– Дымоход замурован – соседи наверху снесли короб. Так что…
Очевидно, сказанные несколько слов были сопряжены для него с невероятными усилиями над собой. Голос Максима постепенно сник, и он снова замолк, осатанело глядя на Ольгу.
Наталья вновь подала голос в попытке хоть как-то исправить ситуацию:
– Кстати, полы Максим специально менять не стал, только оциклевал и покрыл заново лаком – для сохранения аутентичности атмосферы. Они в отличном состоянии, вы сами видите, а сейчас как никогда в дизайне актуальна эклектика – сочетание старины и хай-тека, что и постарался воплотить Максим.
Отец подал голос с дивана:
– Максим, а почему вы решили продать квартиру?
Все обернулись к отцу. Дрогнув всем телом, Максим дико вытаращился, постоял молча несколько секунд, потом вновь взъерошил волосы, наморщил лоб, разгладил его и пожал плечами. Ольга отметила про себя, что он воззрился на отца с нескрываемым страхом, ещё больше побледнел и закашлялся.
Отец не отставал:
– Ну, вы ведь явно не для продажи такой ремонт делали – перекладывали плитку в ванной, меняли все трубы, демонтировали гипсокартон с потолка, чтобы вновь обнажить дореволюционную лепнину. Чёрт возьми, вы даже изразцы печи, очевидно, реставрировали. Мы понимаем, что вы планировали жить здесь сами.
Максим принужденно рассмеялся.
– Я… Видите ли, я решил переехать в Москву. Моя жизнь как-то разладилась в последнее время, и я подумал, что мне пойдет на пользу полная смена обстановки, образа жизни. Вот и продаю…
Краем глаза Ольга заметила, как отец с сомнением покачал головой. Максим, судя по всему, исчерпал последние ресурсы коммуникации с людьми и снова впал в подобие транса, скрестив руки на груди и вперив остолбенелый взгляд в стену. Ольга вновь подошла к фикусу и только тут обратила внимание на то, что нижние листья его совсем пожелтели, а верхние по краям подверглись той же деструктивной тенденции.
– Смотрю, не только у вас тут жизнь разладилась, – заметила она, лёгким движением срывая сухой листок.
Максим вновь изумлённо воззрился на Ольгу, как будто только что заметил её в своей квартире. Риэлтор широко, как могла, улыбнулась и парировала:
– Максим уже сказал, что готов оставить его вам в случае покупки. Я уверена, тепло женских рук восстановит всё, что разладилось, и вернёт растение – да и не только его – к жизни.
Глава 2. Переезд: радости и трудности
Если бы Ольгу спросили, чем именно зацепила её эта квартира, она, должно быть, не смогла бы внятно ответить. Формально она могла бы перечислить её очевидные плюсы – расположение в центре города, современный ремонт, историю дома, ну и, безусловно, привлекательную цену, что была на целый порядок ниже квартир в домах по соседству. Однако в действительности всё было куда сложнее – Ольга ехала в Петербург за определенным самоощущением, и в этой квартире, в отличие от всех предыдущих просмотренных, она его нашла.
В этом доме она как нигде могла ощущать сопричастность с историей, практически вариться в котле исторических событий, что имели место быть именно здесь. О каком прикосновении к истории могла бы быть речь при переезде в обычную сталинку или, того хлеще, хрущёвку! Нет, именно эти высокие парные окна в жилой комнате, витражи на лестнице и памятные таблички на внешних стенах, почерневшие от времени и сырости, и создавали то самоощущение, которого Ольга так желала. А чего стоит одна возможность пить по вечерам горячий имбирный чай, сидя на подоконнике и лицезрея – пусть краешек, но всё же – кадуцей Трисмегиста на шпиле торгового дома! Всё это было чересчур прекрасно, чтобы упускать такую возможность.
Именно поэтому спустя пару дней Ольга уверенно набирала номер телефона отца, которому предстояла роль её кредитора в жилищном вопросе. Родители давно были в разводе, отец фактически не принимал никакого участия в её жизни, и потому она знала, что он не вправе отказать ей в просьбе одолжить денег на покупку – благо, финансовое положение отца этому способствовало.
В этот раз отец долго не поднимал трубку. Ольга не слишком встревожилась по этому поводу, хоть и понимала, что его отказ от участия в сделке будет означать её невозможность и серьёзно осложнит ей жизнь. Где-то в глубине души она знала, что всё получится и квартира будет принадлежать ей, и потому не давала переживаниям захлестнуть её. Хотя в сухом остатке причины для нервного напряжения у неё были: более чем странное поведение хозяина квартиры в момент просмотра, чрезмерно добродушный риэлтор, и вот теперь к ним прибавилось молчание отца.
С третьего звонка он всё же взял трубку. Голос у него был хриплый, речь медленная и прерывистая, и весь он производил впечатление человека помятого, несвежего и не готового к разговору.
– Пап, я проверила документы по квартире, с ними всё в порядке. В сети отыскала необходимый перечень, получила доступ во все базы, собрала подборку – и готова выходить на сделку. Задолженности по коммунальным платежам по квартире нет, никто в ней не прописан уже пару лет и даже временно не зарегистрирован, а лицензия клиники, где этот Максим брал справку у психиатра и нарколога, является действующей еще лет пять.
Отец зычно зевнул в трубку, после чего вальяжно ответил:
– Ну что ж, дочь, раз ты уверена в сделанном выборе, то назначай дату сделки.
Ольга помолчала, потом не выдержала и выдала скопившееся в подсознании сомнение:
– Меня лишь смущает поведение хозяина квартиры во время просмотра. Такое ощущение, что он был сильно напуган кем-то или чем-то, ты не заметил?
– Откровенно говоря, мне показалось, что он наркоман. Но раз психиатр с наркологом дали ему справку, значит, документально он вменяем, дееспособен и потому сделка по продаже квартиры будет считаться состоявшейся. Поэтому нас его ментальные проблемы беспокоить не должны.
Ольга помялась, размышляя, стоит ли продолжать этот разговор, но потом снова не выдержала:
– Я не согласна с тобой, он не был похож на наркомана. Скорее, он чрезвычайно жаждет продать эту квартиру и оттого ужасно нервничает. Как думаешь, может, у него случился конфликт с соседом по лестничной клетке?
Отец явно не разделял тревог Ольги, либо не желал рассуждать о них.
– Ольгуш, я думаю, тебе стоит задать самой себе вопрос, насколько лично тебе важна причина поведения Максима? При условии, что документы ты сама проверила и уверена, что с ними все в порядке.
Ольга задумалась. Отец всегда решал проблемы подобным образом, прежде всего, задавая себе вопрос, касается ли это лично его, или всё же нет. В её ситуации ответ был не столь однозначен, но тем не мене она успокоилась и ответила:
– Пожалуй, ты прав. Какое мне дело до его психов? Может, он сам по себе такой странный, а я уже себе теорий построю и дойду до того, что всё отменю. Спасибо тебе за совет! А с соседями отношений у меня попросту не будет, я ведь всё время буду на работе – вот и все дела. Нет Максима, нет проблем.
– Вот и славно. Жду от тебя сообщение с датой сделки, дочь, – сказал отец и отключился.
Он, хоть и не слишком утрудился, пока разговаривал с ней, всё же сделал своё дело – Ольга успокоилась и начала переписку в смартфоне с риелтором по поводу даты сделки. Ничто больше не казалось невероятным или пугающим – теперь будущее было так близко, что, казалось, можно пощупать руками.
Сама сделка прошла на удивление гладко – отец приехал вовремя и сделал всё, что от него ожидалось, Наталья была максимально любезной, а Максим – спокойным, пожалуй, даже чересчур – у Ольг была идея, что он прибег к помощи сильнодействующих успокоительных. Так или иначе, спустя пару недель различного рода организационных мероприятий Ольга с отцом стали обладателем так называемой «однушки» в историческом фонде.
Как правило, когда мечты сбываются, ощущаешь себя странно – не так, как ожидал. Когда они ещё остаются мечтами, ты предаёшься сладостным фантазиям о том, как будешь счастлив, если всё получится, но стоит им претвориться в жизнь, и оказывается, что это довольно будничный процесс, с эйфорией принципиально не связанный. Да, радость будет переполнять тебя какое-то время, но параллельно ты продолжишь заниматься бытовой рутиной, решать другие вопросы и так далее, и тому подобное. Это в сказках бывает счастливый финал, а в жизни – бесконечная череда белых и чёрных полос.
С Ольгой получилось то же самое. Вместо того, чтобы кайфовать от бабочек в животе, она совершала бесконечные звонки, заказывая мебель и согласовывая доставку, уточняя сроки с риэлтором и собственным арендодателем, и, конечно, держа на контакте отдел кадров компании, куда счастливо трудоустроилась. Засыпая в последнюю ночь перед переездом в съёмной квартире, она ощущала себя Христофором Колумбом, которому предстояло отправиться в неведомое путешествие в поисках смертельных опасностей и несметных богатств – ибо ожидания её от завтрашнего дня были безумно велики. Ради того, что должно начаться уже завтра, она оставила свой родной город, мать и друзей, и ввязалась в авантюру общей с отцом покупки недвижимости. Уже завтра она выйдет на работу в компанию, о которой грезили все одногруппники, а оттуда поедет ночевать в собственную квартиру вместо чужого арендованного угла – и это просто невероятно.
Едва открыв глаза на следующий день, Ольга с трудом осознала – вот и наступила та самая долгожданная новая жизнь. С сегодняшнего дня всё будет по-новому, и даже несмотря на то, что утро наступило не с салютных залпов или хлопушек с конфетти, а вполне себе обыденно – с подъёма до рассвета, чтобы попасть в офис вовремя. Ольга пила кофе и удивлялась, что в самый счастливый день своей жизни можно быть такой невыспавшейся – хотя вчера она и легла спать пораньше, и уснула довольно быстро, как это всегда случалось с ней в случае нервного напряжения.
Но дальше всё пошло как по маслу. Она загрузила последний рюкзак с вещами в машину, припаркованную у парадной – отец обещал помочь ей и перегнать её днём в её новый район – и отправилась в офис. Несмотря на то, что метрополитен нового города был ещё плохо знаком ей, она не заблудилась и с первого раза отыскала нужный выход. Офисное здание оказалось совсем близко к метро, и спустя всего пару минут после того, как Ольга вышла на улицу, она уже прошла через стеклянных двери и на лифте поднялась на нужный этаж.
Едва войдя в огромный просторный оупен-спейс, она поняла, что ей здесь невероятно нравится. Вообще-то она не любила все эти загородки в рабочих помещениях, ибо они всегда казались ей подобными загону для продуктивного скота на службе хозяина фермы. Козы и коровы в таких загородках доятся, куры несутся, а люди производят на свет собственный продукт – например, качают газ и продают его другим людям, чтобы у них дома было тепло. Но здесь, в том месте, где Ольга планировала начать движение к жизни мечты, к воплощению желаний в реальность всё казалось совсем иным.
Лучи нежного мартовского солнца искоса падали на кофейного цвета ковролин через панорамные окна, создавая иллюзию причудливого геометрического рисунка. В ткани солнечного света кружили пылинки, и каждая из них, казалось, сверкала мириадами бликов. На столах цвета тёмного венге стояли современные ноутбуки, а за ними сосредоточенно работали люди, столь непохожие и одинаковые одновременно – мужчины и женщины, светловолосые и брюнеты, молодые и пожилые, в очках и без. Всех их объединяло одно – это были высококлассные программисты, любой из них мог заткнуть за пояс кого угодно в рамках своей специализации, и Ольга гордилась, что в этот чудесный погожий день готовилась примкнуть к их стройным рядам.
Менеджер провела Ольгу в самый дальний угол помещения и указала на пустовавший стол.
– Это ваше рабочее место, располагайтесь. Руководитель группы сейчас занята, она подойдет, как только освободится, и проведёт вводный инструктаж.
Произнеся эти слова, девица-менеджер развернулась и практически растворилась в воздухе. Ольга присела на чёрный крутящийся стул и подвигала компьютерную мышь – та сразу же послушно оживила синий экран.
Ольга принялась глазеть по сторонам и заметила, что за соседним рабочим столом сидел симпатичный молодой человек. Когда Ольга и девица-менеджер вошли в офис, он внимательно смотрел, как они приближаются к пустующему столу, но, едва Ольга уселась, сразу же отвернулся и затеял разговор с рыжей девушкой в бесформенной белой рубашке, что сидела чуть поодаль.
– Юль, так какой у тебя любимый фильм, говоришь? – сказал он, сосредоточенно глядя в экран, хотя Ольге показалось, что боковым зрением он наблюдает за ней.
Рыжей девушке, судя по всему, было жарко – то ли из-за лишнего веса, то ли от активного трудового процесса, в котором она пребывала, яростно барабаня по клавиатуре нарощенными ногтями.
– Тим, ты опять забыл, да? Я третий раз тебе говорю – «Сумерки», конечно. Обожаю Эдварда Каллена! Я пять раз все части по очереди пересматривала.
Тим, как его назвала рыжая, казалось, тоже был невероятно увлечён работой и задал этот вопрос лишь для того, чтобы спугнуть тишину. Минуту он не отвечал и, и у Ольги создалось впечатление, что разговор прервался, как он вдруг он сказал: