Чугунный мост

Кто-то другой на месте Эллы посмеялся бы и забыл. Но только не она. Она слишком большое значение придавала снам. И самое меньшее, что она могла сделать в данном случае – это найти реальную Лауру Бабаян или её сына.

Первым делом нужно было кому-то рассказать об увиденном. Во-первых, чтобы не забыть сон, а во-вторых, есть шанс, что разговор мог вывести её на нужную тропу в поисках пожилой женщины. А ещё в процессе рассказа часто всплывают детали, которые ранее были приглушены основным событием. Поскольку уже более трёх лет, с самого развода, Элла жила одна, разговаривала она по утрам только с одним человеком. Артём Карапетян, лучший друг Эллы на все случаи жизни. С ним и плакать можно и пить, говорила о нём Элла. В одном только она его всегда упрекала, что до сих пор не нашёл себе достойную пару. Артём был тоже в разводе, но в отличии от Эллы – у него был сын. «Я найду тебе твою единственную», – говорила она ему, и они оба смеялись, потому что у самой Эллы дела на любовном поприще шли далеко не гладко.

Элла сняла телефон с зарядки, убедилась, что батарея готова к долгому разговору и нажала на зелёную иконку с телефонной трубкой под номером абонента.

– Артёмка, привет родной, как ты?

– Привет, дорогая. Я нормально, как сама?

– Тоже ничего. Слушай, мне такой странный сон приснился…

– И почему я не удивлён? – нарочито растягивая слова сказал он. – Рассказывай, я к этому уже привык.

– Нет, это другое. Сон действительно странный. Понимаешь, тётка пожилая, говорит, что больна и что я должна позаботиться о её сыне. Зовут её Лаура Бабаян и на вид ей лет 70, может чуть больше. Значит, сыну должно быть не больше 50-ти. Как по-твоему, есть ли среди наших знакомых такая женщина с пятидесятилетним сыном, который нуждается в моей поддержке?

– Есть, я! Я этот мужчина, которому нужна твоя помощь, – он рассмеялся, но потом продолжил. – Озадачила ты меня с утра, деточка. Бабаян. Бабаян. Знаю одну Бабаян, но она Роксана, хе-хе. Не подойдёт?

– Нет, не подойдёт. Вряд ли ко мне стали бы ходить советские певицы, да и с какой целью им захаживать?

– Тогда не знаю… О, есть ещё сестра депутата Бабаяна, бывшая жена дяди Рафика – профессора Рубиняна. Она в девичестве Бабаян и сын у неё есть. Да что я тебе рассказываю, ты и сама знаешь его, я про Марка говорю, одноклассника моего, Марка Рубиняна.

– Ооо, Марк! Ну конечно, знаю его. Химик-художник.

Конечно же, она знала Марка, но Артёму совсем необязательно было знать, насколько хорошо она его знала.

– А других вариантов у тебя нет?

– Нет, больше никто на ум не приходит. И ты на полном серьёзе сейчас ищешь Лауру Бабаян? – прозвучал насмешливый вопрос Артёма.

– А как зовут его маму? – как бы не слыша его, продолжала она, – Я понимаю, что несу бред, по крайней мере знаю, что так выглядит со стороны, но ведь эта женщина не просто так приходила ко мне.

– Честно? Не знаю, как зовут. Но может ты слишком много смысла вкладываешь в этот сон. У тебя бывали сны и поинтереснее. Ладно, я бегу. Потом наберу. На связи.

– Пока.

Действительно, Артём был прав. У Эллы бывали сны и поинтереснее. Например, как – то она увидела во сне, как её знакомый, заядлый холостяк, расхаживает по морскому берегу, мочит ноги в воде, а потом ему навстречу бежит маленькая девочка. Он берёт её на руки, оборачивается к Элле и говорит: «Знакомься, это моя дочь». Когда Элла рассказала об увиденном, Гарик, так звали её друга, рассмеялся, сказав, что этого никогда не будет. Зато спустя два месяца он сам позвонил ей.

– Ванга! Нет, Кашпировский! Как ты вообще умудрилась?

– Не поняла, Гарь, что случилось?

– Да сон твой, чёрт бы его побрал. В общем, моя подруга беременна, и, кажется, я очень хочу стать папой.

А было и так, что Элла не пыталась расшифровывать свои сны, но очень ждала следующей ночи, чтобы увидеть продолжение замечательной истории. Снов своих она не записывала, но рассказывала всем знакомым. Бывало, даже они сами ждали продолжения истории, начавшейся в одном из снов.

На этот раз было немного по-другому. После разговора с Артёмом Элла осталась одна со своей странной целью во что бы то ни стало найти женщину и помочь её сыну. Надо было с чего-то начинать, поэтому она налила себе кружку кофе и погрузилась в Facebook. B любой ситуации, когда не знаешь, с чего начать, надо обратиться к Цукербергу, считала она. Ввела в поисковую строку два слова: Лаура Бабаян.

Всего 7 результатов, и ни один из них не подходил ни по возрасту, ни по географии. «Цукер на этот раз не помог», – подумала она. Наверное, искать иголку в стоге сена было бы легче. Но чем отчётливее Элла понимала, что эта задача невыполнима, тем больше хотелось ей решить её.

От поисков в интернете её оторвал телефонный звонок.

– Алло, Машка? Привет!

– Ну, привет. Значит, если я не позвоню, ты даже не вспомнишь, да, подруга?

– Прости, хорошо, что ты позвонила. Давай повидаемся.

– С удовольствием, Эл. Тут недалеко новый «Даблби» открыли, то есть, получается кофе-машина пока ещё чистая и кофе будет без привкуса. Что скажешь?

– Прекрасно, давай в полвторого?

– Пойдёт!

– Хорошо. Буду выходить-наберу.

Когда девушки встретились на углу Озерковского переулка и направлялись в сторону новооткрытой кофейни, мимо них неторопливым шагом прошла женщина, которая довольно громко разговаривала по телефону. Элла уловила обрывок разговора.

– Ей очень плохо. Сломала шейку бедра. Лежит, не может встать. Жаль её, совсем одна…

Элла обернулась вслед уходящей женщине, потом посмотрела на подругу и сказала:

– Теперь я уверена, я должна найти тётю Лауру и помочь ей.

– Кто такая тётя Лаура? Опять сон?

– В общем, слушай.

И девушка рассказала всё в мельчайших подробностях, и ещё добавила разговор с Артёмом и свои неудачные поиски в Facebook и разочарование Цукербергом.

Маша отпила глоток капучино, слизала пену с верхней губы, и сказала:

– Послушай. Но ведь действительно, есть вероятность, что это мать Марка?

– Цукерберга?

– Да нет же, Рубиняна. Смотри, сам он учёный, а поэтому и без денег, без стабильного заработка. То есть, в принципе, он нуждается в помощи и в первую очередь финансовой. Фамилия его матери совпадает.

– Да, но мы не уверены в имени!

– О чём ты говоришь, люди в завтрашнем дне не уверены, а ты мелочишься из-за имени, – пошутила Мария. – Имя можно уточнить.

– Нет. Не хочу, чтобы я как-то была замешана в этом. Не хочу, чтобы он знал, что я интересуюсь хоть чем-то, связанным с ним.

– А мне кажется, ему плевать. Да и тебе должно быть всё равно, что он думает. Или же… я чего-то не знаю?

– Нет, нет. Ничего такого нет. Просто понимаешь, большинство людей ведь как думают? Вот если ты кем-то интересуешься, значит ты что-то от него хочешь. А я ведь не хочу. Ну, то есть хочу помочь. А если человек не просит помощи, значит твоя помощь будет расценена как навязанная и может быть отвергнута. И в конце концов, не скажу же я, привет Марк, твоя мать приходила ко мне во сне, но я не уверена, что она твоя мать, и просила тебе помочь, но я не уверена, что тебе, и кстати, как зовут твою маму?

– И поэтому ты хочешь оставаться инкогнито.