Короткие смешные рассказы о жизни 4

Гидра была повержена. Коллективная челюсть безвольно висела. Слюна капала и с шипением испарялась прямо в раскалившемся воздухе. Они смотрели друг на друга потерянно и бессильно, как будто я сделал что-то непотребное, как будто надругался над ними. До конца занятия в раздевалке царила тишина. Когда Маня вышла, мамаши сканировали ее глазами, стараясь найти, нащупать, понять, что ж в ней такого, почему она?.. Почему она?! Потому что у нее отец, который знает, как принести в семью счастье! Так-то!

С женой, правда, потом неприятный разговор был… Она человек немного другого склада, совсем простой. Ей для счастья надо удивительно мало. Иногда я думаю, что это общая женская черта: достаточно чувства безопасности и уверенности в каком-то «будущем». Вот смех! Кто знает, что будет завтра – может, кирпич на голову? Но находятся люди, которых греет будущее. Я жену не осуждаю, в целом Нюрочка у меня веселая и симпатичная.

Но бывает, уставится серо-ледяными глазами, брови насупит, как мохнатый мотылек. И смотрит.

В такие моменты я представляю, как она стремительно стареет прямо на моих глазах. Кожа усыхает и покрывается бороздами морщин. Волосы поднимаются дыбом и замирают колючими клочьями. Из милого мотылька проступает хищная старуха с серыми лезвиями глаз. И становится до жути страшно. Представьте: подходит к вам бабка, медленно, еще медленнее. И вдруг заглядывает в лицо, глубоко и долго. Реально жесть, ребята. Я еле сдерживаюсь, чтобы не вскочить и не убежать с диким воплем. Но вдруг старуха резко и беспомощно вздыхает, взгляд теплеет, льдинки трескаются, и лицо оживает добротой и цветением. Короче, повезло мне с женой, если оценивать крупно и на всякие мелочи закрывать глаза.

Но осадочек после этой истории с «Диснеем» все же был. Подошла она ко мне, демонстрируя скорбь всего женского населения земли, и говорит:

– Я тебя попрошу об одной услуге. Ради меня.

– Все что угодно, моя крошка!

– Перестань врать.

И смотрит. А потом повторила зачем-то:

– Перестань. Врать.

Я хотел отшутиться. Но чувствую, она снова превращается в старушку. И поспешил:

– Зайка, обещаю! Но только это же не вранье. Это же…

А она руку подняла, как индейский вождь, и говорит мне страдающим голосом:

– Шурик. Я устала. Правда.

Повернулась и пошла так, будто в нашей квартире реально можно куда-то существенно удалиться.

И почему люди не умеют быть счастливыми? Большинство даже не понимает, как это просто. Когда вы хотите есть, вы что делаете? Правильно, берете нечто съедобное и едите. Ну так и здесь! Просто будьте! Вот все хотят крутую работу и огромную зарплату. Ну как пример, да? Так и где здесь проблемы? Встаете и идете на свою работу мечты, если вам приспичило трудиться.

Был у меня такой период…

Все вокруг карьеру делали. Какие-то блага приобретали. Какими-то словами в разговоре сыпали из бизнес-справочников. И появилось знакомое чувство, как будто ноет что-то в районе солнечного сплетения. Такая смесь тревоги и раздражения. А ведь я знаю: если позволить процессу течь дальше, можно дойти до депрессии. Значит, мне тоже нужна карьера. Но с нуля было уже слишком поздно и хлопотно. Мне нужна была в существенных моментах пройденная карьера, близкая к своему пику и стабильному расцвету. Я пошел постриг бороду, придал бакам европейский вид и, пока сидел в кресле парикмахерской, мысленно набросал сценарий успешного взлета молодого, талантливого топ-менеджера.

Я ж юридический закончил. В Омске. Учиться любил. Точнее, не учиться, а сессии сдавать. Все боятся, у стенки трясутся, в обмороки падают. А это же самый кайф. Игра! Азарт и противостояние. Я приходил с настроением «кто – кого». Пусть препод докажет, что я не знаю. Хотел бы я посмотреть на такого специалиста. В общем, провалов в университете у меня не было. Одно я понял: Омск не для меня, надо выбираться. Батя всю жизнь в этих своих гарнизонах, погонах, батальонах. Говорит по уставу. Сидит по уставу. Батя считает, что я… как бы это сказать… не получился у них. Они с мамой все сделали, чтоб получился, а я сломанный вышел. Давайте следующего.

В общем, я в Питер от них сбежал. В аспирантуру. Нет, я правда отучился. Даже что-то пытался защищать. Но тема такая интересная была: «Развитие и перспективы структурных институциональных реформ в российской экономике». Защитить ее мог только искусственный интеллект. А я ж живой, ребята!

В общем, прикинул я возможное развитие событий в случае, если бы я защитился и весь мир бы лежал у моих ног, и с этой позиции начал новый виток своей карьеры в России.

– Конечно, очень интересен ваш американский опыт.

– Не только опыт, еще и образование.

– Да-да, конечно, впечатляюще, более чем… Бизнес-школа Лос-Анджелеса, потом Отделение международной экономики и финансов Колумбийского университета в Нью-Йорке. Потом…

– Потом я снова вернулся в Калифорнию. Защитил степень магистра MBA в университетe Южной Калифорнии в Лос-Анджелесе.

– Да, да… Вот, вижу.

– Сейчас я доктор экономических наук.

– Поразительно… У нас, как вы знаете, консалтинговый бизнес…

– Я работал в Маккинзи около пяти лет.

– У нас второй вице-президент тоже работал в Маккинзи! Какое совпадение!

– Он в России работал?

– Да, в Москве.

– Я-то работал в Штатах. Был эпизод в Швейцарии несколько месяцев – проект требовал моего участия.

– О… У нас, вы понимаете, российская консалтинговая компания. Крупнейшая российская… Не такая, конечно, как Маккинзи. Но как раз перед нами и стоит задача добиться масштабирования бизнеса. Поэтому мы ищем новый управленческий штаб.

Такая смешная была эта директор по персоналу. Уточняла, терялась. Я был совершенно счастлив в этот момент. И, представляете, они меня взяли!.. И не понадобилось ни одного подтверждения моей американской легенды.

– Я понимаю, что у вас есть все основания гордиться… Но при оформлении мы же используем только российские данные, – извинилась эйчар-герл.

Я проработал в управленческом консалтинге два года. Два года в должности вице-президента. Все, что надо было сделать, – набрать команду, которая и совершала необходимые подвиги. Но постепенно мне стало скучно. Принялись что-то считать, измерять. Внедрять какие-то коэффициенты, метрики. И я пошел. В общем, было ясно, с чем едят эту блестящую карьеру. Не мое! Творческий полет с виражами и чудесами мне ближе.

Удивительно, но Нюрочка опять расстроилась. Она этот период гигантской консалтинговой аферы (так по-крупному я еще не врал) почему-то называла «взялся за ум». Женщины – совершенно далекий от реальности народ. Вечно витают в облаках.

После моего увольнения Нюрочка (видимо, не понимая, чего она хочет от жизни) пошла работать в лабораторию «Инвитро». Она ж химик. Или биолог? И вот занялась вроде как профессией. Мы с Маней смеемся, что «мама проверяет какашки».

Проверяет она свои экскременты и все мечтает об отпуске. А тут те самые приятели-ватерполисты предложили поехать в поход в Карелию. Палатки, сосны, озеро. Собралась у них компания абсолютно диких туристов.

– Шурик! Давай с нами всей семьей! Отдых самый настоящий. Никаких отелей. Полное единение с природой.

– Дайте подумать, черти…

– Да что думать! Мы уже третий раз едем. С детьми даже. Лодки берем. Перезагрузка глобальная. Телефон не ловит. Озеро как море. Мы уходим вглубь. Рыбалка отличная. В лодку садишься…

– Да что ты мне рассказываешь! Я знаешь на каких порогах сплавлялся? Я по Уралу ходил…

– Ну так сам бог велел. Мы на опасные пороги не поедем. Там по большой воде можно до скалистых островов доплыть. Нереальная красота.

– Да я все это знаю… Я еще в старших классах пол-Карелии облазил. В экспедиции ходили по месяцу. А парень один в группе обе ноги сломал. Новичок был.

– Шурик! Ты должен быть с нами! Нам опытные люди нужны! Бери семью и айда!

Искра уважения к моему походному опыту затеплила во мне огонек счастья. Вечером рассказал Нюрочке и Маньке о предложении. Дочка была в восторге.

– Поехали! Поехали!

У Нюрочки лицо стало слегка тревожным.