В леопардовом платье

Мы сели в машину. Я вновь заметила напряжение Кирилла. Он не смотрел на меня и ничего не говорил. Мы, в свою очередь, никуда не ехали.

–Сюрприз устроил не самый приятный, – сказала я, прервав молчание. – А я еще конфет купила!

– Полина, прости, – сказал он, глядя в окно.

– И давно это у вас?

– Я был вынужден жениться.

– Кирилл, ты себя слышишь?

– Слышу!

– А я не хочу верить в происходящее, больно.

– Тюрьма грозила и потеря семейного бизнеса.

– Значит, ты откупился свадьбой. Такое бывает в современном мире?

Я задумалась. Жизнь безумно мудра. Она частенько помогает нам в нужную минуту. Происходят какие-то события, которые кажутся неблагоприятными, а после оказывается, что как же хорошо, что всё именно так произошло. Еще полчаса назад я возмущалась, что наткнулась на раскрытые конфеты. Думала даже заглянуть в тот супермаркет, провести нравоучительную беседу с продавцами, мол, что же вы люди делаете. Продаете раскрытые конфеты, которые маскируете под вполне годный товар. Но, безусловно, отправилась бы туда в случае явной скуки. Эх, только были бы эти конфеты всей печалью жизни.

Я понимала, что люди переживали более страшные потери. Кто-то потерял близкого человека, другой узнал страшный диагноз, третий испытывал телесные муки. Кто- то, как я, печалился из-за легкого обмана, а кто-то погибал от этого обмана. Не сосчитать всех бед. Но я знала, что моя печаль была одной из самых душераздирающих, невыносимых. Я потеряла близкого человека, который представлял собой вселенную. Я потеряла Кирилла, ту самую почву, которая уходила из-под ног.

– Я вообще не знаю, как она здесь оказалась, – оправдывался он. – Черт принес!

Кирилл взял меня за руку в машине.

– Полина, я выбрал тебя.

– Именно так!

Кирилл обратил внимание на прожженное платье, которое прикрывала пиджаком. Он взял за руку и сказал, что будет активно участвовать в моей жизни. Деловито поправил галстук. Я вновь разглядела обаятельный взгляд. Кирилл улыбнулся, притягивая обаянием. Я, вопреки грусти в душе, тоже улыбнулась. До чего он был прекрасен…

– А раньше участвовал не активно? – задала я провокационный вопрос.

– Да, Полина, да.

– В таком случае, всё исправим, Кирилл Сергеевич!

В душе была боль. Осознала всю суть непоправимой ситуации. Знала, что предавала собственные принципы. Значит, предавала себя. Впервые испытала чувство глобального непонимания, обращенного, в первую очередь, к себе любимой. О каких людях говорить, когда нет доверия к своей личности?!

Вскоре мы с Кириллом поехали в сторону торгового центра. Молодой человек настоял на компенсации прожженного платья. Отказаться не могла, поскольку добровольно согласилась на активное участие этого мужчины в собственной жизни.

– Полина, я люблю тебя.

– Тебе сейчас что-то угрожает? – спросила в лоб.

– Думаю, нет.

– Почему ты с ней?

– Ее отец помог. Я дал слово…

– Дал, так живи, – перебивая, сказала я.

– Живу. Но люблю тебя.

Вновь ощутила отвращение к Кириллу. Причем, переживала не раздражение в легкой форме. Меня трясло от охватившего негатива. Кирилл открыто подчеркивал нежелание перемен. Перемен требовало сердце покойного Виктора Цоя, но моего возлюбленного это не заботило. Он выбрал выгоду. Любовь не его случай.

Я не могла понять одного: как обеспеченный человек со связями продался другому богатому? Каков смысл? Ситуация была противоречивой. Кирилл лукавил, когда сказал, что дал слово жениться на Вике. Вряд ли его заставляли. Это была его добродетель. Наконец, это его собственный выбор.

Как бы то ни было, он не должен был предавать наши отношения. Даже если бы не удалось решить вопрос. Тюрьма, так тюрьма. Пережили бы, но остались вместе. Что касается меня, то пошла бы до конца. Оказавшись в тюрьме, я бы всё время была с ним. В мыслях, воспоминаниях и планах. В реальности писала бы письма и считала дни до встречи. Во всем можно увидеть что-то романтичное, доброе. И если такова судьба, то есть смысл идти по всем кривым и негативным траекториям. Терпеливо, мудро. Ради любви.

– Ни за что не поверю, что не нужен тебе, – сказал он самоуверенно.

– Не знаю, – честно ответила на его слова.

Пройдет семь, а может пять часов, и этот холодный весенний день закончится, навсегда исчезнет за горизонтом. Полагаю, что захочу повторить незабываемые минуты. Должно быть, захочется вспомнить, как он предлагал активное участие в моей жизни. Однако смогу лишь с легкой тревожностью в сердце вспоминать приятные мгновения. Появится новый день. Вероятно, он будет не таким близким сердцу. Но не смогу отказаться от него. Придется адаптироваться в новых условиях и творить новые незабываемые мгновения.

Я посмотрела на Кирилла. Он рассматривал меня. Знала: этот день станет значимым, поскольку приводил к переменам. Забрал близкого человека, значит, события непременно запомню.

– Вчера Вика вернулась с мероприятия, красивая такая. Соблазнять стала, а я тебя хотел.

Я была готова сколько угодно слушать его речи и признания в чувствах. Но внутренний голос настойчиво твердил, что нужно остановиться, шепча: «Нет, не надо». Кириллу позвонил телефон. Молодой человек не торопился отвечать. Не услышав от меня ни слова в продолжение беседы, он без желания ответил на звонок. Слышался командный мужской голос, требовавший объяснений. Это был не отец Кирилла. Полагаю, Кириллу звонил тесть. Тот самый мужчина, которым запугивала Вика.

Я не смотрела на Кирилла и совсем не прислушивалась к разговору. Была глубоко в себе, вспоминала пережитое. Помнится, совсем недавно в аудитории он выбрал место рядом со мной. Я сразу перестала слушать речь куратора группы, поскольку думала лишь о прекрасном молодом мужчине. Так себя накрутила, что дошла до головокружения! Раскраснелась, руки тряслись от волнения. Не то, чтобы мои руки поднимались на метры в высоту или тряслись, как у пьяницы. Но чувствовала эти отклонения в теле. Совсем рядом находилась рука Кирилла, и я думала лишь о том, как бы невольно не задеть его и не подать виду, что волнуюсь. Пыталась держать спинку и иметь такой же уверенный взгляд, как у него. Но и здесь не получилось. Появилась ноющая боль в спине. Меня словно сразил приступ радикулита в восемнадцать-то лет! После чего мне становилось тяжело дышать. Было ощущение, что на грудную клетку наложили три пятикилограммовых мешка.

В скором времени куратор покинул аудиторию. Я с облегчением в сердце поднялась с места и услышала, как Кирилл выступил с предложением познакомиться в неофициальной обстановке. Группа единогласно поддержала его.

Кирилл был человеком, которого хотели видеть. Представить трудно, но такие люди есть. С ним стремились дружить, к нему тянулись. Ему улыбались, и с ним не заканчивали диалог. Вот таков он, это коварный Кирилл.

– Полина, с тобой всё в порядке? – спросил он в действительности.

Молодой человек стоял возле меня, открывая дверь машины. Я сама не понимала, для чего предавалась воспоминаниям. Они, эти приятные былые моменты, как назло всплывали в голове.

– Как видишь, жива, здорова, – монотонно ответила я, продолжая находиться в автомобиле. – В меру оптимистична.

Видимо, полностью отключилась от происходящих событий. Не заметила, как приехали. Кирилл успел поговорить по телефону, выйти из машины и открыть для меня дверь. А я всё продолжала смотреть в окошко, находясь в прошлом.

– Мы приехали в торговый центр, – сказал он.

– Вижу, да.

Я вышла из машины. Брела по направлению к торговому центру, все время думала над тем, что должна исчезнуть. Я чувствовала, как мной овладевали сентиментальные чувства, разрастающиеся сильнее. Захотелось поблагодарить его за милую улыбку и те часы, которые он проводил со мной, за искренность, и за завораживающую воспитанность. Наконец, он был моим первым мужчиной. Люди часто воспринимают какие-то явления как должное и не ценят то, что имеют. Мне же захотелось высказаться. И пусть он предал в итоге. Но до этого момента было много прекрасного.

Я взяла Кирилла за руку и остановила посередине дороги:

– Кирюш, спасибо тебе за всё.