Последний отзыв
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Стихотворения
Автор
Жанр
Год написания книги
2018
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
По рукам и по ногам!
За твои дела острожные,—
Расквитаемся с тобой,—
Ветер, ветер в куртке кожаной,
С красной – да во лбу – звездой!
<Июль 1920>
«Не хочу ни любви, ни почестей…»
Не хочу ни любви, ни почестей:
– Опьянительны. – Не падка!
Даже яблочка мне не хочется
– Соблазнительного – с лотка…
Что-то цепью за мной волочится,
Скоро громом начнет греметь.
– Как мне хочется,
Как мне хочется —
Потихонечку умереть!
<Июль 1920>
«Другие – с очами и с личиком…»
Другие – с очами и с личиком
А я-то ночами беседую с ветром.
Не с тем – италийским
Зефиром младым,—
С хорошим, с широким,
Российским, сквозным!
Другие всей плотью по плоти плутают,
Из уст пересохших – дыханье глотают…
А я – руки настежь! – застыла – столбняк!
Чтоб выдул мне душу – российский сквозняк!
Другие – о, нежные, цепкие путы!
Нет, с нами Эол обращается круто.
– Небось, не растаешь! Одна – мол – семья! —
Как будто и вправду – не женщина я!
2 августа 1920
«Июнь. Июль. Часть соловьиной дрожи…»
Июнь. Июль. Часть соловьиной дрожи.
– И было что-то птичье в нас с тобой —
Когда – ночь соловьиную тревожа —
Мы обмирали – каждый над собой!
А Август – царь. Ему не до рулады,
Ему – до канонады Октября.
Да, Август – царь. – Тебе царей не надо,—
А мне таких не надо – без царя!
<Август 1920>
«Есть в стане моем – офицерская…»
Есть в стане моем – офицерская
Есть в ребрах моих – офицерская честь.
На всякую муку иду не упрямясь:
Терпенье солдатское есть!
Как будто когда-то прикладом и сталью
Мне выправили этот шаг.
Недаром, недаром черкесская талья
И тесный ременный кушак.
А зорю заслышу – Отец ты мой родный! —
Хоть райские – штурмом – врата!
Как будто нарочно для сумки походной —
Раскинутых плеч широта.
Всё может – какой инвалид ошалелый
Над люлькой мне песенку спел…
И что-то от этого дня – уцелело:
Я слово беру – на прицел!
И так мое сердце над Рэ-сэ-фэ-сэром
Скрежещет – корми-не корми! —
Как будто сама я была офицером
В Октябрьские смертные дни.
Сентябрь 1920
(NB! Эти стихи в Москве назывались «про красного офицера», и я полтора года с неизменным громким успехом читала их на каждом выступлении по неизменному вызову курсантов.)
Волк
Было дружбой, стало службой.
Бог с тобою, брат мой волк!
Подыхает наша дружба:
Я тебе не дар, а долг!
Заедай верстою вёрсту,
Отсылай версту к версте!
Перегладила по шерстке,—
За твои дела острожные,—
Расквитаемся с тобой,—
Ветер, ветер в куртке кожаной,
С красной – да во лбу – звездой!
<Июль 1920>
«Не хочу ни любви, ни почестей…»
Не хочу ни любви, ни почестей:
– Опьянительны. – Не падка!
Даже яблочка мне не хочется
– Соблазнительного – с лотка…
Что-то цепью за мной волочится,
Скоро громом начнет греметь.
– Как мне хочется,
Как мне хочется —
Потихонечку умереть!
<Июль 1920>
«Другие – с очами и с личиком…»
Другие – с очами и с личиком
А я-то ночами беседую с ветром.
Не с тем – италийским
Зефиром младым,—
С хорошим, с широким,
Российским, сквозным!
Другие всей плотью по плоти плутают,
Из уст пересохших – дыханье глотают…
А я – руки настежь! – застыла – столбняк!
Чтоб выдул мне душу – российский сквозняк!
Другие – о, нежные, цепкие путы!
Нет, с нами Эол обращается круто.
– Небось, не растаешь! Одна – мол – семья! —
Как будто и вправду – не женщина я!
2 августа 1920
«Июнь. Июль. Часть соловьиной дрожи…»
Июнь. Июль. Часть соловьиной дрожи.
– И было что-то птичье в нас с тобой —
Когда – ночь соловьиную тревожа —
Мы обмирали – каждый над собой!
А Август – царь. Ему не до рулады,
Ему – до канонады Октября.
Да, Август – царь. – Тебе царей не надо,—
А мне таких не надо – без царя!
<Август 1920>
«Есть в стане моем – офицерская…»
Есть в стане моем – офицерская
Есть в ребрах моих – офицерская честь.
На всякую муку иду не упрямясь:
Терпенье солдатское есть!
Как будто когда-то прикладом и сталью
Мне выправили этот шаг.
Недаром, недаром черкесская талья
И тесный ременный кушак.
А зорю заслышу – Отец ты мой родный! —
Хоть райские – штурмом – врата!
Как будто нарочно для сумки походной —
Раскинутых плеч широта.
Всё может – какой инвалид ошалелый
Над люлькой мне песенку спел…
И что-то от этого дня – уцелело:
Я слово беру – на прицел!
И так мое сердце над Рэ-сэ-фэ-сэром
Скрежещет – корми-не корми! —
Как будто сама я была офицером
В Октябрьские смертные дни.
Сентябрь 1920
(NB! Эти стихи в Москве назывались «про красного офицера», и я полтора года с неизменным громким успехом читала их на каждом выступлении по неизменному вызову курсантов.)
Волк
Было дружбой, стало службой.
Бог с тобою, брат мой волк!
Подыхает наша дружба:
Я тебе не дар, а долг!
Заедай верстою вёрсту,
Отсылай версту к версте!
Перегладила по шерстке,—
