Дублер

– Давай подержу. Чувствую ответственность за свой букет.

Они уже и на «ты», подивилась про себя Лиза.

– Ты не актер случайно? Так хорошо вживаешься в образ.

– Не, страховой агент. Каско, ОСАГО не надо? Я дам визиточку.

Парень достал визитку. «Мосгорстрах. Менеджер по продажам Алексей Журавлев» – значилось на ней и рабочий телефон. Лиза вежливо взяла.

– У тебя, наверное, хорошо получается. Ты такой бойкий, – предположила она.

– Я амбициозный. Хочу стать начальником отдела. А ты где работаешь? – спросил он.

Лиза даже не задумалась.

– Так. В одной фирме.

– Тоже менеджер? – понимающе кивнул парень.

Лиза на миг задумалась.

– Секретарь. Чай, кофе, бумаги на подпись.

– Я бы не отказался от такого секретаря. Кстати, я на машине. Могу подвезти, – предложил Леха, крутя ключами. – Припарковался с аварийкой прямо у входа.

– Круто. Но мне тут пешком, рядом.

– Могу проводить.

«Вот как профессия влияет на поведение человека. Какой навязчивый менеджер», – подумала про себя Лиза.

– Я еще заскочу в магазин по дороге. Мама велела хлеба купить. Но спасибо! – вежливо ответила она.

– А как насчет еще раз увидеться? Сходим в какой-нибудь барчик, – не отставал парень.

– Я позвоню, – легко пообещала Лиза, выходя из лифта.

Лиза спустилась на парковку и села в свою «мазду» последней модели, положив букет на соседнее сиденье. Сиденье с подогревом, коробка-автомат, страховка «все включено» – спасибо, папочка.

* * *

Лиза вручила маме пятьдесят пять красных роз под аплодисменты подруг юбилярши. Те, кого Лиза назвала «тетеньки», выглядели, как сестры. Первое продвинутое поколение новых пятидесятипятилетних. Оживленные, с модными стрижками, в очках с хорошими оправами, одетые в балахоны, модные шарфики, с кошмарной «аутентичной» бижутерией. Они саботировали краску для волос, предпочитали личной жизни проверенную женскую дружбу, профессию, йогу, дачи, котов, открытые лектории по психологии под названием «В пятьдесят пять жизнь только начинается» и сами выбирали, когда сидеть с внуками, четко соблюдая личные границы. Дамы обступили юбиляршу, педиатра Наталью Петровну.

– Какой шикарный букет! Спасибо, доченька, – обняла Лизу мама.

– Это от папы, – соврала она.

– Какая прелесть! Наташенька, как тебе повезло! Девочки, за Наташу, за ее прекрасную дочь! За мужчин, которые все еще присылают нам розы! За высокие отношения!

Эмма Иосифовна, детский хирург, ловко открыла новую бутылку шампанского. С хлопочком и дымком. Зоенька Алексеевна, завотделением, радостно взвизгнула. Коты, а их было штуки три, забились под кресла. Первый бокал – имениннице.

Наталья взяла бокал, покрутила, посмотрела на стену, где стояли семейные фото с Сережей Доценко, она их не убрала – люди они интеллигентные, в самом деле время рвать и клеить давно ушло. А память осталась.

Наталья чокнулась с гостьями. Подруги принялись вспоминать своих бывших. Пользуясь их увлеченностью, Наталья не удержалась, бросила дочке будто бы невзначай:

– А что же сам папа?

Лиза изобразила удивление:

– А он не звонил? С утра говорил, как ему хотелось поздравить тебя лично. Странно. Может, сразу со съемок засел в монтажной? Ты же его знаешь.

– Да, я хорошо знаю твоего папу, – сказала Наталья.

Она не стала разоблачать дочь. Лиза выросла доброй девочкой.

Взмокший Доценко тяжело дышал, откинулся в подушки, поглаживая девушку по голове, убирая мешающие длинные волосы с лица Ренаты. Хрипло поддерживал, как тренер женскую команду по волейболу:

– Давай, девочка, давай!

Они были в постели, в смятых простынях. На этот раз вокруг не толпилась съемочная группа. Секс не так уж красив, как его в кино представляют.

Вдруг раздался звонок мобильника на прикроватном столике. Рената вздрогнула, сделала неосторожное движение, Доценко чертыхнулся. Рената оторвалась и подняла снизу вопросительный взгляд, у нее размазалась тушь, но не было гримерши Вали, чтобы быстренько все поправить. Голос Доценко из властного и хриплого сделался мягким и теплым.

– Да, Лисеныш. Нет, уже дома. Не отвлекла, ну что ты. Что-то случилось?

Рената почувствовала себя неловко – звонила, судя по всему, Лиза. Наверно, это кощунство, смотреть на голого отца в присутствии дочки, хоть и виртуальном. Рената изобразила мини-улыбку. «Привет передай» ей показалось не слишком уместным.

Доценко присел, как-то подобрался, Ренате показалось, что он надел невидимые штаны и застегнул ширинку.

– А, черт! Прости, я забыл. Дай, дай ей трубочку. Наташа, дорогая! С днем рождения, радость моя! Конечно, помню! Как можно? Хотел лично тебя поздравить! Прости, не смог подъехать! Съемки. Здоровья тебе, удачи, всех благ! Да не благодари! Я рад, что угадал! Я же помню, как ты любишь розы!

Что еще за дорогая Наташа? Рената мысленно прокрутила всех общих знакомых с Лизой. Так и не вспомнив, перешла в наступление. Она соскользнула под одеяло и вернулась к прерванному занятию. Доценко немного удивился, но не стал ее отталкивать, торопливо свернул разговор.

– Ну не буду мешать, солнышко. Если что нужно – в любой момент! Ты знаешь. Своим девочкам от меня привет! Обнимаю!

Доценко кончил, едва успев дать отбой, застонал, откинулся в подушки. Рената высунулась из-под одеяла.

– Я тебе не помешала?

Они перешли на ты. Режиссер что-то промычал, он не любил разговаривать после оргазма. А вот Ренате хотелось поговорить.

– С кем говорил?

– С женой, у нее юбилей.

Рената расслабилась, зазвенела. Господи, вот она дура. Бросилась на амбразуру со своим минетом.

– Тетя Наташа! А что же Лиза мне не сказала? Надо было и мне позвонить-поздравить. Помню, она угощала нас пирожками, когда мы из ГИТИСа забегали к ней, это было рядом. Приятная женщина. Сколько ей?