Не смей меня касаться

– И что, Никита Алексеевич, совсем труба?

– Нет, почему же, я бы так не сказал, если удастся снять ограничения, наложенные приставами на завод, и найти крупного инвестора, который поверит в твои проекты, то вполне возможно выпутаться.

Устало потер виски.

– Какого черта я затеял это строительство! Хреновый из меня бизнесмен.

– Ты просто слишком масштабно решил действовать, нельзя ввязываться во столько проектов сразу, особенно когда в стране кризис.

– Я надеялся, что банк даст кредит. Когда совсем недавно встречался с его акционерами в неформальной обстановке, они заверили меня в своей поддержке. Кто мог знать, что такой крупный банк лишится лицензии.

– Эх, Сашка, в нашей стране нужно быть готовым к любой ситуации, особенно сейчас, когда банки лопаются, словно мыльные пузыри.

– Млять, он относился к сотне лучших кредитных организаций России. Акционеры говорили, что у них хватает средств, чтобы с лихвой обеспечить все свои обязательства.

– Ну, ты как маленький, Сашка, значит, кому-то не угодили. И кстати, средства этого банка, по моим данным, тю-тю, уже выведены в офшоры.

Запустил пальцы в волосы, устало потер лоб.

– Прошу вас, Никита Алексеевич, вы ведь лучший друг моего отца, у вас связи. Помогите…

Мой собеседник задумался… Отхлебнул воды из бокала.

– Саш, сделаю все возможное, подключу знающих людей. Ты ведь мне как родной, но, конечно же, пока ничего не могу обещать.

– Я понимаю.

– Ты тоже шевелись, не сиди увальнем…

– Дядь Никит, обижаете, я более чем шевелюсь. Езжу по всей стране, пытаясь найти инвесторов. В ближнее зарубежье тоже мотался, постоянно в командировках.

– Думаю, придется делиться, Саш, пообещай какой-нибудь большой кусок пирога из будущей прибыли или акции компании.

Опять запустил пальцы в волосы, чуточку дернул. Может, легкая боль активизирует мыслительные процессы и я,наконец, найду выход из сложившегося финансового тупика.

– Боюсь я, Никита Алексеевич, дальше акции продавать. У нашей семьи ведь уже не шестьдесят процентов акций, как было при отце, а только пятьдесят один процент. Можно представить ситуацию, что они попадут в одни руки, и тогда прощай, контрольный пакет фирмы «Стройинвест». Отец в гробу перевернется.

– Понимаю, Сашка, понимаю… Переговорю в ближайшее время с парочкой человек, вдруг помогут по старой дружбе. Неплохо было бы привлечь государственный капитал в строительство. Хотя сейчас времена тяжкие, бюджетных ассигнований очень тяжело добиться.

– Да, конечно.

– Но у меня есть знакомые, приближенные к государственной кормушке, попробую их подключить, – продолжил меж тем Никита Алексеевич.

– Спасибо, дядь Никит, не знаю даже, как вас благодарить.

– Пока не за что благодарить, но ты не горюй раньше времени, чем смогу, помогу. Давай лучше выпьем.

Разлил водку по стаканам.

– Ну давай, чтобы ситуация разрешилась… И впредь не гони коней, нельзя браться за все одновременно.

Будет ли это «впредь», вот в чем вопрос. Мы стукнулись стаканами. Холодная водка сначала приятно остудила гортань, а потом градусы, содержащиеся в ней, начали действовать, горяча внутренности. Захотелось напиться вдрызг. Я так давно этого не делал.

– Еще по одной, Никита Алексеевич?!

Опять потянулся разливать водку.

– Нет, Саш, мне хватит, – друг отца поспешно прикрыл стакан рукой, – уже старый я стал для попоек, да и Мария Дмитриевна дома, небось, волнуется. Пойду я. Если что получится, позвоню…

– Да-да, я понимаю, передавайте привет тете Маше и Миле. Давно их не видел. Как там Мила, счастлива с новым мужем?

Никита Алексеевич лишь махнул рукой.

– Да ну ее, дура Милка, что бросила тебя. До сих пор ей простить не могу, и на кого променяла?! Актеришка какой-то… Пху!

– Дядь Никит, сердцу не прикажешь. Да и не любовь между нами, видно, была… Так, детско-юношеская привязанность, а потом привычка жить вместе.

– Эх, а мы с твоим отцом так радовались, когда вы сошлись, мечтали, что породнимся и внуки общие будут. Да не судьба, видимо…

Мой собеседник нахмурил свои седые брови и замолчал.

– Не судьба… – глухим эхом повторил я за бывшим тестем.

Впрочем, все уже давно отболело и прошло… Милу же я до сих пор люблю, да и всегда, наверное, буду любить, но теперь чисто братской любовью. Такое бывает, если желание прошло, а какая-то близость между людьми осталась. Только одного ей, а главное, себе, не могу простить – аборт, который Мила сделала предположительно от меня… Хотя в тот момент наша совместная жизнь уже подходила к концу, и мы, с разрешения друг друга, погуливали на стороне. Миле надоело играть в семью. Это тоже случается, первую любовь трудно сохранить на всю жизнь. И, наверное, такое решение было правильным тогда, зачем ребенку родители, у которых остыли чувства друг к другу. Фигня все это, Сашка, пустые оправдания нашего эгоизма. Мила хотела веселиться, повидать мир, влюбляться. Мне в тот момент также не до детей было, я жаждал свершений и побед в бизнесе. Но, черт возьми, простить себе то, что смалодушничал, не настоял на родах, очень сложно. Знал бы папа, собственноручно свернул бы мне шею. Он так хотел внуков.

– Ну ладно, Сашка, не грусти, думаю, еще можно выпутаться из этой ситуации.

Стандартные утешающие слова, которые произносят близкие люди, когда знают, что уже ничем нельзя помочь, поскольку неизлечимая болезнь прогрессирует. Бывший тесть ушел. А я снова налил себе водки. Крякнул… Алкоголь окутал приятным теплом желудок. Эх, Сашка, Сашка… Неужели ты за четыре года спустишь все, что наживал отец в течение тридцати лет? А ведь думалось, я горы золотые сверну, затоплю цементом всю Россию. «Выпендрежник!» Да, права была Таня Ларина, точнее Лазарева. «Хамовитыйвыпендрежник». Невольно улыбнулся, вспоминая ее слова. Таня… «Не везет мне в картах, повезет в любви…»

Выпендрежник… Все спустил. А считал себя крутым умным бизнесменом, думал, папа зря осторожничает, не видит из-за своего страха открывающихся перспектив. Перспективы стали химерами, а компания «Стройинвест» по моей милости теперь на грани банкротства. Как же я маме в глаза смотреть буду? Они с сестрой привыкли жить богато… Как теперь сказать: «Прости мама, но, возможно, тебе придется ограничиться пенсией. Которую ты вообще-то не заработала, поскольку практически никогда не работала, сначала дети, а потом папа стал владельцем цементного завода. Конечно, я драматизирую немного, у нас еще есть собственность, которую можно продать, чтобы жить более-менее сносно. Но уровень будет совершенно другой. Опять налил себе водки, выпил. Снова приятное тепло прошлось по телу. Закусил оливкой и еще налил алкоголя в стакан. Ну, вздрогнем, хочу надраться сегодня. Иногда это можно и нужно. Быть может, беспокойство и страх хоть ненамного улягутся в душе, и я придумаю какой-нибудь выход из этой дерьмовой, весьма затруднительной ситуации, в которую умудрился вляпаться из-за своей самоуверенности и амбиций… Где найти инвестора, где?! Что можно продать, чтобы раздобыть денег?! Алкоголь действовал странно, только увеличивал вопросы в голове. Млять, млять… Откуда взялся этот кризис, скачки доллара, санкции и всякая другая хрень, обрушившая строительный бизнес. Водка в графине закончилась, а я так и не надрался. Заказал себе еще один графинчик. Алкоголь опять приятно сначала холодил гортань, а потом согревал желудок. Может, позвонить маме, поплакаться в жилетку? Нет, зачем ее пугать раньше времени… Пошло все черту! Опять схватился за стакан. А водка-то тю-тю, исчезла в недрах моего тела, так и не подарив долгожданное забвение. Разбавленная, видимо. Совсем оборзели, даже в таком цивильном заведении бодягу подают.

Только когда встал из-за стола, понял, что грешил я на водочку напрасно. Нормальная она, поскольку тело слушалось хреново, а ноги даже заплетались немного. Странно, поскольку мозг функционировал трезво, во всяком случае, забыться так и не получилось. А возможно, мне только кажется, что мыслю я вполне разумно. Надо вызвать такси домой и баиньки. Хватит хлестать алкоголь. Вышел из ресторана. Внизу в полуподвальном помещении располагалась модная среди богатой молодежи клубешка… Может, заглянуть туда? Повихляться под музыку, тряхнуть стариной. Давно я не позволял себе подобные развлечения. А еще лучше снять девочку? Секса хотелось невероятно. Пожалуй, постельные скачки помогут мне расслабиться, забыться, хотя бы ненадолго… Качественный трах – хороший антидепрессант. Заколебался, не зная, что предпочесть, отправиться домой спать или попытаться найти сексуальные приключения на сегодняшний вечерок.

– Привет! Ты меня помнишь? – раздался игривый женский голосок.

Ко мне подскочила светловолосая девица в коротенькой кожаной юбочке и блестящей черной кофточке. Симпатичная… Милый чуточку вздернутый носик, пухлые губки, яркий макияж на глазах. Тело тоже в моем вкусе – стройное, гибкое, но грудки под тонкой материей блузки выпирали вполне отчетливо, словно говоря: «У девушки есть за что подержаться». Ножки вообще, просто высший класс, десять из десяти.

– А должен?!

– Ну, мы когда-то виделись, – туманно ответила блондинка.

Наверное, одна из девиц Димки Колесова. Мой дружок любит девиц без комплексов, ведущих активную сексуальную жизнь, которые за небольшой подарочек готовы что угодно сделать и куда угодно дать. Им совершенно плевать на наличие у мужчины жены, детей и других подобных обременений, от жизни они хотят двух вещей – сексуальных приключений и денег. Ко мне подобные цыпы тоже постоянно липли, поскольку в глазах многих Алекс Шувалов был тем волшебным чудо-средством, два в одном, способным воплотить в реальность все их небогатые мечты. Я абсолютно не помнил блондинку, хотя, пожалуй, в хрупком облике было что-то знакомое, впрочем, все Димкины девицы на одно лицо, длинноногие, сисястые блондинки, лишь иногда разбавляемые рыжими. Пожалуй, светловолосая девица как раз то, что доктор прописал в стрессовых ситуациях.

– Ах, да… Тебя, кажется, зовут… – сделал вид, что задумался.

– Юля, – подсказала девица.

– Хочешь, поедем ко мне? – напрямую предложил я.