Лягушонок и Мистер Совершенство

Прямо скажем, клоунскую внешность.

– Но вообще Инна очень хорошая (тут мама немного покривила душой) и добрая девочка. Всякую живность больную домой несет, котят, собачат, даже когда-то мышат приволокла и выкармливала с помощью пипетки. Правда, они все равно подохли.

Будущий братец пренебрежительно хмыкнул.

– Выхаживает, – продолжила меня хвалить (выставлять еще большей дурочкой) мама, – а потом пристраивает в хорошие руки.

– Любит сирых и убогих, – вставил едкий комментарий совершенный мальчик.

– Дима?! – возмутилась его бабушка Антонина Павловна, а дядя Саша нахмурился.

– Ага, могу и тебя пристроить в хорошие руки.

Такого с руками оторвут…

Взрослые засмеялись.

– А ей палец в рот не клади, – как мне показалось, с одобрением сказал дедушка Дмитрий Александрович.

– Какая колючая, – пожал плечами красавчик, сын дяди Саши. – Она точно ваша дочка? – теперь он обратился к маме. – Абсолютно на вас не похожа. Может, ее в роддоме подменили?!

– Дима! – теперь уже дядя Саша возмущенно дергал отпрыска за рукав.

А у меня слезы навернулись на глаза. Я снова вдруг остро почувствовала свою ущербность. Больше всего на свете я хотела быть похожей на свою красавицу-маму, но мне ни одной черточки не досталось. У мамы волосы светлые, блестящие, будто золотое руно, личико сердечком, глаза миндалевидные с ярко-голубой радужкой, губы, словно цветок, красивые. У меня рыжие спирали вместо волос, губы как вареники, на зубах скобки, глаза навыкате. Смешная и несуразная… Только, пожалуй, нос ничего, на мамин не похож, но аккуратный.

Мама обняла мои худые плечи.

– Точно моя, – в женском голосе слышалась теплота, – такую рыжую и ершистую разве с кем-то спутаешь. Сразу в сердце западает.

Красавчик еще раз пренебрежительно хмыкнул.

– Так, давайте шашлыками заниматься,– призвал к активным действиям дедушка Дима. – К вечеру обещали дождь.

– Наташенька, – обратилась Антонина Павловна к маме, – поможешь мне с салатом?

– Да-да, конечно.

– А ты, Дима, покажи Инне Муркиных котят, – продолжала распоряжаться показавшаяся милой бабушка.

Инне звучало еще хуже, чем Инна, словно я обязана всем отказывать. Не-не-не, нельзя ни в коем случае.

– Уверена, котята ей понравятся, она ведь любит животных.

– Главное, чтобы с ними не случилась та же неприятность, что и с мышатами.

Взрослые прыснули смехом, а я запыхтела от возмущения, словно маленький паровоз.

– Ладно, лягушонок, пошли смотреть котят.

– Сам ты большой жаб, – тут же взвилась я.

На красивых мальчишеских губах появилась нахальная улыбка.

– Не-а, я прекрасный принц.

Он всегда был чертовски самоуверенным. Тогда я немного опешила, но послушно двинулась следом за красивым мальчиком, в семью которого должна была теперь войти. Уж очень мне хотелось посмотреть на котят, или еще немного полюбоваться мальчиком.

…

Помню, тем вечером, когда мама укладывала меня спать, я в открытую спросила:

– Мам, я некрасивая девочка?

– Для меня самая чудесная девочка на свете, – дипломатично произнесла родительница, обняла, и ласково поцеловала мою буйную рыжую голову.

– Я несколько раз читала сказку про «Гадкого утенка», но ведь не все гадкие утята превращаются в прекрасных лебедей? Вдруг у меня не получится обернуться?!

Так сильно в тот вечер я почувствовала свою ущербность…

Мама снова стала целоваться.

– Не родись красивой, говорят… Я со своей красотой не очень сладко жила, пока Сашу не встретила. Но что-то мне подсказывает – ты вырастешь очень-очень симпатичной, у тебя будут целые толпы поклонников. Заранее уже боюсь этого, женщине иногда очень опасно быть красивой. А ты такая яркая девочка. По сравнению с тобой я бледная моль. Твои огненные волосы, большие глаза, губы, будут всегда привлекать внимание.

– Ага, все будут потешаться надо мной… Обзывать Инной-одуванчиком, или рыжим лягушонком, – не сдержалась, выплеснула обиду на свое относительно старое и совершенно новое прозвище.

– Глупенькая, – мама стала ласково поглаживать мою спину, – Волосы отрастут, скобки уберутся, нескладность пройдет.

– И тогда я обернусь лебедем?!

– Нет, жар-птицей, – осветила комнату мамина улыбка.

– Павлином что ли?!

Родительница засмеялась.

– А еще у тебя острый язык и необыкновенная способность к иронии!

Если честно, по этому поводу я тоже за тебя боюсь.

– Не бойся, мама, я умею за себя постоять.

Глупенькая, еще не знала тогда, что умения за себя постоять иногда бывает мало, что подобная способность не приносит счастья. Окружающие воспринимают ее вызовом, а тому, кто задирается, можно еще добавить боли.

***

Наши родители поженились через месяц после того памятного знакомства. Дядя Саша в светлом костюме смотрелся настоящим щеголем. Мама, несмотря на наличие рыжего прицепа, надела красивое длинное белое платье и фату до пола. Атласный белый корсет свадебного платья, расшитый мелкими жемчужинами и серебристым бисером, ладно охватывал ее тонкую фигуру. Она казалась юной и такой красивой, что мне рядом с ней даже дышать было страшно. Как у столь прекрасной женщины могло появиться рыжее пугало вместо дочери? Загадка природы. Мои волосы за прошедший месяц не сильно удлинились, и, несмотря на заколки, гели и лаки, по-прежнему торчали огненным нимбом вокруг головы. Даже в красивом бледно-зеленом платье, так подходившем под цвет моих глаз и немного скрывающем худобу, я все равно смотрелась нелепо. Пугало в любом наряде останется пугалом. До сих пор помню то едкое царапающее душу чувство своей некрасивости, которое стократно усилилось, когда в пределах видимости появился мой «ненаглядный» сводный братец. По случаю свадьбы своего папеньки и моей маменьки он вырядился в строгий синий костюм, белоснежную рубашку, и даже бабочку нацепил. На любом другом мальчике подобные взрослые вещи смотрелись бы нелепо, но Димка Ковалев выглядел в них шикарно. Братец правду сказал, он и в самом деле «прекрасный принц» – Мистер Совершенство. Заметив меня, новоприобретенный родственник, брезгливо скривился.

– Привет, Лягушонок.