Колыбель качается над бездной

За то, что по тебе скучаю!

Я знаю, ты меня простишь

За безобидные сюрпризы.

Я – избалованный малыш,

И мне позволены капризы!

И таких высокоскоростных экспромтов случалось еще не мало. Волшебница, да и только! Дождавшись его похвалы во всех подобных случаях, я наслаждалась победой, словно школьница заслуженной оценкой. В ответ он блистал познаниями в области литературы и музыки. Цитировал классиков и современников. Приносил музыкальные диски, словно учебное пособие на урок, и мы под слёзный шансон пили вино, сладко пьянея, под возбуждающий блюз обливали вином друг друга, и я выласкивала губами его пупок до донышка, а потом занимались любовью под Моцарта.

Однажды, пока водитель вез меня к особняку, где объект моих желаний уже прибывал в ожидании, я набрала его номер.

– Вы меня ждёте? – страстно шептала.

– Да, – мне в ответ ласково вполголоса.

– А моё любимое вино уже в бокалах плещется?

– Да, сейчас будет.

– А на вас мои любимые плавки с далматинцами?

– Перестань, маленькая развратница!

– Ну, с далматинцами?

– Да.

– Тогда еду.

Водитель оставлял меня одну в пустынной тиши, разлитой вокруг роскоши. Я снова набирала заветный номер и с грустью лепетала:

– Мне так жаль! Я не смогу сегодня приехать. У меня появились важные дела.

– Что ж, дела так дела, – обречённо, но с должной стойкостью звучал ответ.

Тогда я скользила мимо камер и сторожа, всегда встречающего меня с доброй улыбкой, взлетала по ступенькам и нажимала кнопку звонка. Полагаю, с недоуменным раздражительным видом он шел к двери, ожидая увидеть кого-нибудь из фаворитов, ведь больше ни души не знает о том, что он здесь, а на пороге – я. Прыгаю, хлопаю в ладоши. От моих милых шалостей, неожиданно выпрыгивающих из далекого детства, он теряется, иногда для солидности сердится, но ничего не помогает охладить разыгравшееся во мне ребячество.

В другой раз несла в спальню вазу с фруктами и, завязав обмякшему после нежностей сибариту глаза, баловала его … игрой в “угадайку”. Если он отгадывал, кусочком какого фрукта я касаюсь его губ, то получал усладу на зубок. Как забавно, нарушая нестрогие правила, выглядывал кончик его языка, чтобы помочь отгадке вкусом! И тогда к разочарованию алчущего я съедала неугаданный кусочек сама. А потом, зажав губами половинку абрикоса, незаметно подкрадывалась близко-близко (не дыша) и скользила другой половинкой по его губам, зная точно, как он поступит. Он замирал (хищник, готовый к прыжку) и впивался в плод зубами, норовя обмануть. Наши губы встречались. Это был веселый и сладкий поцелуй.

Я танцевала танцы смелости, чтобы преодолеть неуверенность перед Монстром, и играла любовные спектакли, не подпуская скуку на порог его хрупкого интереса ко мне.

Я терзала его смс-ками, в которых указывала только заглавные буквы несказанных слов. Глубокой ночью отправляла: “Я Т Л.” Он притворно не догадывался и, предвкушая приятное, требовал полноценного звучания послания. Подразнив сонного правителя, я, наконец, выдавала: “Я только легла”.

И тогда Монстр исчезал на несколько дней, наказывая меня за покушение на его “королевскую” гордость, а я не находила себе места. Как только начинала думать, что это конец, ах, ах, внезапно на моем телефоне загорались одиннадцать магических цифр.

– Ты мне нужна сегодня как женщина! – загадочно вещал знакомый голос.

– Это как? – таяла я.

– А ты не знаешь? Ну же, догадайся! – голос становился еще более загадочным.

– Ах, я вас не понимаю. Говорите прямо.

– Хорошо. Иди в ресторан, закажи там на вынос что-нибудь съестное для поста (Монстр соблюдал посты) и принеси мне. Я очень голоден. Говорю же, нужна как женщина. А ты что подумала?

А я обижалась. Но шла, заказывала, хотя с помощью миллиона способов он мог это сделать сам, несла сумки к его кабинету. И вот здесь мне указывалось моё место.

– Подождите, – говорила секретарша, с недоумением уставившись на меня, и я, не успев еще войти, отступала за порог, путаясь в сумках. А потом сидела среди посетителей, поглядывающих на мою ношу и принимающих её, вероятно, за внушительную взятку. Сидела долго-долго и прятала увлажняющиеся от обиды глаза, абсолютно уверенная, что подобное содержание меня “в черном теле” было запланировано. Наконец, мне разрешалось войти. Я ставила сумки на стол и, гордо вскинув голову, спешила удалиться. И никакие реплики Главы, почувствовавшего себя виноватым, не способны были меня остановить.

Полденёчка оставляла его звонки без ответа, а дальше действовала его же методом: наконец, брала трубку и деловито заявляла:

– А теперь, дорогой Андрей Константинович, вы понадобитесь мне в качестве мужчины. На сей раз в прямом смысле. Долг платежом красен!

– Это как? – предвкушал и недоумевал одновременно.

– Уверена, вы в этих вопросах лучше осведомлены и более опытны. И, простите, стыдливость женская не позволяет подвергнуть сомнениям ваши обширные познания.

На этом я отключалась.

И вскоре моя гордость вознаграждалась. Помню, какой шок испытала продавщица, когда после закрытия магазина вслед за настойчивым стуком в дверь появился Сам (не можете себе представить) в валенках и с огромным букетом цветов. И цветы были темно-синие, как звездная ночь! Но это была ещё не вся программа на вечер. Я не приняла цветы (вот ещё!), и мой воздыхатель (даже не пытайтесь представить) улегся на полу и пообещал, что не встанет до утра.

У бедной девушки челюсть, расслабившись, отвисла. А я покраснела, тут же побледнела и взвизгнула:

– И зачем вы здесь разлеглись?

– На звезды любуюсь, разве не видишь?

Мы с дружком–продавщицей переглянулись, и уже обе стояли с открытыми ртами, хотя я была наслышана о его эпатажных чудачествах. Сопроводитель топтался в дверях и удивления не выражал. То ли привык к неадекватным выходкам хозяина, то ли выражать что-либо ему было не положено.

Отдохнув на полу, почетный гость накупил у меня целую гору дисков с фильмами. Продавщица бросилась закрывать дверцы шкафчиков – витрин после вторжения, попалась гостю под руку и получила от него подарок. Содержимое полки с мелодрамами перекочевало к ней под мышку. Подозреваю, после этого она бесповоротно его полюбила. Патриотической любовью. А валенки и звезды надолго останутся в нашей памяти.

Да, так было, так было.

Всё на первый взгляд, точнее на первый слог кажется сказочным и через край счастливым. Но на самом деле счастливому насыщению мешала тревога. Спокойно я не чувствовала себя никогда. Каждый день почему-то казалось, что ОН больше не позвонит. Я ждала слов любви, но постепенно привыкла к их неизменному отсутствию. Я испытывала болезненную тягу прижаться к своему мужчине, приласкаться. Но он заключал меня в объятия только в постели, а по окончании мужской страсти тут же вставал, одевался, и мы прощались. Я несостоятельно мечтала о целой ночи с ним, о нежности после близости и о подтверждении его чувств ко мне. И этих важных составляющих отношений не получала. Он уходил, я грустила. Хотя бы на минуту забыть о его высоком положении не представлялось возможным. Я хотела его безумно. Так я не хотела никого за всю свою жизнь.

Один раз я осторожно спросила, любил ли он когда-нибудь.

– Я не знаю, что такое любовь, – был ответ. – Я когда-то встречался с женщиной пятнадцать лет. Из-за неё с женой развелся. Думал, люблю, а потом остыл. Она долго еще ждала от меня предложения руки и сердца. Не дождалась. Слова я считаю иллюзией. Настоящее подтверждение хорошего отношения к женщине – это поступки. Я всем своим женщинам помогал. Хорошо помогал. Они до сих пор боготворят меня. А «люблю» я не говорил никому. Я не словоблуд. Вот так.

Я пускалась во всех подробностях описывать первые годы жизни с мужем: его нежность, ласку, бесконечные объятия и слова любви. Я не обманывала друга, все так и было. Но друга не тронули мои слова.

– Да что муж! – посмеивался он. – В чем заключается его любовь? Вы скитаетесь по съемным квартирам, а ему все равно. Сына не навещает, тебе не помогает. Разве так поступают мужчины? У него земля горит под ногами, а он продолжает пьянствовать. Нормальный мужик сам бы снял жилье и ушел, а жене и ребенку квартиру оставил. Переживает ли он за вас? Скажи. А слова, объятия – мусор.

Я опустила голову.

– Между прочим, твоему ребенку в скором времени будущее надо устраивать. Когда он закончит школу?