Криасморский договор. Пляска на плахе

– Хорошо, поплывем вместе. Я прикажу снаряжать корабль. Так даже лучше, только если…

– Ты не понял! – внезапно крикнула Ириталь, и ее лицо исказилось такой мукой, что Грегор и Альдор отпрянули от неожиданности. – Знак ужасен! Меня призывают в столицу, чтобы выдать за императора.

***

– Как же ее выдадут за императора, если тот мертв? – Кутаясь в подбитую мехом накидку, Грегор нервно шагал по Малому залу Эллисдорского замка. Могучая фигура молодого герцога едва протискивалась меж длинным столом и стеной.

– И не оставил наследников, – добавила Ириталь. Она переоделась по случаю Праздника весны и теперь выглядела, как ей подобало по статусу – царственно и утонченно. Но тоже страдала от холода: Альдор заметил, что она постоянно прятала руки в мехах.

Лишь сестрица Грегора леди Рейнхильда, казалось, была рада привычной прохладе и чувствовала себя вольготно: сбросила накидку и с обманчивой ленцой потягивала пряное вино, что Альдор прихватил с кухни.

Во внутреннем дворе гремел нестройный хор – недавно вернувшиеся из похода в Спорные земли солдаты орали песни так громко, что звуки веселья долетали аж до верхних этажей господского дома. Из подвалов выкатили бочки с элем, а на вертелах, распространяя дивный аромат, жарились поросячьи туши. Слуги водружали на столы пироги, караваи, разносолы и подносы с печеной дичью. Пляски в главном зале разошлись не на шутку – отсутствия хозяев замка уже никто не замечал.

Альдор отставил чашу, бросил тревожный взгляд на Рейнхильду и в очередной раз поразился тому, насколько они с братом походили друг на друга внешне: русоволосые, синеглазые, высокие и крепкие, как северные деревья. Правда, Грегор пошел характером в отца – столь же упрямый, вспыльчивый, прямолинейный, как покойный лорд Рольф. Рейнхильда же многим напоминала мать, сестру ныне покойного императора. Немногословная, любительница уединения, она, тем не менее, обладала живым умом и пользовалась любовью народа. Так и не привыкший к мирской жизни после Ордена Грегор часто с ней советовался.

– Ясно одно: будет новый император. – Рейнхильда откинула толстую косу за спину. – Его изберут из оставшихся родичей на Совете в Миссолене, куда приказали явиться Грегору. Это же сказано в письме.

Грегор наконец-то перестал вышагивать и остановился подле сестры.

– Выходит, Ириталь суждена неизвестно кому, – заключил он.

– Боюсь, что да, – кивнул Альдор.

– Это немыслимо!

– Это пророчество Гинтаре из Тальдора! – воскликнула Рейнхильда. – За сотни лет предсказания латанийских жрецов ни разу нас не обманули.

Рейнхильда явно злилась на брата за его неумение отделять разум от чувств, но Альдор побаивался встревать их с Грегором перепалку. Он понимал раздражение госпожи – в одно мгновение привычный уклад Хайлигланда мог перемениться, а Рейнхильда, будучи пока что главной женщиной герцогства, не желала допускать волнений. Кроме того, горячий нрав Грегора мог сыграть с ним злую шутку – наверняка этого она боялась больше всего.

– Жрецы могут трактовать Знак как им вздумается, – не унимался молодой герцог. – И был ли вообще тот Знак? Заметь, как удачно все сложилось – стоило дядюшке отдать богу душу, как тут же проявился этот Знак. Удивительное совпадение, не находишь? Так, быть может, святоши увидели то, что им было удобно?

– Послушай себя, Грегор Волдхард! – Потеряв остатки самообладания, Рейнхильда вскочила со скамьи, та отозвалась жалобным скрипом. – Ты герцог Хайлигландский, а говоришь как еретик! – Она смущенно отдернула руку, заметив, что в порыве ярости схватила брата за ворот рубахи. – Не смей произносить подобное за стенами этого зала, иначе погубишь всех нас. Не хватало еще настроить против себя Эклузум!

– Лорд Грегор… Ваша светлость, – наконец вмешался Альдор. Он спешно разлил вино по чашам и с легким поклоном передал спорщикам. Следовало их угомонить, пока не разругались в пух и прах. – Леди Рейнхильда говорит верно. Сейчас нужно соблюдать особую осторожность: Эклузум и Великий наставник разрешили передать вам титул с большой неохотой. Церковь не отдает принявших обеты людей в мир просто так, и вашему отцу пришлось дорого заплатить, чтобы передать вам титул после смерти лорда Лотара.

Герцог устало мотнул головой.

– Альдор, не начинай. Я знаю, что не должен был его получить.

– Однако получили – и вот мы здесь. Как ваш верный слуга и друг, я обязан напомнить. Вы с леди Рейнхильдой – последние в роду Волдхардов, но ни одного из вас не готовили к правлению. Ваша сестра обещана гацонскому принцу и скоро отправится на юг. Хайлигланд останется только на вас. Советники всегда преследуют свои интересы и будут пытаться управлять вами, ваши отец и старший брат мертвы, а мать удалилась от мирской жизни – вы остались совсем один против людей, что едят таких, ка мы, на завтрак! И потому я умоляю вас хорошо обдумать всякое решение, что вы примете. Одна ошибка – и пострадает весь Хайлигланд.

Грегор молча слушал друга, то и дело бросая взгляды на Ириталь. Еще не отошедшая от шокирующих новостей девушка сидела за столом неподвижно, точно изваяние. Рейнхильда кинула Альдору в знак благодарности за поддержку и взяла брата за руку. Альдор вздрогнул, когда она оказалась слишком близко – всегда немного робел перед ней и втайне восхищался. Теперь еще придется смотреть на нее снизу-вверх, ибо Рейнхильда была крепче и выше его на полголовы, словно дева-воительница из северных легенд.

– Это данность, Грегор, – мягко сказала сестра. – Она завещана следующему императору, кем бы он ни был. Прими это и смирись.

– Она все еще здесь, – наконец отозвалась Ириталь, и тон латанийки Альдору не понравился. – Она все еще посол Латандаля и может говорить за себя сама.

Рейнхильда фальшиво улыбнулась.

– Что же скажет леди-посол?

Ириталь знаком попросила всех сесть за стол. Затем по привычке окинула зал на предмет лишних ушей и, когда все собрались, торопливо заговорила вполголоса:

– Грегор поедет на Совет и первые дни должен вести себя как ни в чем ни бывало. Пусть выслушает речи знати, посмотрит на других претендентов, заведет знакомства – в Миссолене найдутся желающие с ним подружиться. Я же останусь здесь.

Рейнхильда изумленно уставилась на латанийку.

– Прошу прощения… Леди Ириталь, я правильно понимаю, что вы отказываетесь выполнять священный долг?

– Верно, – спокойно ответила она. И в голосе ее было столько твердости, что Альдор понял: Ириталь все решила.

Граувер метнул взгляд на герцога и едва сдержал крепкое словцо. Друг вздохнул с облегчением и счастливо улыбался, словно наконец-то сбросил с плеч огромный камень. Рейнхильда же выглядела растерянной. И чем яснее она осознавала сказанное братом, тем шире становилась улыбка Грегора.

– Скажи им наконец! – не выдержала Ириталь. – Или я сама скажу. Все равно они вскоре узнают, и лучше бы от нас.

– Да, ваша светлость, извольте поделиться, – процедила Рейнхильда. – Какую глупость вы задумали?

Грегор поднялся, выпрямил плечи и, не найдя в себе сил смотреть в глаза сестре, взирал на Ириталь. Посол затаила дыхание.

– Я поеду в столицу, чтобы на Совете заявить о правах на трон империи, – молвил он. – Мы с Ириталь уже давно любим друг друга. Ни она, ни я не готовы жертвовать чувствами ради решения кучки продажных церковников. Став императором, я смогу взять ее в жены и таким образом не запятнать ничьей чести. Но до моего возвращения Ириталь лучше остаться в Хайлигланде.

У Альдора упало сердце. Нет, он желал другу лишь добра и многое бы отдал за то, чтобы Грегор получил заслуженное счастье, однако его намерения угрожали погрузить в хаос не только империю, но даже отдаленный Хайлигланд. Ибо если Ириталь решила отказаться от предназначения, латанийцы начнут за ней охоту – закон был суров к женщинам с Меткой Гинтаре. Неповиновение божьей воле каралось смертью.

– Слышать об этом не желаю! – крикнула Рейнхильда и грохнула кубком по столу, забыв, что чаша была полна – рубиновая жидкость описала в воздухе идеальную дугу и выплеснулась на стену. – Это безумие, Грегор. Ты ничего не добьешься на Совете и лишь настроишь столичных вельмож против себя.

Герцог лишь равнодушно пожал плечами.

– Для начала я всего лишь заявлю свою кандидатуру. Это законно. Никто меня не тронет.

– Но ты же хочешь не просто выступить на Совете. Тебе нужно стать императором, чтобы осуществить задуманное… Боже, Грегор, ты хоть понимаешь, в каком обществе окажешься? Ты представляешь, кто будет твоим соперником? Взять хотя бы Горелого лорда – он был любимчиком Маргия. Ты и рта открыть не успеешь, как он или его союзники сожрут тебя с потрохами!

Испуг Рейнхильды был искренним. Да и Альдор, чего греха таить, распереживался не на шутку. Он не мог и помыслить, что друг окажется настолько безрассудным и поставит на карту все, что ему было дорого. Пусть даже ради прекраснейшей женщины на свете.

– Я знаю, чем рискую, сестрица. Но я принял решение, – Грегор одарил Рейнхильду ледяным взглядом, и вскинул руку, приказав ей молчать. – Я ценю твою любовь и советы. Я благодарен за то, что ты не отвернулась и помогла, когда отец вернул меня из монастыря. Однако Альдор прав – ты скоро нас покинешь, и я должен начать жить сам. Хранитель свидетель, я не хотел до этого доводить, но ты меня вынуждаешь. – Он подошел к сестре и положил руку ей на плечо. – Я, герцог Хайлигландский и лорд Эллисдора, приказываю тебе повиноваться моей воле. Я поеду в Миссолен и сделаю что решил. Не смей чинить мне препятствий, иначе я расценю это как измену.

– Но…

– И если тебе невыносимо жить подле человека, который всего-то пытается воспользоваться шансом, что ему подарила судьба, можешь отправляться в Гацону раньше обозначенного срока. Кронпринц Умбердо, полагаю, будет очень рад обществу невесты.

Рейнхильда молча глядела на брата, словно не верила своим ушам. Наконец она высвободила плечо из его хватки, поправила разболтавшуюся шнуровку рукава и, гордо вскинув подбородок, снова встретилась с Грегором взглядом.

– Как пожелает ваша светлость, – холодно проговорила она и подчеркнуто церемонно поклонилась. – Я отправлюсь в Гацону как можно скорее и попытаюсь обзавестись там союзниками. Видит бог, они нам скоро пригодятся.

– Благодарю.

– Прежде чем я уеду, позволите последний совет, лорд Грегор?

– Конечно.