Жанна д"Арк из рода Валуа книга третья

Лош ей очень нравился белизной стен и ярко-голубыми крышами башен, которые словно мерцали в мягком весеннем воздухе, вырастая из бело-розовой пены цветущих деревьев.

Накануне прошёл лёгкий дождь, в саду хорошо дышалось, и Клод решила немного побродить по дорожкам, зеркальным от луж, на которых крошечными корабликами покачивались опавшие лепестки.

Как много всего произошло за последние дни! И хорошего, и тревожного, и странного. Праздники при королевском дворе потрясли её своей красотой и величием. Но ещё более поразил тот приём, который ожидал обеих девушек у всесильной тёщи короля. Клод до сих пор со смущением вспоминала ласковый, почти материнский взгляд, которым герцогиня смотрела на неё в то время, как Жанна рассказывала о сражении под Турелью. Для себя в тот момент девушка объяснила его просто благодарностью за то, что не побоялась заменить раненную Деву на поле боя. Но когда рассказ был закончен, и следовало уже уходить, мадам герцогиня вдруг взяла Клод за руку и попросила посмотреть на неё.

Что-то давнее из детства качнулось перед глазами, и странное ощущение, что всё это когда-то уже было, объяснению не поддавалось.

– Отец Мигель спрашивал о тебе, – будто ожидая чего-то, произнесла герцогиня. – Я получила от него письмо… Он очень беспокоится. Что мне написать ему? У тебя всё хорошо?

– Да, ваша светлость.

– Может быть, ты хочешь вернуться домой?

– Нет.

– Но чего-то ты хочешь?

Клод подумала, что герцогиня спрашивает её об этом, чтобы ещё как-то отблагодарить, и собралась попросить дозволения не носить больше мужскую одежду: ведь всё равно любого присмотревшегося обмануть она не могла.

Но так и не осмелилась.

Да, было тяжело находиться в постоянном окружении одних только мужчин, которые особо не присматривались и, видя в ней мальчика, не стеснялись ни в действиях, ни в разговорах. Но, справедливости ради, нельзя было не признавать и того, что обличье девушки неудобств создало бы больше. И, прежде всего, отдалило бы от Жанны. Ведь изгнав из армии всех куртизанок и прочих женщин, способных смущать солдатские умы, она была бы вынуждена оставить в тылу и Клод… Поэтому, не придумав ничего другого, девушка ответила, что единственное её желание быть полезной и дальше.

– Ну, хорошо, – после паузы произнесла герцогиня. – Ступай, дитя. Видимо, время ещё не пришло…

Это последнее замечание озадачило Клод. Она спросила у Жанны, почему герцогиня так сказала? Но в ответ услышала ещё более туманное: «Она же знает, что подлинная Дева – это ты. И ждёт».

– Но чего?! – не унималась Клод, даже не заметив, что её назвали подлинной Девой, поскольку это «заблуждение» Жанны уже давно оставляла без внимания.

– Не знаю. Думаю, всё произойдёт само, когда дофин получит корону, а французское войско прогонит англичан.

– Что «всё», Жанна? Как только состоится коронация, твоя миссия будет выполнена, и мы, наконец, вернёмся домой – больше ничего быть не может!

– Да… конечно… Но давай не будем забегать вперед. Коронация дофина не прогонит англичан. Может быть, моя помощь ещё понадобится королю или войску… Может быть тот, кто возглавит армию – ведь кто-то же должен будет её возглавить – может, он захочет моей помощи…

Голос Жанны звучал неуверенно, и Клод, почему-то, стало тревожно.

– Обещай мне, – попросила она, – обещай не связывать себя новыми клятвами! Вспомни, как мы говорили, что здесь нам не место, как сокрушались, что вынуждены заниматься не тем… Не приноси ненужные жертвы, хорошо?

– Да, да… конечно…

Но ощущение, что она вынудила Жанну ответить согласием, с тех пор не покидало и заставляло почему-то стыдиться.

А вдруг героиня-спасительница сама захочет остаться при дворе после коронации? Король наверняка ей это предложит, и в праве ли Клод требовать от подруги отказа от такой завидной доли? Нет, конечно! Лишь бы Жанну не заставили воевать снова. Хотя здесь все теперь так добры. Не могут же они не понимать, что чудесная Дева всего лишь слабая девушка, а французское войско стало теперь таким сильным…

Клод наклонила к себе цветущую ветку. Несколько теплых капель упали ей на лицо с цветков, источающих нежный весенний аромат.

Ах, как хорошо!

Девушка закрыла глаза, пытаясь уйти в свои видения так же, как это было в Домреми. Но из призрачной дымки, вопреки её воле, поплыли воспоминания, никак не связанные ни друг с другом, ни с этим садом, ни с ароматом весны… Никак не связанные… никак…

Ни этот барон де Ре с умными, всё подмечающими, но злыми глазами, ни Рене, ни тот красивый герцог, который так понравился Жанне… Король, конечно же, предложит своей Деве дворянство и, может быть, титул… И герцогу она нравится… А у барона глаза, скорее, несчастные. От несчастья легко сделаться злым. Но в бою он был добр: он защищал её, как рыцарь, который поклялся отдать жизнь… Вчера, при встрече, он улыбнулся очень похоже на Рене… Ах, как тянет забыться и не думать ни о каких сражениях, походах и вечной осторожности – как бы себя не выдать!..

Внезапно, короткий смешок заставил девушку очнуться.

Незнакомый человек в кольчуге без нагрудника и в обычной шапке вместо шлема, стоял на дорожке и насмешливо наблюдал за ней.

– Паж? – спросил незнакомец. – Ты ведь паж Девы, верно?

Клод молча кивнула.

– Ай-ай! Разве место пажа не при своей госпоже? Или ты влюбился, господин паж? Только влюблённые мальчики стремятся стать похожими на предмет своих воздыханий и начинают нюхать цветочки, позабыв обо всём…

Клод удивлённо выпустила ветку из рук.

– Я не влюблён.

– Значит, ты сам девица? Со стороны было очень похоже! Может, ты тоже дева, как твоя госпожа?

Клод нахмурилась.

Во-первых, ей не понравилось, как незнакомец задал вопрос: он не спрашивал, а, скорее, испытывал. А во-вторых, она не могла поручиться, что не покраснела, и – в который уже раз – подосадовала на себя за то, что так и не научилась размашисто ходить, сидеть, широко раздвинув колени, и говорить уверенно, отрывисто, как это делала Жанна, когда притворялась мальчиком в Домреми.

– Вы правы, сударь, пожалуй, я должен поспешить к своей госпоже.

Клод сделала попытку уйти, но незнакомец, прихрамывая, забежал вперёд и загородил дорогу.

– Ты что, обиделся? Брось! Спроси здесь любого, и всякий скажет, что Жан де Вийо насмешник, каких мало! У меня это само с языка слетает без задних мыслей! Ну, подвернулось, назвал тебя девицей… прости. Я знаю, что госпожа твоя сейчас на Совете у короля, так что будь спокоен – нюхай цветы сколько хочешь!

Клод коротко кивнула и хотела пройти дальше, но незнакомец не посторонился.

– Господин чего-нибудь желает? – спросила девушка.

– Желает, – усмехнулся он. – У господина имеется свободное время, и он желает с кем-нибудь поболтать. А паж Девы – собеседник, желанный для любого! Мы все так мало о ней знаем и так хотим узнать больше.

– Но я вас не знаю совсем, – попятилась Клод.

– Неправда! Я только что представился! Но, если ты плохо расслышал, повторю: Жан де Вийо, подданный её светлости герцогини Анжуйской, у которой до недавнего времени служил конюшим в Шиноне. Теперь ты меня знаешь, не так ли?

Клод снова отделалась кивком.

– Вижу ты не слишком разговорчивый, – хлопнул её по плечу де Вийо. – Зато про меня все говорят, что в словах удержу не знаю. Выходит, поладим, да? Ну, расскажи, какая она была до того, как стала Девой? Ведь не может же быть, чтобы – как все, раз Господь её заметил. Наверное, не такая какая-нибудь, да?

Клод попятилась ещё дальше, чтобы сбросить с плеча ладонь незнакомца, которую тот, кажется, и не собирался убирать.

– Жанна всегда была такой же, как и теперь. Зачем вам чьи-то слова, сударь, если вся она у вас перед глазами?

– Хитёр, – погрозил пальцем де Вийо. – Ну ладно, не хочешь о госпоже – расскажи о себе что-нибудь. Ты, говорят, рос вместе с ней, так, может, у вас там, в Лотарингии, все какие-нибудь особенные?