Я тебя чувствую

Все старались меня поддержать и сказать какие-то ободряющие и теплые слова. А мне было просто все равно. Единственный человек, от которого я ждала поддержку, был мой отец, который сразу же отгородился от меня и даже не поздоровался при встрече.

Где же та сильная и волевая Мила, которая когда-то стремительно шла вверх в спортивной карьере? Уверенная в себе, шагала вперед, навстречу судьбе.

За последние два года, я превратилась в полную размазню, которая могла просто за моральную поддержку продать душу. Что мне теперь делать? Как дальше жить? Еще эти проблемы с глазами! Мне просто было страшно. Я боюсь будущего, боюсь одиночества, боюсь быть обузой, боюсь быть слабой. Боже, похоже я всего боюсь на этом свете!

Наверное, мне стало просто страшно жить. В какой-то момент в голову пришла мысль пойти вслед за матерью и обрести полное спокойствие, душевный комфорт и умиротворение. Ведь скорее всего, ей уже не больно и нет обид, проблем, чувств и сожалений. Страхи все уходят, и становится легко и просто. Полное освобождение от тяжести на душе.

Вот с такими мыслями я стояла и смотрела, как гроб с моей матерью опускают в яму. Напротив меня стоял отец и не поднимал даже глаз в мою сторону.

Ну все! Закопали! Тут меня прорвало. Я думала, что скажу мысленно, про себя, но почему-то получилось вслух.

– Прощай, мама! Мое сердце всегда будет с тобой! Ты самая лучшая на свете. Ты всегда меня поддерживала и давала надежду на будущее. Для меня ты была не только матерью, но и лучшей подругой. Я всегда буду помнить тебя. Прощай!

Я рухнула на колени, поцеловала руку и приложила ее к холмику земли, образовавшемуся на месте свежей могилы.

– Пойдем в машину, моя хорошая.

Тетя Люба обняла меня за плечи, помогла встать и мы, обнявшись, вместе покинули кладбище. Опять я оказалась в машине Бориса. Сейчас он не включал свою бестолковую музыку, а просто сидел рядом и молчал. Это было лучшее, что он мог сделать в данный момент.

–Ты оставила себе что-нибудь?

– О чем ты?

– Ну что-нибудь на память о матери.

– Я даже не думала об этом.

– Когда умерла моя мама, я оставил себе на память ее любимый шарф. Мне кажется, что он до сих пор пахнет ее духами.

Оказывается, Борис тоже пережил боль потери. Его слова звучали очень сострадательно.

– А когда умер отец, то я оставил себе его любимый топор, которым он колол дрова. Вот с этого топора и началась моя карьера. Он, как талисман.

– А кем ты работаешь?

– У меня своя лесопилка. Мне иногда кажется, что отец благословил меня на это дело и, что он оберегает меня и поддерживает.

– Это хорошо, что ты так чувствуешь.

– Твоя мама тоже всегда будет рядом с тобой. Будет наблюдать за тем, как складывается твоя жизнь. Как ты выйдешь замуж. Как ты обретешь счастье и сама познаешь материнство. Кем ты станешь по профессии и что будешь нести в этот мир. Всегда перед принятием важного решения я представляю, что мои родители смотрят на меня и стараюсь понять, одобрили бы они то, что я хочу сделать.

– И как? Одобрили бы твою жизнь?

– Ты знаешь, ни разу не прогадал по жизни.

Я понимала, что слова Бориса подошли бы к большинству людей. Скорее всего, он говорил искренне и именно то, что чувствовал сам и то, что считал правдой. Вот только ко мне это не могло относиться ни с какого боку. Мне не светит любовь и брак, потому что я ослепну. Мне не светит блистательная карьера по той же причине. Не будет и детей, потому что рожать просто не от кого. О каком счастье может идти речь? Что увидит моя мама? Одинокую слепую женщину, которая познала боль и все прелести одинокой жизни?

– Так что ты себе оставила?

На самом деле была вещь, которую я действительно решила себе оставить. Конечно, в чемодане было еще полно вещей мамы, которые нужно разобрать, но Борис говорил об одной, самой важной, как о символе.

Это были ее горные очки. Мама так сильно их обожала. Когда Борис принес ее бездыханное тело, очки были на ее голове. Не знаю, почему выбрала именно их, но это произошло интуитивно.

Мы приехали на поминки. Я все еще не понимала позицию моего отца, который молчал и избегал общения со мной. Скорее всего, ему намного больнее чем мне, поэтому он просто замкнулся в себе.

Я села рядом с тетей Любой. Рядом сел Борис, который, как ни странно, на данный момент стал мне близким человеком.

Отец сидел на другом краю стола.

– А что с отцом?

– Ой, давай потом поговорим на эту тему, – ответила тетя Люба.

– Может мне к нему подойти?

– Не стоит. Ему плохо.

– Так я смогу поддержать его.

– Ты сделаешь только хуже себе и ему.

Что за бред! Почему хуже? Родственники поддерживают друг друга в трудную минуту и от этого становятся только сильнее и дружнее.

Через пару часов все начали расходиться. Отец ушел один из первых и даже не попрощался со мной. Борис был с нами до самого конца и даже отвез домой.

В эту ночь я, наконец-то, уснула и даже тот назойливый солдат ко мне не приходил. Я поставила себе цель в ближайшие дни сходить к врачу, а потом, конечно, встретиться с отцом.

10. Я сама во всем виновата?

После похорон прошло пару дней. Я не выходила из квартиры тети Любы. Борис приходил, но я не реагировала на него. Попросила тетю Любу не впускать его ко мне. Сама же не отвечала на звонки и смс.

А зачем мне с ним общаться? Конечно, я могла сказать спасибо за все, что он сделал, но при этом я чувствовала, что он стал занимать слишком много места рядом со мной, его стало слишком много. Ко всему этому, мое психологическое состояние не позволяло собрать себя целиком в кучу и трезво оценить свои действия. Скорее всего, я поступала не этично по отношению к Борису, но на данный момент не могла переступить через себя и казаться тем, кем не являюсь, натягивать улыбку и говорить вежливые слова. Мне было все равно, что обо мне подумают.

Проснувшись утром, решила, что пора к врачу Олегу Петровичу, который вел мое заболевание с самого начала. Выйдя из подъезда, увидела, что меня поджидает Борис в своей машине.

Он вышел сразу мне навстречу.

– Ну, что скрываешься?

– Я просто не хочу никого видеть. Ты зачем приехал?

– Попрощаться, – ответил Борис.

– Ну, прощай! – сказала я и уже начала разворачиваться, чтобы уйти прочь, как он меня одернул.

На самом деле, мне было противно от самой себя, поступала я ужасно, но вести себя иначе в данный момент я просто не могла. Тем более, я же не глупа и мне не десять лет, поэтому я понимала, что Борис испытывает ко мне симпатию, а я не могла ему ответить взаимностью и не хотела просто давать ложные надежды.

Кстати, тетя Люба мне сказала, чтобы я к нему присмотрелась. Говорила, что мужчина он положительный, весьма хороший и адекватный, что даже рубля не взял с нее за всю помощь, которую нам оказал. Зачем она только мне это сказала? Чтобы я почувствовала, что должна ему? Так я и не просила о помощи, и мы готовы были материально все компенсировать.