13

– В саду. У розария.

В саду Мариэтта отчаянно вгрызалась садовыми ножницами в непомерно разросшиеся кусты. К ней то и дело подбегали гоблины, писклявыми голосами что-то спрашивали, при этом аж подпрыгивали от желания выслужиться. Мариэтта коротко что-то отвечала.

– Эй! – крикнул ей Тим. – Привет! Может, отвлечешься на пару минут?

Мариэтта выпрямилась, потерла поясницу. Выдохнула.

– Вот как ты мог позволить Джарету так засрать замок?

– Ты знаешь, – рассмеялся Тим, – разрешения он у меня не спрашивал.

* * *

Мариэтта далеко не сразу взялась за преобразование замка. Первое время привыкала к новому статусу, часами сидела в библиотеке, читала книги на единственном знакомом языке. Потом как-то само собой принялась выполнять мелкую секретарскую работу: чинила карандаши, подрезала бумагу, сортировала бесконечный поток писем. А потом как-то вдруг всё хозяйство оказалось в её маленьких прохладных ладонях. Конечно, не без благословления Джеймса и Сары, единственных слуг замка.

Честно говоря, Джарет этого даже не заметил. Тем более что основный порядок остался неизменным: камины не топились без его разрешения, свечи горели вполсилы, новых слуг не появилось. А когда уже заметил, возражать уже было поздно! Привык.

Преображение замка началось с пустяка: Мариэтта как-то по весне решила устроить генеральную уборку. Для этого, правда, пришлось пригласить чуть ли не всё население Деревни. В общем, работа закипела! А когда очередь дошла до левого крыла, то там обнаружились просто завалы старой мебели, картин и ещё много чего интересного.

Всё, что подлежало восстановлению, Мариэтта любовно шкурила, красила, даже наловчилась менять обивку. После расставила вдоль стен, у лестниц, в различных уединенных уголках.

Замок сразу стал казаться жилым, а не просто обитаемым, но, увы, это ещё больше подчеркнуло пустоту стен.

Пришлось обратиться к Джарету.

Он, конечно, раскричался на тему, что интерьер – это чушь, напрасная трата денег и прочее. Но Мариэтте всё-таки удалось уговорить его на покупку штор.

Поначалу были выбраны воздушные, почти прозрачные. Смотрелись они, конечно, отлично! Пока в один прекрасный день Джарет привычно не влетел в окно, совершенно забыв про шторы, и намертво не запутался в них. Как итог – выпал из окна, набил шишек и сломал руку. После, под злое сверкание разноцветных глаз, шторы экстренно заменили на тяжелые приметные гардины.

Первым пару высоких тонких ваз подарил Тим. Но пустые вазы совершенно не смотрелись, а срезать цветы негде – вокруг замка уже несколько десятилетий росли лишь колючие кустарники да кривые клены. Мариэтта бросила гоблинов на отвоевание небольшого участка. Они днями и ночами корчевали, пололи – справились. На расчищенном участке посадили розы. Вскоре вазы были наполнены благоухающими букетами и переставлены к центральной лестнице.

После Ульрих, Король Гномлии, привез в подарок вторую пару ваз. Мариэтта решила, что в них отлично будут смотреться тюльпаны. Вследствие чего оказался расчищенным ещё один участок сада. Потом еще один, еще и еще – в конечном итоге вдаль ограды выросли аккуратные ели, пролегли дорожки из желтого песка, появились лавочки, беседки и, конечно же, множество цветов и кустарников.

Джарет на это ничего не сказал.

Но левое крыло оказалось богато не только древним хламом.

Картины!

Нашлось множество пейзажей как Эльсидории, так и других миров. Портреты – короли, советники, герои, маги, просто какие-то люди. И, конечно, автопортреты. Джарет рисовал себя разным: смеющимся, печальным, задумчивым, даже один раз спящим. Как будто пытался запечатлеть себя в разные моменты жизни.

Некоторые картины Мариэтта решила повесить. А почему бы и нет? Во всех замках и дворцах, в которых успела побывать, есть богатые галереи. Но вот беда! Нужны рамки, а некоторые работы хорошо бы и отреставрировать, а Джарет категорически отказался оплачивать расходы.

Наверное, так картины и остались бы лежать в коробках, если бы о них случайно не узнал Тим.

Благородный эльф провел множество часов, перебирая картины. Какие-то места оказались знакомыми, в каких-то не бывал никогда. А если не узнавал кого-то на портрете, смотрел на обороте – все картины оказались подписаны и датированы.