Лимонные Сады

Отец Аннет находился на службе во флоте Османской империи, имея военный чин и должность картографа. Отец Симона не разделял военных взглядов брата и посвятил себя работе учителя истории и географии в гимназии при монастыре. В обоих домах в центре залы находилась длинная изящная подставка, держащая глобус под особым углом. Стоило лишь коснуться ладонью шара и он бесконечно вращался вокруг своей оси.

Последние годы бывая дома крайне редко, отец Аннет, собирая детей вокруг глобуса, рассказывал о далеких землях и несметных богатствах Северной Африки, которые Османская империя завоевала за последние века, выигрывая сражения в водах глубокого синего моря.

В этом год он так и не приехал домой. Лишь частая почта из Константинополя доставляла депешей невнятные письма с турецкого фрегата, стоящего у берегов Египта. Приобретя шелковый платок  морского цвета у арабских купцов, потомственно владеющих лавками на базарах Александрии и Каира, он вложил небольшую записку внутрь нежного материала.

"Война проиграна. Это последние дни и за голову османского офицера кажется полагается вознаграждение золотом. Исход войны настолько предсказуем и неизбежен как и грозовое облако, повисшее тенью над всей Анатолией. У нас осталось мало времени, до встречи в Константинополе. Рауль".

После прочтения записки Маман отложила платок в сторону и тут же достала пару сундуков для самого необходимого в пути.

Симон подсел к Аннет под ветки, колышущихся от легкого ветерка, деревьев.

– Что успела нарисовать?– он было заглянул к ней в альбом, но девочка резко захлопнув страницы, отложила рисунки в сторону.

– Мы уезжаем… Скоро я увижу Папа …

Она дотронулась до его руки. Казалось Симон не  мог до конца осознать всю серьезность ее слов. Заметив тревогу в глазах Аннет, он спросил:

– Но вы же все скоро вернетесь? Вместе с Дядей Раулем?

Аннет остановила взгляд на соседнем дереве, еле слышно закончив свои догадки :

– Я думаю мы уезжаем навсегда.

– Но как же так! А мы? Папа ничего не говорил и дома все спокойно. Мы никуда не едем…

Идущий по аллей в их сторону  садовник-монах заметив детей, воркующих в тени, поднял грабли вверх и погрозил в их сторону. На своем веку он нехотя стал свидетелем романтических мгновений, происходящих в тени деревьев лимонных садов.

Дети мгновенно поднялись и  побежали в сторону дома Аннет.

–Ой, мой альбом, я его забыла!– спохватилась Аннет.

–Нет, нет… он у меня.– успокоил ее Симон.

Добежав до каменной ограды поместья, они наконец то обнялись. Последние время  нежные чувства  Симона переросли в физическое влечение, которое с каждым днем выходило за пределы мечтаний в его все еще детских фантазиях.

Присев на камни, они наблюдали  как сундуки и мешки закладывались в повозку.

–Значит это правда. Вы уезжаете,– Симон спрятал под себя альбом, надеясь что Аннет позабудет о рисунках.

–Сегодня ночью,– прошептала она-  Маман сказала, что это секрет, но я не удержалась. Пора прощаться… Я напишу тебе, Симон.

Какое-то время они молча сидели на ограде, камни которой были заложены более 1000 лет назад христианскими ремесленниками. Теперь же их потомки наспех паковали вещи и покидали  родные земли необратимо рассыпающейся на осколки Османской империи.

Симон снял с себя крестик, который он  скрупулезно сделал несколько недель не без помощи учителя ремесла. Одев свою работу на шею Аннет, он прощался:

– Это тебе. Я всегда буду рядом с тобой.

Он долго смотрел Аннет в след. Девочка так и не обернулась. У нее был отцовский характер и она смотрела только вперед в будущее, из которого будут доноситься шепот и стоны человеческих трагедий народов Анатолии и Месопотамии.

Отступление 1

Igdir Boarding 14.45/ 4th of June 2021

Я захожу на борт самолета. Пункт назначения Идыр – граница Армении, Азербайджана, Ирана и Турции.