Что сказал Фараон?

– Сама ты, Котик, бестолковая!

Супруги Бердс были в своем репертуаре. Давненько я не слушала их взаимных поглаживаний.

– Ты, Оль, со мной говори чу-уть погромче, чтобы я к тебе не оборачивался, а то мне трудно машину вести будет. Я к ней хоть и привык, но не совсем.

– Валентин, а почему вы вдруг иномарку купили, ты же не хотел?

– Не хотел. Она заставила. Говорит, надо Жлобам назло новую машину купить и побыстрее, чтобы пока весна: у Жлобихи весной щитовидка обостряется, и Маринка просчитала, что лишний стресс как раз куда надо пойдет. А эту мы случайно взяли. Автосалоны перепутали, в иномарочный вместо отечественного зашли, уж уходить решили, вдруг вижу – стоит. Я как-то сразу понял, что она мне деда моего напомнила, а как ближе подошел, совсем все ясно – надо брать: «Бердс Матвей Валентинович» – БМВ- так моего деда звали. Я сначала Маринке говорить не хотел. Только вчера сказал. Она глупая, никак марку машины не запомнит. Сейчас-то хоть не забудешь?

– Сейчас не забуду, а будешь меня оскорблять, пересяду к Ольке, а ты без штурмана останешься.

– Ладно, не буду, а то и правда пересядешь! Она, Оль, хоть и дура, а штурман ничего, даже бортовой журнал ведет.

– Вы, ребята, прямо как на судне: и имя у машины есть, и штурман, и журнал, и капитан корабля! Может, вам на следующий год пароходик маленький купить, как раз в Египет сплаваете? Жлобы точно не переживут.

– Я не хочу в Египет! Что я там забыл? От него даже здесь мертвечиной пахнет. Страна погибшей цивилизации! А потом там пешком ходить опасно, мало ли кто там кусается.

– Да можно и не пешком: там машины напрокат дают, верблюдов.

– А Жлобам я смерти не хочу: пусть живут и бесятся, а у меня от этого настроение подниматься будет.

– Валентин, ну, можно не пароходик, а катерок, тогда не умрут, а просто переболеют.

– Какие вы злые, девочки! И меня испортить хотите, уже почти испортили. Эта вон, змея, машину новую купить вынудила. Дорогую! Лучше б я на эти деньги участок для нового дома купил.

– Ага, вынудили тебя! Мягкотелый нашелся, податливый!

– Да, податливый! А ты этим и пользуешься.

– Ага, тобой все, бедным, пользуются: и я, и Поршнев, и теперь пожарник!

– И пожарник! Хотел меня сегодня после вчерашней пьянки работать заставить!

– Так не заставил же!

– Но хотел! Это все ты виновата – напоила меня вчера. Все ей: «Праздник! Праздник!»

– Ну, конечно: за руки держала и в рот заливала.

– А я прививки от бешенства делаю. Теперь, наверное, взбешусь.

– Успокойся: вон сколько алкашей укушенных перекололось – как пили, так и продолжали пить, им эти диеты … И никто не взбесился.

– Это что, я алкаш, по-твоему?!

– Тьфу!

– Валентин, а почему ты прививки делаешь, опять Тобик виноват?

– Это она во всем виновата, а не Тобик! Тобик здесь кусается, а эта сволочь, что меня укусил – около лыжной трассы, что мы с Поршневым сделали. Я там еще работал, а она меня опять маслятами обкормила. Я терпел-терпел, потом чувствую – не могу. А туалет далеко. Вот я и побежал. А за мной целая стая. Кто из них укусил – не знаю, они все на одно лицо.

После небольшой разминки штурман с капитаном перешли на деловые темы, потому что асфальт кончился и пошла грунтовая дорога.

Рельеф был неровный – то вверх, то вниз, вокруг расстилались бескрайние поля с полосками сосен и тополей, потом впереди показалась молодая березовая роща, а за ней уходила глубоко в смешанный лес коричневая глиняная дорога.

– Приехали. Олька, ищи грибы! – Валентин засунул пальцы в карманы и прищурился. – Оль! Во-он, видишь, птичка на дереве сидит? Не видишь? Ну, сейчас я ее тебе покажу, смотри.

Раздался мощный харкающий звук – и с верхушки дуба, хлопая крыльями, слетела большая цветная сойка.

– Ты зачем, свинья, в птицу плюнул?! Бессовестный, она тебя что, трогала?

– А ты ее что, рожала? Что ей от того, что я плюнул, сделается? Я у Ольги спросить хотел: сойка это или не сойка? Кажись, сойка. А, все, разобрался! Точно, сойка. Они такие бывают, мне Кириллыч рассказывал. Ну, так и быть, покажу вам грибок. Ма-аленький, правда. Вон под Олькиной ногой, не наступите, смотрите.

Я посмотрела вниз и увидела какое-то образование, похожее на разворачивающийся росток фасоли, только во много раз больше.

– Это что, гриб? – удивилась я. Воображение заработало и сравнило его с висячим мужским достоинством.

– А что ж это, … что ли? – назвал Валентин вещи своими именами. – Конечно, гриб. Сморчок называется. Ты вообще когда последний раз грибы собирала? Ладно, не отвечай, все вы бабы дуры. Смотри, вот еще! Еще! У-у, это … какой-то!

За два часа мы набрали четыре ведра. Мне понравилось: они такие нежненькие, как олицетворение самой весны. Грибы и весна – странное сочетание! А в этом году все как-то странно: подснежники на Новый год, с октября по май стояла одинаковая весенне-осенняя погода. Снег был только полтора месяца и даже не успел надоесть. И всего лишь с неделю стоит настоящее тепло, и как-то незаметно распустились деревья. Листья на них тоже странные: они не такие, как всегда в это время года, не изумрудно-зеленые, а желтоватые. Если смотреть вдаль на лес, то кажется, что это поздняя осень. Что же будет дальше?

– А дальше будет дождь!

Я вздрогнула: уже второй раз Валентин прочел мои мысли. У меня создалось впечатление, что он в курсе всего, о чем я сегодня думала, и даже видел картинки, которые рисовало Воображение.

– А дождь нам совсем не нужен. Разгоняй, давай!

– Зачем, лапочка? Мы же уже набрали грибов, можно возвращаться.

– Ты ничего не понимаешь: дождь испортит мой авторитет. Оль, я сейчас у директора спорткомплекса, где я зимой трассы делал, дом строю. А там не сам дом, а пристройка. Крышу сняли, а потолок остался. Мы над ним второй этаж сейчас делаем. Директор говорит, что дождь пойдет и протечет потолок, а я говорю, что нет. И мы поспорили на две бутылки шампанского.

– А Котик шампанское жмотится покупать, хотя все равно вместе выпьют и еще побегут. А я теперь за него отдувайся!

– Здесь дело не в шампанском, а в престиже, какой я прогностик хороший. Это для дела нужно, чтобы он меня на должность начальника всех трасс пригласил.

– Так ты же не хочешь на руководящие посты?!

– Не хочу. И не буду. Я откажусь, но надо, чтобы он пригласил.

– А зачем, если ты откажешься?

– Поршнева побесить.

– А, ну, тогда разгоню.

Я уже несколько раз видела, как моя М.Г. «разгоняет» дождь. Я, конечно, не верю. Конечно, все это совпадение, но хотелось бы поверить во что-то необъяснимое, в какие-нибудь чудеса, только не связанные со всякими смертями и мумиями. Но, хотя не верю, в статистику ее телекинез не укладывается.

Дождь лил как из ведра, «дворники» не успевали вытирать струи воды «со лба» «Матвея Валентиновича». М.Г. скривила лицо, посмотрела несколько раз на мрачное беспросветное небо и сказала: