Третье поколение

– Стая? Ты серьезно? Хочешь пристыковаться? – Клим опешил от подобной наглости. – И кем же ты мыслишь себя в нашем прайде, мелкий?

– Лидером, разумеется.

– Ты – никто, – прошипел Клим в лицо парню.

– Я прошел все палубы, что ниже вашей, – все, кроме ангарной, где стойло шаттлов. Я изучил устройство корабля, его слабые стороны, я гулял по балконам. Я связывался с другими кораблями – с «Джеймсом Куком» и «Магелланом». Так что я – лидер. И стая мне нужна, чтобы мы добрались до Геи-2 как можно быстрее. Или ты планируешь застрять на этом корабле на всю жизнь? Неужели охота?

– Сейчас мне охота тебя прибить.

– А я хочу пари.

– Какое?

– Можешь прибить меня, если через десять лет мы не окажемся на Гее-2.

– Долго ждать.

– Не жди – действуй.

?

На палубе C сама процедура приема пищи давно превратилась в ритуал. В отличие от промки, где поглощение обедов и ужинов напоминало заправку двигателей механизмов топливом – чем быстрее, тем лучше, здесь уделяли внимание мелочам. Скатерти непременно белые, под лен, льняные же салфетки, пропущенные сквозь серебряные кольца, тарелки под фарфор, непременно с росписью и золотой каймой, вилки, ножи, бокалы под хрусталь, чашки – под костяной фарфор. Этот образ изысканности надлежало пронести сквозь годы и возродить на новой родине в домах колониальной аристократии.

Утром за завтраком в каюте Слорра собралась вся семья, даже Александр, облачившись в нарядный китель, материализовался из своего бокса, получив от Ирен инфу, что в каюте префекта объявился подселенец. Ирма успела пообщаться с беглецом из промки накануне, а вот Ирен ожидала знакомства с изрядной долей скептицизма. Двадцатипятилетняя красавица с нежной прозрачной кожей, естественным румянцем, русыми вьющимися волосами, умевшая отбрить любого наглеца язвительной шуткой, на палубе C слыла недотрогой. Искавшие ее внимания парни-третичники всякий раз получали отпор, более солидные кавалеры из второго поколения отвергались с такой же презрительной дерзостью. На робкие расспросы Ирмы о делах сердечных Ирен отвечала насмешливо, что серость и старость ее не интересуют.

Вот и сейчас она задавала тон беседе:

– Ну и где наш упавший с баррикады Гаврош? – Ирен обожала делать отсылки к литературным источникам, не важно, говорили они что-то собеседникам или нет.

– Он придет к столу позже, чтобы вы могли беспрепятственно посудачить на его счет, – отозвался Слорр.

– Не знала, что теперь ты опекаешь убогих и сирых, – парировала Ирен. – Даже если он придет к столу, то ко столу не придется, – скаламбурила Ирен.

– Никакой он не убогий, – вступилась за своего найденыша Натали. – Он просто не похож на других.

– Иногда стоит со скуки заводить домашних любимцев, – Ирен не лезла в Сеть за нужным словом – тут у Натали не было и шанса ее одолеть.

– Адриан – симпатичный мальчик, – Ирма, как всегда, постаралась всех примирить.

Будто дожидаясь ее слов, в столовую вступил Кошмар. Впрочем, ничего кошмарного в его облике сейчас не было: еще влажные после душа волосы зачесаны назад, синий псевдоскаф, приготовленный для него Ирмой, пришелся как раз впору. Он улыбнулся весело, без тени наигранности, демонстрируя ослепительную улыбку.

«Собака. Он же успел отбелить зубы», – отметила про себя Натали с легким восхищением.

– Прошу прощения, видимо, таймер сбился.

– Гений не может наладить таймер! – презрительно фыркнул Алекс.

– Я его отрегулирую к завтрашнему утру. – Гор занял оставленное ему место за столом с таким видом, будто всегда тут сиживал по утрам.

– Вы, наверное, не привыкли к подобным трапезам, – поинтересовалась Ирен. – У эйчников так не принято, – проявила она осведомленность в обычаях нижних палуб.

– В последнее время я в основном обретался в подсобке. Условия там скотские, зато Сеть открыта круглые сутки. – Гор раскромсал омлет без помощи ножа одной вилкой, чем шокировал Ирму до глубины души.

– А ваши родители? Как они относились к пребыванию сына на подсобной палубе? Их не беспокоило такое погружение?

– Им все равно, они умерли. – Гора, казалось, ничуть не смущали вопросы, которыми засыпала его Ирен. Отвечая, он умудрялся отправлять в рот куски омлета, пользуясь одной только вилкой и демонстративно игнорируя нож.

– Но у вас же остался опекун?

– Да, Надя, мамина младшая сестра. Ее изнасиловали и убили во время бандитского рейда.

– Ирен, дорогая, дай нашему гостю спокойно поесть. – Ирма снабдила свою просьбу страдальческой улыбкой.

– Я стрелял в одного гада, когда они снова пожаловали, – Гор продолжал говорить, уткнувшись взглядом в опустевшую тарелку. – Но на нем был бронник, и он растянулся на полу еще живой. Оранжерейщики забили его до смерти обрезками труб. Его и еще двоих. Надю я так и не нашел, хотя спускался в холдер в ее поисках. – Он поднял голову и в упор глянул на Ирен. – У вас еще есть вопросы? Я могу ответить вечером, если ваше издание «Подслушано на палубе» интересует история корабельного Гавроша, который мало походит на героя Гюго. А сейчас мне надо идти, не хочется опаздывать на коллоквиум по математике в первый же день. Тем более что сегодня пойдет речь о числах Фибоначчи.

Он взял салфетку, демонстративно промокнул губы и вышел.

Все сидели молча, даже Ирен.

А потом Слорр внезапно разразился редкими громкими аплодисментами.

?

«Иногда, чтобы добиться своего, приходится работать грубо. Иногда очень грубо».

?

Коридор сишной палубы напоминал узкую городскую улочку. Долгие годы здесь работали дизайнеры, создавая интерьер провинциального европейского городка. Ничто, даже отдаленно, не напоминало служебные помещения палубы – покрытие на полу имитировало булыжную мостовую с неровной поверхностью; вместо стандартных раздвижных дверей – панели под дерево с коваными ручками, во многих – вставки с цветными витражами. Сюда же в улочку-коридор выходили узкие окна из боксов – с матовыми или прозрачными стеклами, с цветочными ящиками на узорных подставках, иногда растение из крошечного горшка оплетало стену до самого потолка, и побеги подрезали только вокруг светильников. Зона рекреации походила на настоящий сад – деревья и цветы в кадках, скамейки для отдыха, в центре фонтан. В шкафах хранились книги и капсулы с записями музыки. Зона отдыха – большая площадка, опять же с покрытием под мостовую, здесь, правда, идеально ровная, обрамлялась полукруглой сценой. Сейчас ее зеленоватая раковина пустовала, но яркое панно сверкало рекламой: вечером приглашали на концерт классической музыки. Потолок имитировал небо – его рассветную голубизну, и фальшивый солнечный свет, падая, согревал кожу.

Гор несколько минут стоял здесь, зажмурившись и почти веря, что ощущает солнечные лучи на коже.

– Солярий открыт с шести, – посоветовала женщина, проходя мимо. – Тебе, милый, стоит немного загореть, а то ты похож на работягу из промки.

«А ведь в таких условиях не так уж плохо провести всю жизнь в полете, – мелькнула мысль. – Успокоить все чувства и просто жить. Нет! Не могу! Но другие-то могут». – В этом месте полагалось послать ментальный пузырь с сотнями глумливых улыбок.

?

Гай ожидал в вестибюле лицея, стараясь не смотреть на идущих мимо, и уж тем более не встречаться ни с кем глазами. В голове у него стоял гул – даже после трех таблеток бодрости и чашки настоящего кофе, который для него префект заварил лично. Кофе выращивали в оранжерее, но в столь малых количествах, что ниже E-палубы его практически никогда не пили. Когда Слорр в четыре утра вызвал Гая в кабинет и попросил взломать центральный архив службы безопасности, чтобы подчистить дело Адриана Гора, оставив одно-единственное нарушение – самое последнее, а три прежних извести вместе со ссылками в корабельной Сети, Гай решил, что ослышался. Но нет, префект просил это сделать вполне серьезно.

«Лично для меня», – уточнил Слорр.

На подчистку дела ушло чуть более часа, но само действо повергло Гая в настоящий шок – получается, при соответствующем допуске не так трудно обелить любого или, напротив, превратить в преступника. Кто знает, быть может, рассказы о том, что Первого Командора убили, а новый ставленник занял его место, не так уж и фантастичны?

Тысяча донатов с пометкой «подарок от друга» почти не обрадовала.

– Эй, Одноглазый! – окликнул его Петер, большой насмешник и успешник. Стримы Петера всегда значились в топе лицейских работ. – Грят, вы вчера трупчик вытащили из Утки, а он возьми да оживи. У-у-у! – завыл Петер, вскинул руки и зашатался, как зомби из новой игры.

Гай демонстративно повернулся к Петеру спиной. На самом деле никакой он не Одноглазый – просто криво срезанную челку носил так, чтобы она закрывала один глаз.