– Уходить опасно.
– Придётся. Без еды не выжить.
– И без тепла. А там хищники бродят.
– Дикие собаки тоже не менее опасны. ? Я складывала кучкой паркетины, ? готово. Дай спички!
Дочка протянула зажигалку. Живой огонёк заплясал, осветив разрушенную комнату.
– Мам, как в блокаду выживали?
– Толя рассказывал.
– Он давно умер, повезло. Не видел того, что видим мы.
– Зато пережил другую блокаду. Девятьсот дней!
– Недели не прошло, а народ вымирает.
– Чёрный снег, чёрный день. Хотя бы сыпать перестало.
Дочка устроилась ночевать, положив на пол оторванную дверь. Я завалилась, как есть.
Робкий свет будоражил веки. Проснулась и поняла: настоящий белый снег валил хлопьями. Рядом ахнула дочка:
– Мама, снег!
– Белый, белый.
– Скоро все кончится.
– Перестало бы сыпать. Тогда нескольких дней хватит подобраться к магазинам.
– Думаешь, нам еда достанется? ? Дочка покачала головой, ? А мародёры?
– На мародёров создадут отряды милиции.
– Не больно-то людей защищают. До взрыва недовольных в тюрьмы отправляли.
– Не путай мирное время с после ядерным.
– Анархия ? мать порядка! ? лицо дочки было серьёзным и решительным. ? Где же Ванька, мой кавалер? Ну, что идём дорожки чистить? Заодно согреемся.
С десяток человек вовсю орудовали лопатами. Ими руководил красавец лет сорока, с лицом, заросшим щетиной. Я невольно залюбовалась.
– Что рот раззявила? ? Грубо сказал неопрятный старик, ? бери лопату, старая!
– Заткнись, дядя Лёша, вовсе не старая, а женщина в расцвете лет, ? усмехнулся красавец.
– Тебе, Егор, лишь зубоскалить. Тоже, дамский угодник выискался! Рядом, дочка, что ли? Держи её подальше от угодников.
– У меня есть парень! ? Заявила Моника.
Егор усмехнулся:
– Пусть бережёт своё сокровище, а то, не ровен час.
– Заткнись! ? Оборвал его дед, ? Давай работай, нечего лодыря гонять. Господи, наконец, снег побелел, большая радость для всех, оставшихся в живых. Ещё немного и прояснится. Тогда начнётся самый аврал. К магазинам и складам бы подобраться, еды надолго хватит. Слышала, давеча медведя завалили? Толпа набежала, не успели оглянуться, остались «рожки да ножки» от косолапого.
– Сырым съели?
– У кого топор, у кого нож: разделали, ахнуть не успел. Моя бабка сторожит мясо в квартире. Прикинь, мебель на дрова разломали. Вот-вот паркет разбирать станем. А вот и Маня.
Женщина лет сорока в куртке и тёплых штанах деловито вручила нам лопаты:
– Работаем до изнеможения, потом перерыв.
Мы вгрызались в снег, не щадя сил. Под небольшим белым слоем, снег походил на замороженную сажу. В одном месте появились окна первого этажа. Задыхаясь, я воткнула лопату в сугроб:
– Всё, хватит!
– Быстро выдохлась, молодуха! ? Егор хохотнул, ? какие мы немощные.
– У меня дела! За парнем слетать, а то потеряется.
– У тебя пропеллер в заднице? ? Дед Лёша хмыкнул, ? слетай, а мы поглядим, как это делаешь.
– Дед, за дочурой присмотри!
– Ладно, пусть работает, а устанет, пойдем ко мне мясо кушать.
– Куда к тебе?
Дед показал на наш дом:
– Вишь, тропка проложена наверх? Вон то окно!
– А наше окно рядом. Мы соседи.
– Славно, ? сказал старик. ? Знаешь, и ты с парнем приходи, старуха бульон сварит из медвежатины.
– Очень хорошо, а то Ваня хотел моего питомца на суп.
– Кошку?
– Пингвина.
– Это, верно, не хуже курицы.