Не смей меня касаться

По возвращении в гостиницу, я оставил Таню собирать чемоданы, а сам спустился в ресторан, чтобы организовать наш прощальный ужин в Баку.

Позвонил ей снизу:

– Танюш, надень, пожалуйста, платье, которое мы купили вчера.

– Саш, мы еще куда-нибудь идем?

– Да, на званый ужин к падишаху Александрину и принцессе Татиании.

– Это кто такие? – уточнила Таня с озорством в голосе.

– Извращенец и извращенка, ты со стыда сгоришь, когда я расскажу, что они творят в постели.

– Не сгорю, – смеялась моя красавица, – думаю, мы сможем дать им фору.

Тоже захохотал.

– Жду тебя через полчаса в ресторане…

Она появилась минута в минуту… Моя пунктуальная девочка. Длинное платье из сиренево-бежевой шелковистой ткани красиво обрамляло идеальное женское тело. Волосы Таня собрала в высокую непринужденную прическу, открывающую красивую линию шеи и плеч. Я понял остолбенение принца на том злосчастном балу золушек. Когда видишь свою женщину, невольно замираешь восторженным, пускающим слюни щенком. Был бы у меня хвост, наверное, вилял бы им сейчас, точно помелом.

Андалузская красавица двигалась настоящей королевой и так смотрела мне в глаза, что я в самом деле чувствовал себя охреневшим от привалившего к нему счастья принцем.

– Саш, мы с этим ужином не опоздаем на самолет?

– Нет, не опоздаем, милая… Только придется сегодняшнюю ночь провести без сна, мы улетаем поздно, дома будем только в три утра. На работу завтра можешь не выходить, я отпросил тебя у Мишки. А вообще, знаешь, поехали лучше ко мне и там отоспимся.

– С тобой отоспишься, – пожурила Танечка. – И я не могу к тебе, соскучилась по родным. Да и Юля… С ней что-то непонятное творится в последнее время, мне нужно разобраться, в чем дело.

Возомнившему себя принцем теперь поплохело. Не надо разбираться, милая… Пожалуйста, не надо. Ребята, которые следили за Юлей, сказали, что все эти дни она вела себя образцово, вечером в пятницу немного посидела в кафе с подружкой, в воскресенье по-быстрому сбегала в магазин да зашла в аптеку. Все… Больше из дома блондинка не выходила. А самое главное, несмотря на открытую слежку, того, что за ней наблюдают, скорее всего, не заметила. Значит, пока не напугалась.

– Саш, как не хочется уезжать из этого прекрасного города.

Ее мысли отвечали моим желаниям. Может, похитить Таню, запереть в местной достопримечательности – Девичьей башне – и наведываться туда время от времени, причем исключительно одному. Мечты, мечты, пустые мечты. Я ведь не падишах Александрин, да и моя девочка вовсе не безропотная наложница, она воспротивится такому наглому лишению свободы, и вместо любви с лаской я каждый раз буду получать тычок в бок или глаз.

Официант разлил шампанское и удалился. Сердце начало выбивать барабанную дробь… Ну же, не дрейфь, Шувалов. Ты уже был женат. Правда, первое предложение за меня, за нас сделали. Сначала Мила вбила себе в голову, что безумно любит меня, потом папа застал нас целующимися. И поскольку породниться с семьей друга было его тайной, точнее очень явной мечтой, то дальше все как-то само собой получилось. Мы не осмелились пойти против желания родителей. Сейчас же, видимо, созрел мальчик. А может, встретил свою половинку, женщину, в которой все восхищает, как она сидит, наклоняет голову, улыбается, в которой каждая черточка кажется родной. С ней всегда приятно находиться рядом, шутить, смеяться, спорить, говорить о делах и просто каких-то незначительных вещах. Каждый ее стон пьянит, а прикосновения, даже самое мимолетные, вызывают искры по телу.

– Танюш, давай выпьем за нас… Блин, я, наверное, не умею говорить красивых слов, а может, от волнения язык не слушается. Но знаешь, то, что между нами… Никогда не чувствовал подобного. В общем… Давай как полагается в этих гребаных сказках…

Андалузская красавица обалдело хлопала глазами во время моей речи… А когда я сначала встал, потом бухнулся перед ней на одно колено и вовсе побледнела.

Млять, после того как я присел, ткань брюк натянулась и коробочка не доставалась из кармана… Вышла небольшая заминка.

– Саш, встань, пожалуйста, неудобно, люди, – шептала Андалузская красавица, а щечки уже начал окрашивать румянец смущения.

Мне похрен на людей, на весь белый свет. Наконец вытащил эту чертову маленькую огромную коробочку, вмещающую в себя мое неровно бьющееся о ребра сердце.

– Таня, будь моей женой!

Блин, надо было как-то поизящней.

– Саша, – веера черных ресниц затрепетали… показывая полную растерянность Андалузской красавицы.

Ну чего же она не говорит «да»… Сердце стремительно бухнулось в живот, а может, даже гораздо ниже в пятки ушло, начав там, да нет, по всему телу, свой лихорадочный стук ожидания.

– Таня, скажи «да»! – начал отчего-то злиться я, и вовсе не потому что немногочисленные зрители могли видеть мою коленопреклоненную позу… Похрен на них!! Меня выводил вдруг появившийся страх потери моей черноглазой девочки. Может, я слишком спешу?

– Саш, встань, пожалуйста!

– Таня, скажи мне «да»… – настаивал я.

– Саш, прошу, встань…

Неужели она мне откажет?! Настала моя очередь бледнеть, краснеть и задыхаться от невозможности вдохнуть этот чертов застрявший в легких воздух.

– Таня! – взревел я смертельно раненным медведем.

– Да, да, черт возьми!..

«Черт возьми!» Лучше, если бы она сказала: «Сашенька, любимый, конечно, я выйду за тебя замуж. Буду с тобой всегда, в горе и радости, богатстве и бедности…» Ну и так далее по тексту. Впрочем, какая разница. Я знаю, Андалузская красавица именно такая преданная, она будет… Пока Таня не передумала, кто ее знает, вон как с ответом тянула, начал надевать колечко на тоненький дрожащий пальчик.

– Саш, да встань наконец-то с колен, неудобно.

– Не смущайся, Таня, тебя тут никто не знает…

Немногочисленная публика, правильно поняв мое коленопреклонение, вдруг начала хлопать, еще сильнее загоняя мою избранницу в краску.

– Са-а-ша-а, – взревела Андалузская красавица.

Медленно, наслаждаясь моментом, поцеловал фалангу ее пальчика чуть выше кольца и только тогда поднялся.

– Теперь можно выпивать за нас с тобой и наше совместное будущее.

Таня сидела вся такая тихая и обалдевшая. И сердце, несмотря на ее утвердительный ответ, сжалось.

– Танюш, ты не рада?!

– Я-я не знаю, не слишком ли мы торопимся?

Взял в свои ладони ее холоднющую, несмотря на тридцатиградусную жару, руку.

– Танюш, мне неведомо, что у тебя на сердце. За себя скажу, я уверен на все сто в своем решении. Как там говорят мудрые люди: «жениться надо на той женщине, от которой хочешь детей». Хочу, Таня!.. Хочу твою вторую копию, свою вторую копию или смесь из нас. Уверен, у нас будут очень красивые и умные дети. Сейчас я понял, что уже созрел для настоящей семьи. Хочу прожить с тобой всю оставшуюся жизнь, просыпаться и засыпать рядом, а еще путешествовать, смотреть фильмы, просто сидеть обнявшись. Целовать, трахать тебя, это мне тоже жизненно необходимо. Знаешь, я думаю, твоя сдержанность, ум, горделивое достоинство – они бы понравились моему папе. Он, конечно, очень хотел породниться со своим другом… Хотя должен был понимать, Мила для меня слишком шебутная, легкомысленная и веселая. А в тебе сосредоточены именно те черты, которые папа ценил в слабом поле: рассудительность, женственность, принципы.

– Саш, – напряглась Андалузская красавица, – надеюсь, ты не хочешь на мне жениться из-за того, что я, возможно, понравилась бы твоему отцу.

– Таня, умом я, пожалуй, поторопился тебя наделить, вот уж не ожидал от такой умной женщины услышать подобную глупость. Это были мои размышления и сожаления о том, что папы сейчас нет с нами и я не могу представить ему девушку, с которой хочу связать свою жизнь.

Словно утешая, Розочка погладила мою ладонь, а черные глаза вдруг блеснули слезами. Какая отзывчивая, какая ранимая…