Вокзал желаний

Боги! Стыд-то какой!

Что это было? Что это было со мной? И что будет дальше?

Я соскочила с кровати, замоталась в простынь. Меня буквально обуяло какое-то дикое чувство страха. Что будет со мной… Даже не завтра? Через минуту? Через мгновение? Как отреагирует на нашу очередную встречу мужчина с которым я провела столь бурную ночь? Посмотрит ли на меня с желанием? Или?..

Заледенело тело, сердце заколотилось, норовя выпрыгнуть из груди. Я опустила глаза на свои руки и невольно вскрикнула. От кончиков пальцев по локоть они были затянуты, как перчатками, блестящими и острыми кристалликами льда. Этакий льдистый ёжик.

Тут же вспомнилась тюремная камера, и мерзавец, пытавшийся меня изнасиловать, что позднее корчился под бритвенно-острыми льдинками… Меня мгновенно кинуло в жар.

Что со мной?.. И… Где я? В другом мире? В коме? В психушке под препаратами? Меня затрясло. Я ощутила, в сердце заныл осколок льда. На секунду стало безумно больно, слезы брызнули из глаз, но сразу же превратились в льдинки. А потом… Стало все равно. Ни боли, ни тепла, ни холода. Ни жизни.

Стало страшно, до жути, до крика, который никак не мог родиться на губах.

Не хочу!

Вспомнила, как шептал мне Шон, ещё там – в камере:

– Надо глубоко-глубоко вдохнуть. И выдохнуть…

Просто вдох. И выдох. Это что получается? Когда я дышу спокойно и ровно – то есть не нервничаю – осколок в сердце не появляется? И я не превращаюсь в ледяную статую?

Вдох. Выдох… Вдох. Выдох…

Я очень-очень стараюсь. Потому что понимаю – если впаду в панику и в крайний неадекват, то проблем, которых у меня итак выше крыши, это не решит. А вот новых наверняка добавит.

Вот, например, мужчина, с которым я была этой ночью. Он будет проблемой? Или он будет решением моих проблем? Или… Просто никем? Случайным первым встречным, с которым мы хорошенько развлеклись?

От этой мысли защемило сердце, а лед с рук стремительно закапал, словно заплакав в унисон моим невесёлым думам.

Я старательно дышала, отгоняя мысли. Вообще – всякие мысли! Пока слишком мало информации и ничего непонятно. И раз я теперь не в подземелье, то паниковать точно не стоит.

Одеться бы. Но во что? Та груда тряпья на полу, что некогда была моим изысканным туалетом, уже ни на что не годится. Разве что на тряпки и полы ею мыть.

Вдруг мне стало смешно: вот старая карга, устроила. И я хороша. Изменить – так изменить. Всё – так всё. А про то, что к лучшему… Про то разговора же не было.

Хотя…

Вспомнила слова бывшего… Кем я там была в постели? Рыбой? Почти сдохшей? Аха, дааа! Снулой, вот! Вот уж точно мужчина, с которым провела эту ночь, так сказать не сможет. Потому что… Ох.

Даже интересно: я всегда такой была? В смысле такая необузданная, неуёмная, жадная до прикосновений, щедрая на ответные ласки… Невольно схватилась за полыхающие щёки. Это что – тоже я? Или, раз в этом мире есть колдовство, меня просто-напросто зачаровали. Лорд Чародей. Да еще и верховный. Он мог. Хотя… Отбивался он от меня, а не зачаровывал. А кстати, почему?

– Доброе утро, Тори, – раздался от двери голос, что свел меня с ума.

И я, несмотря на сумасшедшую ночь, почувствовала, как полыхнуло желание. Яркое и прекрасное – оно разлилось по венам и заполыхало, прогоняя лед, что пытался взять меня в плен. Не тут-то было. Огонь пронесся по телу и замер шаром внизу живота. Захотелось потянуться мартовской кошкой, отбросить простынь, сделать шаг к мужчине, которого я вожделела…

И уж точно не хотелось задаваться вопросом: а что это со мной. И лечится ли такое…

Шон был в халате и в пижамных штанах, свежевыбритый. О, этот его квадратный подбородок во всей красе! И его тело, к которому, до зуда в пальцах, хотелось прикоснуться. Любовник держал поднос в руках. Огромный, блестящий, уставленный разнообразной вкуснотой и красотой. Даже белоснежная роза там была в узкой вазочке. Делал он это настолько неумело, что сразу становилось ясно – такого ему испытывать еще не приходилось. Ну что же милый, всё бывает в первый раз.

– Надо поставить, – вздохнул он, – пока не уронил.

Шон заозирался, пытаясь понять, куда примостить завтрак – надеюсь, что это именно он. Я метнулась назад, чудом не запнувшись о простынь, в которую замоталась, откинула одеяло и похлопала по постели. Он неловко поставил. И отступил назад, с сомнением глядя на дело своих рук. Видимо, не только я раскрылась для себя с другой стороны.

– Шон Хад, герцог Рутланд, лорд-чародей королевства Ларфрин, – церемонно поклонился он.

– Очень приятно, – постаралась ответить в тон, совершенно не понимая – а что дальше.

Герцог. Королевство… Мда. Звучит красиво, но больше нервирует, чем радует.

Мы переглянулись – он в чёрном шёлковом, роскошном совершенно халате с замысловатыми золотыми вензелями и в пижамных штанах, слава богу без вычурных извращений. Я – ощущая себя совершенно голой, несмотря на то, что была закутана с ног до головы. Между нами кровать, в которой мы зажгли. И… Завтрак. Вот и познакомились. Мужчина явно чего-то ждёт. Чего? Сказать ему ещё раз: “Очень приятно?” Или не стоит?

– Кофе? – спросил лорд-чародей.

Кивнула. И, глядя на сильные длинные пальцы, что умели быть настолько нежными, что сердце замирало, призналась:

– Я из другого мира.

Шон кивнул и протянул мне крошечную белую чашечку:

– Знаю. Портал на вокзале очень характерный. Хотя кто-то затер следы. Старательно затер.

У меня задрожали разом заледеневшие руки. Посмотрела на них – так и есть: снова в чешуйках льда.

Шон тут же оказался рядом, навис надо мной и пристально рассматривал, пытаясь что-то прочесть на моём лице. Но когда он заговорил, я поняла, что волнуют нас как раз совершенно разные вещи.

– Ночь, – проговорил он напряженно. – Тебя беспокоит наша ночь? Я был…

– С ночью как раз всё понятно, – вздохнула, думая – повторится ли? Хотелось бы, да…

Я немного откатилась в сторону, чтобы его не отталкивать, уселась, обняв колени и прижавшись спиной к изголовью кровати. Тут же в голове возникла картинка: я стою на коленях, вцепившись в спинку этой самой кровати и громкие, исполненные страсти – «Да!» перемежаются с «Ещё…»

Прижала ладони к мгновенно вспыхнувшим щекам.

Мда-а-а-а…

Шон посмотрел на меня – то ли с усмешкой, то ли понимающе. О! И он, кстати говоря, тогда тоже не безмолвствовал…

– Так что по поводу ночи? – тихо-тихо переспросил он.

– Ночь была самой лучшей в моей жизни, – честно ответила я. – Но…

– Но?..

– Что ей предшествовало? Где я? Что со мной? Кто ты? Почему со мной так поступили в… Э-э-э, как там её? Тайной канцелярии?! Почему у меня руки покрываются коркой льда. И…

– Погоди, – он погладил меня по щеке. – То есть ночью…

– Что со мной будет? – закричала я с возмущением.