Последняя из Рода Серебра

Каа’Лиму хотелось засмеяться в ответ, уж больно забавно выглядела его подопечная, давая указания с такой напускной важностью, но он лишь коротко и, как ему казалось, по-военному кивнул.

– Я верю в тебя, солдат, – серьезно произнесла девочка и побежала на второй этаж.

Дэйург лишь тяжело вздохнул, смотря ей вслед, и отправился выполнять свою «разведывательную миссию».

Трое мужчин расположились вокруг огромного письменного стола в маленьком душном кабинете Орэна. Каждый из них нервничал, но если Орэн и Лиам пытались сохранять видимость спокойствия, то темпераментный Элфи выдавал себя с головой. Сначала гном ерзал на стуле, пытаясь поудобней усесться, потом принялся хрустеть костяшками пальцев, буквально выводя из себя эльфа и мага, когда же он понял, что и это его не в состоянии упокоить, непонятно чем руководствуясь, он начал гундеть себе под нос одну из национальных песен, смысл которой сводился к тому, что нет прекрасней девы, чем Хольга, гномиха с ладной фигурой и очень бурным нравом…

На этом безграничное терпение эльфа лопнуло. Как и всякий представитель своего народа, он обладал прекрасным слухом, а от пения Элфи Лиама буквально выворачивало наизнанку.

– Заткнись ты уже, – не выдержал эльф.

– А ты не указывай, ушастая заноза, – огрызнулся гном. – А то понаехали тут, не встань, не сядь без разрешенья, – начал бухтеть Элфи.

Лиам постарался успокоиться и лишь надменно изогнул бровь, попутно одарив гнома одной из своих самых презрительных усмешек, а затем обратился к магу:

– Орэн, так о чем ты хотел поговорить?

Маг, тяжело вздохнув, оперся двумя руками на поверхность стола. Казалось, у него на плечах лежит неподъемный груз, сил удерживать который уже практически не осталось.

– Понимаешь ли, Лиам…

Тут речь Орэна прервало царапанье когтями в дверь.

Гном нехотя слез со стула и, пробурчав что-то типа: «Сидят тут всякие лошади под два метра, а толку никакого, даже дверь открыть не могут», – отправился открывать. Конечно же, его высказывание достигло адресата, но было самым наглым образом проигнорировано.

На пороге возник Каа’Лим. Невозмутимо оглядев всех собравшихся, он решил все-таки подарить им от себя целую фразу.

«Я все равно узнаю. То, что я решил присутствовать, – лишь знак уважения к вам», – послышался в головах собравшихся его хрипловатый, низкий голос. С Марой он таким не разговаривал, прекрасно понимая, какой эффект может произвести на собеседника.

– Хорошо, проходи, – сказал Орэн. – Но прошу тебя: до детей то о чем мы будем говорить, дойти не должно.

«Я сам приму решение», – таков был ответ.

Орэн тяжело вздохнул, но спорить не стал. Когда все собравшиеся заняли свои места, маг вновь попытался начать разговор. Только на этот раз он встал спиной к собравшимся и устремил взгляд в окно:

– Вы все знаете, что произошло с моим сыном, – начал маг, а плечи его совсем поникли, пока он говорил. – То, что совершил Агасти, известно вам очень хорошо. И то, чем обернулось это для него, – тоже.

– К чему этот разговор? – подал голос Лиам. Эльф знал историю сына Орэна и неоднократно пытался достучаться до своего тогда еще друга, что Агасти не так наивен, как пытается это показать. А когда произошло непоправимое, не смог простить магу то, что тот оставил его слова без внимания. Ведь в свое время Орэн не раз срывался на Лиама, доказывая, что сын его не такой, каким его пытается выставить эльф. Недопонимание сыграло с друзьями злую шутку. Не сумев объясниться, они просто перестали общаться.

– Ты можешь помолчать, когда тебя не спрашивают? – заворчал гном.

– Прошу вас, не надо ссор, – очень уставшим голосом проговорил маг. – Я все объясню. Понимаешь ли, Лиам, когда Агасти провел тот ритуал и исчез… – Орэну было очень тяжело говорить о судьбе своего ребенка даже спустя столько лет. – Все решили, что он погиб. Я и сам так думал до недавнего времени.

– Что значит думал? – выдержка покидала эльфа, когда речь шла об этом человеке.

– Где-то около двадцати лет назад я впервые почувствовал его присутствие. Тогда мне показалось, что это просто меланхолический приступ, не более, – несколько смущенно проговорил Орэн. – Но потом я еще несколько раз ощущал его присутствие…

– Ты что, заклял своего ребенка?! – не смог сдержаться эльф.

– Еще при его рождении привязал к себе, – совсем тихим голосом проговорил Орэн.

– Непостижимо! – выдохнул эльф.

– А ты вообще не выступай. Будут свои дети, тогда и высказывайся! – все-таки присутствие Лиама сказывалось на характере гнома весьма скверно.

– Но ведь он не мог выжить! Никто бы не смог!

Выдержка собиралась окончательно покинуть эльфа.

Орэн как-то растерянно потер рукой лицо и вновь устремил свой взгляд в окно.

– Дай-то боги! Страшно представить, каким мой сын мог бы вернуться после того, что сотворил. Тем не менее, я оповестил совет о своих ощущениях, – как-то нехорошо усмехнулся маг. – Правда, они решили, что я чокнулся на фоне возраста и пережитого.

– Идиоты, – буркнул Элфиральд.

– Это первое, что я хотел рассказать тебе, Лиам. Остальные новости касаются уже моих племянников.

– Орэн, я не дурак. Эти дети тебе не родные, так что можешь оставить весь этот официоз.

Почему-то именно сегодня Лиаму захотелось поговорить со старым магом начистоту.

– Я знал, что ты поймешь все рано или поздно, – как-то вымучено улыбнулся маг.

– И что теперь? Побежишь, стуча каблучками, уведомлять совет? – гном не оставлял попыток хоть как-то зацепить этого непробиваемого эльфа. Но вместо того чтобы разозлиться, Лиам как-то совсем невежливо хрюкнул, пытаясь унять расползающуюся на лице улыбку.

– Почему же «стуча каблучками»? – поинтересовался он, особо выделив последнее слово.

– Так под платье обычно туфельки надевают, – как можно язвительнее заметил гном.

– Ты такой забавный, Элфиральд, – улыбнулся Лиам еще шире. – Но на мне не платье, это национальная одежда.

– Как ты меня назвал? – нашел за что зацепиться жаждущий скандала гном.

– Элфиральд, хватит, – осек гнома Орэн. – Как вы уже знаете, я был в академии и разговаривал с ректором, через год я жду его визита.

– Визита? Но зачем? – поинтересовался мгновенно посерьезневший Лиам.

– Я хочу, чтобы Тарий посмотрел на Мару. Думаю, мы все понимаем, что с девочкой что-то не так.

Ответом ему была тишина как выражение полного согласия.

– Да, тут ты прав, Орэн, с Эм и впрямь что-то не так, хотя понять, что именно, я не могу, – сказал гном.

Три пары глаз выразительно уставились на притаившегося в углу дэйурга.

«То, что знаю я, не для вас», – глухо отозвался Каа’Лим.

Настаивать, разумеется, никто не стал.