Что скрыто за светом

– Последний раз я держала кисти в детстве, – чуть не процедила она сквозь зубы, едва сдерживая себя.

– Да тут никто шедевров рисовать не способен! – раздался женский голос где-то из рядов. – Помогите уже мастеру продемонстрировать, что он умеет!

– Пожалуйста! – парень чуть не слезно смотрел ей в глаза. – Только о музыке не забудьте.

Ирена над силой заставила себя овладеть. Она развернулась к мольберту и уставилась в него, даже не представляя, что именно на нем изобразить. Где-то под ребрами все еще клокотала злость, мешая вообще концентрироваться. Неожиданно она почувствовала легкий повел воздух, а с ним до ее ушей донеслось тихое пение в ритме звучавшей мелодии. Казалось: голос журчал будто ручеек посреди леса и ласково успокаивал. Перед глазами девушки замелькали яркие картинки, насыщенные солнечным сиянием, цветочным разнообразием и хрустальной свежестью воды…

Она и не счелась, как промелькнуло время, пока играла музыка. А, когда пришла в себя, – ее рука накладывала последний мазок кистью. Увидев то, что она нарисовала, чуть не выпустила из рук и ту кисть, и палитру. Посреди письма ватману красовался странный цветок. Дымчато-голубая сердцевина ее была окутана ярко-янтарными лепестками. Контуры, благодаря акварели, были немного размытыми, и создавалось впечатление, что цветок покрыт туманом – даже капельки воды сверкали. Но самым странным было то, что цвета словно пульсировали, играя оттенками.

Ирена подняла на Андрея ошарашенный взгляд:

– Это я сделала?!

Он развел руками:

– У нас есть полсотни свидетелей, которые скажут, что да!

– Невозможно, – прошептала она, и ее голос утонул в поднятом шуме.

Больше всего шума было от детей, которые наперебой кричали, что они тоже так хотят. Оксана осторожно забрала из рук девушки художественные инструменты и отвела ее обратно к стулу. Ирена с удивлением смотрела на свои руки, пытаясь осознать, что вообще произошло.

– Как мастер-класс? – неожиданно раздался над ее ухом голос Олексы.

Девушка подняла на него взгляд и влетела в мягкие потоки тепла его глаз:

– Вы знали?

– Что именно?

– То, что здесь происходит, – качнула она головой в сторону своего рисунка.

– У вас талант, Ирена, – кивнул он, взглянув на ее работу.

– Вы ошибаетесь, – мотнула она отрицательно. – Я никогда не хотела стать художником.

– Так самозабвенно гасить собственную искру?! – удивленно взглянул на нее Олекса. – Зачем?

– А, как она мне не нужна?

Девушка и сама не понимала: так это, или нет. Она слишком часто повторяла эти слова, что уже давно убедила себя в их правоте. И сейчас в ней вновь представал привычный дух пререкания.

– Что вы чувствовали в процессе действа? – неожиданно спросил мужчина.

Ирена на мгновение задумалась:

– Увлеченность? Краски казались живыми, – и сама не знала точного ответа.

– А что почувствовали, когда завершили? – продолжал задавать наводящие вопросы тот.

– Пожалуй, … радость, – растерялась девушка.

Он удивленно смотрел в ее глаза:

– И вы пытаетесь от нее отказаться?!

Ирена чувствовала отчаяние в душе: ее привычный мир разрушался, а вместо этого появлялось что-то непостижимое. Это» что – то " нагло вникало в ее жизнь, не оставляя и крошки от уютной ракушки замшелой, однако известной. И ей становилось жутко от одной лишь мысли о том, что ее могут лишить таких милых привычек! А с другой стороны она понимала, что ощущения, охватившие ее во время творения, захочется воссоздать вновь, ибо они действительно восхитительны! Она развернулась к Алексе:

– Кто вы?

Он улыбнулся улыбкой преступника, которого поймали с поличным:

– Как-нибудь расскажу.

Глава 4. "В тихое время глухой ночи"

Сидя в уютном кафе недалеко от студии, Ирена набросилась на своего спутника чуть ли не с допросом:

– Как я должен вам верить?!

– Это вы о знакомых незнакомых? – понимая в чем дело, улыбнулся тот.

– О них, господин Пиноккио! – мигнула она сердитыми молниями из глаз.

– Простите мне эту маленькую неправду, Ирена, – он потянулся рукой через стол, увлекая в свою горящую ладонь ее хрупкие и вновь прохладные пальцы, несмотря на теплый летний вечер. – Мне надо было как-то вас умилить. В противном случае вы бы не согласились с моим предложением. Вы сожалеете?

Из – за этого его жеста девушка чувствовала себя немного неловко: оставлять руку в его плену – означало бы, что ей это по нраву, забрать наоборот. А она, пока, не хотела демонстрировать ни того, ни другого. Нейтральная позиция ее абсолютно удовлетворила бы. Но ведь мужчины всегда спешат! К счастью им принесли заказ, и она с радостью ухватила вилку, сместив фокус внимания со своей персоны на фруктовый салат. Но Олекса ждал ответа, поэтому пришлось его предоставить:

– Через выставку? Нет! Не жалею. Выставка была замечательной и интересной.

– А мастер-класс? – настаивал тот.

Ирена сделала несколько глотков сока, раздумывая над ответом:

– Мне сложно ответить на этот вопрос.

– В чем сложность? – несколько заинтересованно прищурил глаза мужчина, вглядываясь в ее лицо.

– Я привыкла к тихой, спокойной жизни, которой распоряжаюсь по своему собственному усмотрению. И тут в мой тихонький уклад врывается хаос, переворачивает все с ног на голову и заставляет меня шевелиться. Это-с одной стороны. Со второго, – девушка немного задумалась, – ощущения во время рисования мне, в самом деле, понравились. И я очень этому удивлена, потому что есть и третья сторона!

Олекса качнул головой:

– Дайте угадаю: вы убедили себя в том, что никогда не станете, да и не хотите быть художником. Вы это уже говорили.

Ирена едва не воскликнула:

– Но ведь я действительно не хочу!

– Несмотря на то, что ощущения во время процесса вам понравились? – он посмотрел на девушку. – Вам не кажется, что здесь есть противоречие?