Первая мировая война

В то утро в Арденнах стоял густой туман, и солдаты двух армий, столкнувшись друг с другом, даже не поняли, с кем имеют дело. Началась перестрелка, а на следующий день битва уже полыхала вовсю.

Происходившее на поле боя представляло собой смесь героизма и безумия. Французы несли чудовищные потери из-за отсутствия обмундирования защитного цвета. Их синие мундиры и красные штаны представляли собой великолепную мишень для немецких винтовок и пулеметов. Особенно выделялись французские офицеры в парадной форме и белых перчатках. Всего за три дня боев в Арденнах погибли, были ранены и попали в плен более 20 тысяч французских солдат.

Этот разгром несколько отрезвил генерала Жоффра. Солдатам запретили бросаться в штыки и приказали учиться рыть окопы. 30 % французских генералов были уволены со своих должностей. Жоффр свалил на них вину за свои ошибки, обвинив в отсутствии «наступательного духа».

Французы, а теперь вместе с ними и англичане отступали по всему фронту. Катастрофа казалась неминуемой: от столицы Франции немцев отделяли 40 с небольшим километров.

В Париже началась паника. Правительство перебиралось в Бордо. Парижане, узнав об этом, бежали из города кто куда мог. Закрылись магазины, опустели бульвары и шикарные гостиницы.

Тем временем в руки французов попали секретные документы с планами немцев. Казалось, что сама судьба помогает французам. Жоффр приказал атаковать 1-ю германскую армию, которая ближе всего находилась к Парижу.

Так началось одно из крупнейших сражений войны – битва на берегах реки Марна, в которой приняли участие почти два миллиона человек…

Однако уже через два дня боев французские войска вновь оказались на грани поражения. Спасти положение могла Марокканская дивизия, прибывшая в Париж из африканских колоний. Но лишь половину ее личного состава смогли перебросить на фронт по железной дороге.

И тогда командующий обороной Парижа генерал Галлиени нашел оригинальное и единственное решение… Он реквизировал для нужд армии все парижские такси. 600 автомобилей «Рено» целую ночь занимались переброской солдат на позиции. Утром Марокканская дивизия вступила в бой и остановила немцев. Вскоре те начали отход. Париж был спасен. Позднее парижские такси назвали спасителями Франции. Именно в разгар этих боев командующему немецкими войсками во Франции приказали отправить два корпуса на русский фронт против Самсонова и Ренненкампфа.

Успешное наступление русских заставило германское командование принять экстренные меры. Вместо запаниковавшего фон Притвица немцы назначили командующим генерала Гинденбурга.

Пауль Людвиг Ганс Антон фон Бенекендорф унд фон Гинденбург (1847–1934) – генерал от инфантерии. Офицерские погоны надел в 1866 году. Участвовал в войнах с Австрией и Францией. Находился на пенсии, но с началом войны вернулся в армию. Любил крепко поспать. Собираясь ко сну, шутя говорил: «Пойду, подумаю о службе».

Собрав все возможные силы, немцы обрушились на армию генерала Самсонова. В окружение попали 17 русских пехотных полков. В русских частях, ушедших далеко вперед от своих тылов, не хватало боеприпасов и заканчивалось продовольствие. Армия Самсонова еще сумела нанести немцам ряд поражений, почти неделю прорываясь из кольца. Но вскоре все было кончено. Остатки русских войск немцы добивали из тяжелой артиллерии. Того, кто не погиб, ждал плен. Вместе со штабом в окружении оказался и командующий армией. Не желая покрывать себя позором, генерал Самсонов застрелился.

Император Николай II записал в дневнике:

«Получил тяжелое известие из 2-й армии, что германцы обрушились с подавляющими силами на 13-й и 15-й корпуса и обстрелом тяжелой артиллерии почти уничтожили их. Генерал Самсонов и многие другие погибли!»

О помощи, которую оказала Россия своему союзнику, вскоре узнали и во Франции. В те августовские дни французские патрули в качестве пароля использовали фразу «Vive la Russie!» – «Да здравствует Россия!»

России, которая менее всего желала этой войны, предстояло нести на себе всю ее тяжесть. Эти дни напоминали события 1812 года, когда весь народ сплотился вокруг своего царя. Ему верили, за него молились, на него надеялись. В стране прекратились забастовки и антиправительственные выступления. Тысячи молодых людей записывались добровольцами. Составы отправлялись на Запад, а оттуда приходили санитарные поезда с тысячами раненых.

Россия превращалась в огромный госпиталь. Во дворцах Санкт-Петербурга работали мастерские, которые готовили перевязочные материалы. В Царском Селе, где жила императорская семья, открылось множество лазаретов. Царский лейб-медик Евгений Сергеевич Боткин организовал больницу прямо у себя дома. Раненым помогала его дочь Татьяна и нанятый доктором персонал.

Лазарет был обустроен и в помещениях Екатерининского дворца, резиденции царской семьи. Императрица Александра Федоровна и ее старшие дочери, великие княжны Ольга и Татьяна, окончили курсы медсестер и значительную часть времени проводили в госпиталях. Государыня с Татьяной ассистировали при операциях. Ольга убирала палаты и дежурила у тяжелораненых. Две младшие дочери, Мария и Анастасия, были еще слишком малы, но и они вместе с цесаревичем Алексеем посещали больницы, чтобы поговорить с ранеными и приободрить их.

Несмотря на поражение в Восточной Пруссии, народ искренне верил в своего царя, в свою страну. Тем более что южнее, в боях против Австро-Венгрии, русские войска одерживали убедительные победы. И не только на земле, но и в воздухе.

26 августа 1914 года в небо над западноукраинским городком Жолква взлетел русский самолет. Это был аппарат «Моран», изготовленный из дерева, обтянутого обычным полотном, а тросы-расчалки над крыльями придавали ей сходство со швейной машинкой.

Самолет «Моран» производился во Франции и экспортировался в Великобританию и Россию. Детали крылатой машины укладывали в ящик, и она начинала свой долгий путь к русскому заказчику. Невероятно, но, чтобы открыть ящик, собрать машину и выпустить ее в полет, требовалось всего два механика и 11 минут времени.

Из навигационных приборов в кабине имелся только компас, а двигатель развивал мощность меньшую, чем у современного спортивного мотоцикла. От ветра и возможного пожара пилота защищала кожаная куртка, перчатки и очки, а от пуль, выпущенных с земли, – лишь обычная сковородка, которую многие пилоты укрепляли на своем сиденье. Парашюта у летчика не было, а из оружия имелся лишь револьвер в кобуре. Легкий самолет сильно болтало в воздухе. Управлять им и одновременно пытаться попасть во вражеский аэроплан из пистолета было задачей совершенно невыполнимой. Встретившись в небе с врагом, авиаторы быстро расстреливали все патроны, и чаще всего мимо цели. После этого оставалось только грозить противнику кулаками.

Такой была авиация в 1914 году. Такими были ее пилоты. В Германии, во Франции, в России. Сегодня даже трудно представить, сколько отваги требовалось от людей, которые поднимали в воздух машины, сделанные из фанеры и ткани, и направляли их туда, где гремели бои.

Летчику, который поднял свой «Моран» над Жолквой, было всего 27 лет, но его знала вся Европа. Лучший из лучших. Штабс-капитан Нестеров.

Нестеров Петр Николаевич (1887–1914). Офицерскую службу начинал в артиллерии. В 1912 году стал военным летчиком. Занимался конструированием самолетов и теорией полета. В 1913-м первым в мире совершил знаменитую «мертвую петлю». Эту фигуру высшего пилотажа до сих пор называют «петлей Нестерова».

Нестеров командовал 11-м авиаотрядом Юго-Западного фронта. И хотя основной задачей авиации в начале войны была разведка, Нестеров считал, что аэроплан может быть оружием куда более грозным.

26 августа Нестеров находился на аэродроме, когда в небе появился австрийский самолет «Альбатрос». Русский летчик неоднократно утверждал, что можно совершить таран вражеского самолета и при этом не повредить свою машину. Сейчас перед ним был враг, который вел разведку, а, возможно, и готовился сбросить бомбы. Нестеров бросился к своему самолету.

Не успев пристегнуться к сиденью, он поднял машину в воздух. Летчик догнал австрийца, намереваясь колесами своего самолета ударить по крыльям вражеского. Но расчет оказался неверным, и удар пришелся в середину фюзеляжа «Альбатроса». По словам очевидцев, Нестерова выбросило из кабины, и он полетел к земле.

Оба самолета падали вниз практически бесшумно. Не было ни эффектного взрыва, ни вспышки пламени. Аэропланы просто упали на землю и превратились в обломки.

Так погиб человек, совершивший первую в мире «мертвую петлю» и первый мире воздушный таран, слава мировой авиации, русский летчик и солдат Петр Николаевич Нестеров.

Через семь месяцев воздушный таран применил поручик А. А. Казаков. После удачной атаки пилот благополучно возвратился на аэродром.

Пройдет время, и на самолетах будут устанавливать пулеметы, а затем и пушки. Летчики будут иметь радиосвязь и парашюты. Но первые сражения в небе начинались тогда, когда оружием пилотов были лишь мужество и решительность.

Спустя несколько дней Россия узнала о новой победе своих войск. 3 сентября силами 3-й армии генерала Рузского и 8-й армии генерала Брусилова был занят город Львов, который тогда входил в состав Австро-Венгрии. Русские войска взяли более 100 тысяч пленных, захватили 640 орудий и 220 пулеметов; 8 вражеских знамен стали русскими трофеями.

Генерал Николай Рузский, командующий 3-й армии, был назначен главнокомандующим Северо-Западным фронтом. Генерал Алексей Брусилов, командующий 8-й армией, получил предписание двигаться дальше на крайнем левом фланге фронта и прикрывать его наступление от противника.

Сентябрь 1914 года. Западная Украина

Алексей Алексеевич Брусилов, вместе с начштаба своей армии, ломал голову над организацией продвижения войск. Чем дальше уходила армия, тем больше удлинялись коммуникационные линии, и это была серьезная проблема. Обсуждение внезапно прервал адъютант Брусилова:

– Ваше высокопревосходительство! – он сиял, как начищенный самовар. – Официальное сообщение!

Брусилов неохотно оторвался от карты:

– Что там такое?

Адъютант торжественно раскрыл папку и начал читать:

– Доблестными войсками 3-й армии генерала Рузского взят Львов… – и его радость тут же исчезла. – Как же так? Войсками 3-й армии? А про нашу 8-ю даже не упомянули? Ваше высоко…

Брусилов строго прервал его:

– Вы свободны.

Адъютант смущенно козырнул и исчез.

Начштаба раздумчиво произнес:

– М-да, Алексей Алексеевич. Неприятно. Все лавры львовского победителя – генералу Рузскому.

– И что же? – с раздражением спросил Брусилов. Начштаба попал в его болевую точку.

– Рузский тот еще ловкач. Он теперь комфронта. Еще и Георгия получит…

Брусилов мгновенно ощетинился и, указывая на проходящие мимо колонны солдат, резко закричал:

– А они что получат? Они за что воюют? Вся наша 8-я армия. За кресты?