Яна. Превратности судьбы

Когда скорая помощь уехала, наблюдавшая за всем происходящим Софи буквально в слезах вбежала домой.

«Дочка, ну что ты проводила неотложку? Представляете, я Максима видела рядом со скорой помощью. Он поехал вместе с Янкой в больницу. Это был такой трогательный момент, как говорится: «Нарочно не придумаешь!».

А пока вся семья не находила себе места дома… Максим в это время уже целых сорок минут находился у реанимации, куда повезли Янку. Прошло ещё пять минут, и вышел врач.

«Доктор, скажите, пожалуйста, что с моей дочерью. Как её сердце? Она вообще будет жить?».

«Ну, Максим Петрович смотря, что вы располаете под этим словом „жить“. Конечно, ваша дочь будет жить. Это стопроцентная гарантия лично от меня главврача этой клиники. А вот насчёт её сердца, такой гарантии у меня нет. Сердце у неё нездоровое. Ну, Максим Петрович это у неё приобретенное. Ничего страшного нет, а вот тахикардия у неё есть».

«Знаете, спасибо Вам большое то, что спасли Янку. А вы точно уверены, что у неё это приобретенное? Потому что она появилась на свет здоровой»

«Да, у неё это приобретенное. Я посмотрел, её историю болезни, и Вы знаете ничего катастрофического, я не нашёл»

«Скажите, пожалуйста, а когда я могу увидеть Яну?».

«Да, хоть сейчас. Только никаких волнений».

«Конечно, конечно. Обычный разговор отца и дочери».

После этого Максим с позволения лечащего врача Янки, зашёл к дочери. И не мог поверить, что всё это происходит, с ним. В данный момент, в данную минуту.

«Янка, как ты себя чувствуешь? Это я твой папа, Максим Петрович. Тебе, наверное, твоя мама обо мне рассказывала…».

«Папа, никогда бы не подумала, что наша встреча, спустя 27 лет, произойдёт в больничной палате. Да, мне мама о тебе рассказывала. Не рассказала, только что у меня есть родной брат. Кстати, ничего симпатичный такой парень. На тебя похож. Мне мама показывала ваши фотографии в молодости, где вы вдвоём».

«Ксения Андреевна, ну то есть твоя мама, показывала тебе наши фотографии?».

«Папа, ты знаешь, может и хорошо что мы с тобой встретились в такой обстановке тет-а-тет. Потому что там дома, тебя на куски бы „порвала“ моя бабушка ну Дарья Владимировна. Пристала бы с расспросами. Ну и мама хотела с тобой очень поговорить. А для начала просто тебя увидеть. Так что пока я здесь, и ты со мной, мне надо сказать тебе, кое-что важное. Дело в том, что мама тебя любит до сих пор. Как будто и не было этого „липового“ развода. Как утверждает бабушка, ну Вероника Павловна».

«А то, что Ксюша меня любит до сих пор, как ты это поняла? Она тебе сама призналась в этом? Или ты догадалась?».

«И ни то, и ни то, и ни другое. Я подслушала, как мама вчера по телефону разговаривала с тетёй Софи, когда мы ещё были в Москве».

«Ты знаешь, Яна. Но я тоже до сих пор люблю твою маму. Я не мог её выкинуть из головы целых 27 лет. После этого развода мне жить не хотелось. Я даже хотел вены вскрыть. Меня спас Милош, который в это время зашёл в ванну».

«Папа, скажи, пожалуйста, а сколько лет тогда было Милошу, когда ты пытался свести счёты с жизнью?».

«Пять лет. А что?».

«Да нет, ничего. Просто когда мне также было пять лет, мама тоже сводила счёты с жизнью. Причём, тем же самым способом, каким и ты. И я спустя годы, была уверенна, что это она из-за тебя вены вскрывала. Хоть мне бабушка и сказала, тогда что якобы мама перенервничала и это всё из-за стресса, и я ей поверила, но где-то внутри я думала, что маме чего-то не хватает совсем другого».

«Максим Петрович, время вашего свидания с Яной закончено. Кстати, Яна я тут посмотрел результаты твоей электрокардиограммы, по которой понятно, что тебя надо выписывать за „примерное поведение твоего сердца“. Но сегодня, я тебя в больнице ещё оставлю. А завтра Максим Петрович, вы сможете Янку забрать. Ну что тогда прощайтесь, и до завтра!».

Ладно, папа, тогда до завтра! Я очень рада была тебя повидать, спустя эти долгие годы. Обязательно поговори с мамой. И передавай привет, всем: бабушке Нике, бабушке Даше, тетё Софи, Милошу».

«Хорошо, моё солнце! Не скучай! Мы тебя завтра с мамой заберём».

А в это время дома, вся семья по-прежнему была вместе. Все ждали, когда приедет Максим.

«Софи, дочка. Максим, не звонил?».

«Нет, мама пока не звонил».

Как вдруг. В прихожей раздался звук открывающейся ключом двери.

«Мама, это Максим!» – произнесла с восхищённой интонацией Софи

«Максим, Господи как же ты долго! Почему ты даже не обзвонился? Мы тебя потеряли. Ты навестил Янку? Как она? И сколько она ещё будет в больнице?».

«Софи, сестренка слишком много вопросов. Мы же не на пресс-конференции. А что касается Янки, то она пробудет в больнице до завтра. С ней всё в порядке. Завтра с Ксюшей мы её заберем. Пока я был в больнице, мне удалось немного поговорить с дочкой, и я очень много узнал. Кстати, мне надо видеть Ксению. Она здесь?».

«Да, она здесь. Только она уснула. Уснула так, будто не спала несколько лет, после отъезда скорой. Выпила успокоительного, и уснула».

«Конечно, уснешь тут после стольких лет… так, где она?».

«Она в спальне, Максим. Удачи тебе, братишка!».

«Софи, а кто это пришёл?».

«Максим, Дарья Владимировна».

«Ммм, зятёк ну наконец-то я его увижу».

«Дарья Владимировна, он сейчас к Ксении, пошёл».

«А ну тогда ладно, пусть повидаются спустя долгие годы. А я с ним завтра повидаюсь».

«А мама, почему не выходит? Она что спит?».

«Нет, она телевизор смотрит лёжа. Софи, мне надо с тобой поговорить по поводу твоей матери. Помнится, ты говорила, что Ника болеет. Насколько процентов можно верить этим словам?».

«Дарья Владимировна, дело в том, что мама может жить, но у неё больное сердце, и ни сегодня, завтра…».

«Всё, понятно. Дело в том, что я хочу ей помочь. Подправить её сердце. После того, что наделала Ника и каких дров она наломала, я вообще бы даже перестала смотреть в её сторону. Но она моя подруга, даже больше чем подруга. Мы дружим, примерно также как ты с Ксюшей. Я смотрю вот на вас, и сразу вижу, что дружба у вас дружбой. А женская дружба – это святое. Тем более, что Ника попросила у Ксении, у меня прощения. Я хочу ей помочь. А помощь моя заключается в том, что в Чехии, есть одна клиника, где главврачом работает, одна моя хорошая «школьная» подруга. Которая мне как раз должна, она мне ещё в школе проиграла на желание. Ну, вот пришло время искупать долг, я ей звонила, узнавала по поводу Ники. Проблем нет, словечко я за неё замолвила. Место для неё сохранено. Операцию ей проведут, на высшем уровне. Оборудование самое что ни на есть новейшее. Новее нового. Единственное, что надо, это уговорить твою маму. Зная характер Ники, это будет непросто. Но это надо, прежде всего ей, так что выбор за ней. Ну, если конечно она не хочет, остаток своих лет, провести в кровати в качестве лежачей больной. В случае успешной операции, а это девяносто процентов из ста то сердце твоей мамы будет работать ещё лет 30. А так как мы с твоей мамой ровесницы то от семидесяти пяти лет отсчитать тридцать лет, ну до ста пяти лет, жизнь твоей маме я обещаю. Если, конечно Ника не станет, снова курить».

«Дарья Владимировна, неужели Вы поставите маму на ноги?».

«Обещаю, Софи. Только сейчас от мамы твоей все зависит. Я думаю, что она не станет отказываться. Её жизнь будет находиться в руках лучших чешских кардиохирургов. Я за них поручаюсь. Я сама в прошлом году была в Чехии, как раз у этих кардиохирургов, поправила своё сердце. Теперь я словно как 20-летняя девчонка. Значит, Софи на твоих плечах, сейчас лежит задача, уговорить Нику на операцию. Времени немного, через неделю у нас рейс. Я поеду с ней, как сопровождающий».

«Дарья Владимировна, а Вы с мамой случайно не в Карловы Вары отправляетесь?».

«Ты знаешь, Софи… там от Карловых Вар недалеко эта клиника находится. А что?».

«Да вы знаете, просто у меня там сын в санатории отдыхает. Я, наверное, с Вами поеду. Хочу его повидать. Он ещё должен будет там отдыхать».

«Ну, хорошо, ладно».

«Что-то Максим из комнаты долго не выходит».