в самом деле стоит опасаться за свое мужское достоинство, – заметила Андро, наконец выбираясь на берег, – любой хищник сочтет его лакомым кусочком.

Признаться, он не ожидал подобной шуточки от смущавшейся, как старая дева, археологини. Явилось желание столкнуть ее в речку, поплескаться в воде, а потом…

И она, казалось, ждала чего-то подобного. Но эти подозрительные слезы, этот дрожащий при любом неосторожном слове голос… нет-тут ясно стоит знак: "заминировано”. Платон привык не осложнять себе жизнь.

И археолог занялся стиркой своего комбинезона. Девушка явно обиделась. Она даже не пыталась этого скрыть – резко передергивала плечами, демонстративно втягивала носом воздух. Как будто Атлантида пообещал жениться на ней и нарушил слово. А что было-то? Самый невинный поцелуй в “мастабе”. И вот нате – куча фантазий.

Однако ленч она все-таки приготовила, разложив по пластиковым коробочкам свои припасы. Мясо оказалось очень даже ничего (заменитель, но вполне приличный), а вот срок хранения печенья кончился лет двадцать назад. Мимо закусывающих археологов проползла по песку какая-то тварь, похожая на наложенные друг на друга краями две пластиковые желтоватые миски, из-под которых высовывались многочисленные мохнатые светло-коричневые ножки.

– Кто это? – поинтересовался Атлантида.

– Я называю их самцевозами. Разумеется, это ненаучно. По классификации они имеют какое-то другое название. Что-то вроде яйцеед быстроползущий. Ведь это парочка: самка впереди, а самец сзади, вцепился ей в панцирь челюстями и едет верхом.

Атлантида присмотрелся. В самом деле “миски” явно были автономные, хотя сейчас и находились в тесном контакте. И вторая явно меньше первой. Судя по всему, “миски” в данный момент занимались сексом. – И они никогда не расстаются? – Платону почему-то при этой мысли стало тоскливо.

– Ну почему же! Расстаются. Когда самка отложит кладку яиц в песок, самец оставит подругу и начнет поедать яйца. Обычно эта первая кладка из неоплодотворенных яиц. Освободившись таким образом от самца, самка отползает как можно дальше и делает вторую кладку – здесь уже почти все яйца оплодотворенные. Брошенный самец срочно ищет другyю самку. Или чужую кладку. Но поскольку сам он передвигается слишком медленно, то обычно вскоре погибает. Но иногда ему везет, и он все же находит самку и ездит на ней, пока дама не подсунет своему кавалеру ложную кладку.

– Вижу, здесь велись долгие наблюдения за фауной…

– Это я немного понаблюдала за этими… “яйцеедами быстроползущими”. Официальные ученые составили биологическую карту планеты, переписали тех тварей, которых смогли обнаружить, оставили пару работающих в автоматическом режиме “наблюдателей” и улетели.

– По-моему, у этих “яйцеедов” налицо явное вырождение, – заметил Атлантида.

– Ну разумеется! Ты же заметил: самец мельче самки. И здесь много таких экземпляров.

– А гуманоиды? Немертейцы? Они как? Кто у них был выше ростом – женщины или мужчины? Андро пожала плечами:

– Не знаю. У меня нет точных данных… Мы нашли лишь два скелета женщин. И одного мужчину. Их мы точно идентифицировали как немертейцев. Останки потерпевших катастрофу астронавтов не в счет. Для создания классификации маловато. Я думаю, жители Немертеи сжигали своих покойников. – Так методично, что от всего населения осталось только три скелета? Что-то мне эта гипотеза не нравится. Кстати, как ты думаешь, что сейчас делают Кресс и Ноэль?

– Приехали на раскопки и пытаются нас отыскать. – Не уверен. Ребята наверняка копают у себя, и до нас им никакого дела нет. Андро не согласилась:

– Они слышали взрыв.

– Ну и что? Твои друзья могли предположить, что мы расчищаем какой-нибудь новый участок.

– Я никогда не пользуюсь взрывчаткой.

– Тогда пойдем и проверим, какая из теорий верная – моя или твоя.

Опять в глазах женщины мелькнуло разочарование. Они натянули еще влажные комбинезоны и отправились в путь. Вскоре тропинка, проложенная Андро, вывела на вполне приличную дорогу. Сквозь синие и красные плитки то там, то здесь пытались пробиться кустарники, но дорожное полотно еще держалось.

– Фантазии у немертейцев в самом деле маловато, – досадуя на вымерших обитателей планеты, заметил Атлантида.

– Похоже, все дороги у них мостят только такими плитками? Кстати, а куда она ведет?

– К городской стене. А в ту сторону – на гранитные каменоломни.

– Тогда пойдем в город. Каменоломни оставим на потом. Дорога довольно круто поднималась вверх. Почти одинаковые огромные деревья росли на определенном расстоянии друг от друга, и можно было предположить, что они посажены немертейцами много лет назад. Однако не так уж давно, если все еще растут. И сухих стволов почти не встречается. По словам Андро, местные буки растут порой до двух тысяч лет. Платон специально осмотрел лежащего возле дороги спиленного великана. Судя по срезу, его повалили совсем недавно. Платон провел кончиком трости по пню. Дереву было не меньше тысячи подсчитал чип в тросточке. Нетрудно предположить, что дороге примерно столько же.

Так по древней дороге – для удобства Андро называла ее “Аппиевой” – они дошли до городской стены. Ворота здесь открывались точно так же, как и те, первые – водишь пальцем по кругу, и дверь сама собой распахивается. Странно, почему хотя бы для сокращения пути кладоискатели не разрушили часть этой нелепой преграды?

Судя по всему, Андро любила позагорать на реке и на раскопки частенько возвращалась этой дорогой: за стеной среди обломков и вздыбленных осколков она протоптала тропинку. И потому Атлантида и его спутница вскоре вышли к тому месту, где оставили вездеход. Теперь рядом с машиной Андро стояла вторая.

– Вот видишь, ты ошибся! – с жаром воскликнула археологиня, довольная, что оказалась права, а Платон ошибся. – Они приехали. Услышали взрыв и примчались…

– …Чтобы отыскать наши изуродованные останки, – мрачно пошутил Платон. Он проверил – на месте ли бластер. И только потом отправился искать Ноэля и Кресс.

Археологи-любители копались на месте разрушенного купола. То есть от самого купола ничего не осталось. Но поскольку он обладал довольно приличной прочностью, то развалины храма не особенно пострадали. Во всяком случае, от “жертвенника” отвалился лишь небольшой кусок, да еще его поверхность изрядно посекло осколками. Видимо, стрелок метил в “мастабу”. И даже не в саму “мастабу”, а рядом – в ход. Потому что треугольная крыша странного сооружения уцелела.

Ноэль и Кресс с помощью старенького робота-землесоса разбирали завал. Оба в рабочих комбинезонах, на головах легкие гражданские гермошлемы с прозрачными забралами. Только теперь Атлантида удивился, а почему Андро не пользуется в этой обстановке гермошлемом?

– А что здесь произошло?! – очень натурально разыграв удивление, спросил Рассольников.