Искушение для темного короля

Иванна засыпала одна, а проснулась в объятьях мужа, да не просто в объятьях, а словно спелёнатая его руками. Он крепко обнимал ее со спины так, что ее зад оказался плотно прижат к его паху. Отчего-то спросонья это показалось ей необычайно приятным, она даже потянулась и поерзала попой, и едва не застонала от ощущения, что выпуклость, упирающаяся ей в ягодицы, словно толчками начала сразу увеличиваться. Маркус что-то пробормотал во сне, а потом скользнул рукой по ее животу прямо между ног и придвинул ее чуть выше и еще ближе, так, что его уже возбужденная плоть расположилась ровно напротив того места, которое горело от всех этих телодвижений. Неожиданно для себя Иви сладко вздохнула и подалась бедрами навстречу его члену, осознавая две вещи: она нисколько не боялась, и это действительно восхитительно приятно. Рука супруга выписывала круги по ткани ее панталон, нажимая и вдавливая между ног шов, который она раньше не замечала, а теперь ощущала как будоражащую помеху. Между ног стало горячо и влажно. А когда шею опалило мужское дыхание и острые зубы царапнули кожу, Иванну всю выгнуло, и она жалобно застонала. Сверху что-то загудело и звякнуло.

Маркус слетел с кровати и дернул ее за собой: в тот же миг на постель посыпались осколки газового светильника. Вспыхнули деревянные балки на потолке, огонь, словно живой, весело и очень быстро разбегался по сторонам.

– Книги выноси, – скомандовал Маркус дрожащей Иви. – И скорее зови водника!

Сам он схватил графин с водой и выплеснул на уже начавшее тлеть одеяло.

Иванна набрала полные руки книг, которые он обычно складывал на полу возле кровати, и выбежала из спальни. Так и мчалась вниз по лестнице с криками "Пожар, пожар!", не выпуская книг из своих рук. Откуда-то выскочили ее фрейлины – полуобнаженные, лишь в тонких шелковых халатах на голое тело, забрали книги, накинули принцессе на плечи покрывало. Забегали люди. Мужчины, а особенно молодые стражники, постоянно подбегали узнать, что случилось, впрочем, вопросы задавали не Иви, а брюнетке с кудряшкой.

– Так что случилось-то? – шепотом спросила Анна-Мария.

– Я – огненный маг, – буркнула Иванна, отчаянно краснея. – Вот, вспыхнуло.

Девушки широко раскрыли глаза.

– Это было та-а-ак горячо? А по вашему супругу и не скажешь, что он хорош в постельных делах!

– Очень хорош и очень горячо, – сердито ответила девушка, обидевшись за мужа, и, вспомнив, как хорошо пылало, сникла. – Вот только спальню, кажется, не спасти.

– Оно ведь того стоило? – с восторгом спросила кудряшка, поглаживая ее по руке. – Спальня – это мелочи, не тревожьтесь. Ой, а вот и наш темный король!

Маркус был всклокочен, чумаз и нестерпимо пах гарью, в одном лишь распахнутом на груди черном халате; совсем не такой, каким она привыкла его видеть. Вырвавшись из цепких рук фрейлин, она шагнула к нему, не замечая, что теряет одеяло, и спряталась в его объятиях, упиваясь нежностью. Отчего-то Иви знала, что, несмотря на его строгий, даже суровый вид и складку между бровей, он не будет ее ругать, а просто прижмет к себе и поцелует в лоб.

– Ты не обожглась? – тихо спрашивает он.

– Огонь никогда не тронет своего создателя, – смущенно шепчет Иванна, утыкаясь носом в его шею. – Прости, я не понимаю, как так вышло.

– Зато я понимаю, – самодовольно усмехается некромант. – Ты, оказывается, очень горячая девочка.

Он играл на публику и нисколько этого не стыдился – пусть лучше думают, что она вспыхнула от страсти, чем узнают, что жена настолько сильно боится его.

– Ух ты, – выдыхает где-то сбоку одна из фрейлин. – Вот это да! Вот это страсти!

– Кыш отсюда, сороки, – строго говорит им Маркус. – И оденьтесь уже. А то здесь скоро вся мужская часть дворца соберется.

Девушки обиженно заворчали что-то про неблагодарных мужчин, но ослушаться не посмели и быстро исчезли. Мужчина же подхватил жену на руки и понес обратно в башню, не слушая ее слабых протестов. Некромант отпустил ее только в своем кабинете, где на полу лежал ковер – чтобы ее босые ноги не мерзли.

– Я тебя так сильно напугал? – спросил он с горечью. – Прости, я, кажется, во сне… с этого дня мы не будем больше спать вместе.

– Что? Нет! Ты меня совсем не напугал! – возмущенно ответила Иванна. – Просто… твои руки…

Она вдруг вспомнила, что именно он делал с ней, и вся залилась краской, а по животу вновь прошла обжигающая волна. Газовые светильники сверху подозрительно затрещали. Иви ахнула и закрыла лицо руками. Буквально кожей она ощущала его тяжелый взгляд, осознав, что на ней лишь тонкая сорочка, не особо скрывающая ее тело.

– Не смотри на меня так, – простонала она.

– Как? – коротко и мрачно спросил Маркус, сжимая зубы.

Его трясло и от нелепости этой ситуации, и от злости на себя самого и темные инстинкты, которые буквально требовали заявить на нее права. Даже сейчас он хотел ее.

– Как будто ты хочешь… – она сбилась, не в силах сказать вслух то, что хотела бы, и немного помявшись, продолжила. – Будто хочешь поцеловать.

– Ивви, – выдохнул Маркус. – Я… прости.

Иванна опустила руки, внимательно на него посмотрела, шагнув вперед, ухватила его за ворот халата и потянула вниз, сама целуя его.

– Прекрати эти глупости, – укоризненно сказала она. – Я нисколько тебя не боюсь. И того, что ты делаешь, тоже не боюсь. И подожгла всё потому, что мне было очень приятно, понял?

Она уже почти кричала на него, обиженная, что он так дурно думал о ней и о себе.

– Не боишься? – зло прищурился мужчина. – Да кому ты врешь? Совсем не боишься?

– Совсем, – отчаянно выдохнула девушка.

– А так?

Он усадил ее на стол, задрал ночную сорочку и прижался губами к ее груди. Иванна, откинув голову, задрожала.

– Никогда мне не ври, слышишь? – с яростью рычал Маркус. – Ненавидеть можешь. Бояться можешь. Изменять можешь. Только не ври. Ложь – это единственное, что я тебе никогда не прощу.

Он прошелся языком по упругой груди, втягивая в рот сосок, в каждый миг ожидая слез и криков, но услышал лишь сладкий стон, от которого в глазах просто потемнело. Он заглянул Иванне в лицо. Она тяжело дышала и смотрела на него совершенно пьяными глазами. Ноги раскинуты, влажные губы приоткрыты. Даже самый дотошный зритель не нашел бы в ее лице ни капли страха.

– Боги, – прошептал он, снова припадая к ее груди. – Ты такая красивая!