Не смей меня касаться

– Уверена, твой папа был очень интересным человеком.

– Нда… – тихонько прошептал я, а к глазам тоже подступили слезы.

Не ожидал от себя подобной чувствительности. Просто сейчас все защитные панцири делового, уверенного в себе мужика… отключились, растворились, распались и остался просто я, со своей болью, страхами, надеждами и любовью… Поежился, мне не нравилось чувствовать себя уязвимым и мягкотелым.

Натянул улыбку на лицо.

– Кроме того, есть еще один немаловажный факт, – продолжил я уже бодро и весело, – ты просто идеальная жена для бизнесмена, с тобой не стыдно показаться в любом обществе. Да что там, все от зависти подохнут. Обычно либо внешность, либо ум, и только у меня будет два в одном. Это вам не фотомодельки какие-нибудь, с которыми и поговорить-то не о чем. Мы с тобой на одной волне. И знаешь, Тань, я все-таки собираюсь переманить тебя у Белова, чтобы ты, пока не забеременеешь, работала на благо нашего общего бизнеса.

Андалузская красавица что-то хотела сказать, выпустить свои колючки, черные очи воинственно-саркастически блеснули, но я не позволил:

– Только теперь не выдумывай, пожалуйста, что мне важны исключительно твои деловые качества. Я нахожу безумно привлекательными и другие способности моей Розы, например, страстной отзывчивой любовницы, от которой невозможно не потерять голову. А главное, Таня, я люблю тебя – деловую, веселую, сонную, с поплывшими от желания глазами, злую, расстроенную, всякую… Никогда не думал, что меня может так разобрать…

– Знаешь, Саша, ты все-таки умеешь красиво говорить, – мягко улыбнулась моя красавица.

– А теперь я хочу послушать о том, как ты рада и счастлива, что станешь моей женой.

– Шувалов, ты невозможный самонадеянный тип, – сразу же принялась возмущаться Андалузская красавица.

– Это все, что ты можешь мне сказать, Таня?

Все так… Я наглый, эгоистичный, несдержанный тип и, наверное, не очень хороший бизнесмен, раз чуть не довел свою компанию до краха, к тому же ужасный выпендрежник, основательно избалованный деньгами. Да и другие проступки за мной водятся, нет, млять, если бы проступки, полноценные адские грехи. И, конечно же, я не стою даже ноготочка такой женщины, как Таня Лазарева. Моя физиономия начала мрачнеть… Куда ты со своим рылом, Александр Иванович, да в калашный ряд благородных девиц.

– Саш, ну что ты… – Андалузская красавица виновато заглянула в мои глаза, – я очень счастлива, просто понимаешь… У меня сейчас такое ощущение, будто мне случайно повезло попасть в сказку. Как ни крути, ты настоящий принц, правда, из той волшебной истории, где его сначала заколдовали медведем.

Улыбнулся, Розочка не может без колючек.

– О подобном мужчине каждая женщина мечтает: красивый, богатый, деловой, с хорошим чувством юмора, а любовник – умереть не встать, и я – простоя нудная бухгалтерша Таня Лазарева. Да, красивая, и мозги вроде бы есть. Но сколько таких девушек? И мне немного не верится, и порой страшно, так, что даже пальчики холодеют, боюсь проснуться и понять, что сказка закончилась или принц опять превратится в медведя.

– Таня, если ты не перестанешь болтать глупости, медведем я стану прямо сейчас. Мне до принца очень далеко, я еще тот говнюк и совершил в прошлом много нелицеприятных, совсем не принцевских поступков. Но я постараюсь, приложу максимум усилий, чтобы сделать нас счастливыми.

Взял в ладони ее хрупкие пальчики, на одном из которых блестело кольцо всевластия, мое обручальное кольцо. Стал их поочередно целовать.

– Верь мне, Таня, я постараюсь быть хорошим мужем и отцом.

Глава 16

Красота, блеск, восточное изящество бакинского аэропорта внесли еще большую сумятицу в мою не отошедшую от поступившего предложения руки и сердца душу. Это мое второе предложение, на первое я предусмотрительно ответила: «Ген, дай мне время подумать». А сейчас согласилась сразу. По многим причинам. Во-первых, к Калюжному я не чувствовали и половину тех бурлящих эмоций, которые вызывал во мне Шувалов. Теперь-то я уж точно знаю различия между простой человеческой симпатией и любовью. Да, Генку я уважала, восхищалась его умом и энциклопедическими знаниями, одной четвертой моей части было с ним довольно интересно, во всяком случае, познавательно. А в остальном?! В груди полный штиль наблюдался, никогда ничего не замирало, не сжималось, не рвалось к нему навстречу. Про постель вообще лучше промолчать, скучно, нудно и практически без удовольствия. Во-вторых, уж очень неловко было видеть богатого Буратино в смиренной коленопреклоненной позе. Я девочка-скромница и не люблю привлекать к себе внимание. И наконец, в-третьих, мне очень-очень хотелось стать женой Шувалова. Несмотря на страхи, которые надоедливой мухой озвучивала в моей голове девочка-отличница: «Это пока у вас все хорошо, поскольку влюбленность и яркий секс надели тебе розовые шоры на глаза. Таня, вы из разных слоев общества, у вас существенно отличаются представления о жизни, людях и мире в целом. Да и вообще, вы знакомы с ним всего пару месяцев». Девочку-отличницу поддерживала прямолинейная феминистка: «Какой нафиг принц, Таня! Он всегда будет на тебя смотреть немного свысока, а я, а мы не потерпим подобного отношения». Девочка-мечтательница озвучивала совсем другие мысли: «Танюш, у тебя будет прекрасный дом, красивый сад, по которому будут бегать маленькие ножки ваших детей – темноволосых, сероглазых, очень похожих на своего папку-принца. Ты будешь читать им сказки, гладить черные локоны, целовать на ночь пухлые щечки, вдыхая неповторимый аромат детской кожи… Идиллическую картину счастливого будущего продолжала развратница: «Потом из детской бизнес-аполлон Шувалов заберет тебя на ваше супружеское ложе, и дальше поцелуи пойдут совсем другие, горячие, сладкие, интенсивные, от которых в животе беснуются бьющиеся током твари похоти и трусики становятся мокрыми. Он знает, как нужно обращаться с такими хорошими Танями, превращая их в отвязных девчонок, готовых на любые эксперименты в постели».

– Танюш, рейс перенесли, что-то, связанное с непогодой, дома… Придется нам прохлаждаться в зале ожидания.

В его объятьях, укутанной запахом чуть терпкого одеколона, ждать было не просто приятно, а даже, как бы выразилась Юлька, "кайфово". Более того, мысли об отъезде тяготили, не хотелось, чтобы суета обычной жизни вторгалась в созданную для меня Шуваловым восточную сказку.

Рейс задержали на три часа, которые я провела в сонной полудреме на диванчиках в зале ожидания, положив свою голову на колени Алекса. Они да легкая кофточка были для меня подушкой. Иногда мужские пальцы ласково гладили мои волосы, перебирая темные пряди… От таких легких прикосновений хотелось мурлыкать довольным сытым котенком. Алекс тоже дремал, правда, очень чутко, как только я шевелилась, серые глаза тут же открывались, согревая меня серыми лучами нежности. Нет, Таня, не сомневайся, Шувалов любит тебя, вон как смотрит душевно и проникновенно. Получилось… Оказывается, и такое случается в жизни – прекрасные принцы влюбляются в занудных бухгалтерш. А девочки возмутились: «Вовсе ты не занудная, а очень даже интересная личность, не принижай себя, Таня!»

В самолете мы тоже дремали, на этот раз в качестве подушки я использовала широкое плечо Шувалова. Ровный гул Боинга, иногда прерываемый монотонными голосами экипажа, чуть терпкий запах одеколона – все это приятно убаюкивало, давая мне ощущения защищенности и любви. Я блаженно тыкалась носом в плечо, подмышку Шувалова, а сонный Алекс инстинктивно обнимал меня чуточку сильнее, а потом ласково целовал в макушку. Какое счастье!.. Даже девочка-отличница прекратила занудствовать в голове предупреждениями. Видимо, крепко заснула, а может, тоже поверила в возможность любви между принцем и скромной бухгалтершей Таней Лазаревой.

Домой мы добрались только к шести часам утра понедельника. Нас встретил водитель Алекса – симпатичный спортивный парень лет двадцати. Хорошо, что водитель, ведь можно было снова немного понежиться в объятьях настоящего принца… За эти дни я привыкла постоянно находиться рядом с Шуваловым, максимально близко, не дальше, чем на расстоянии вытянутой руки. В душу невольно закрался необъяснимый страх перед расставанием. Словно если мы простимся сейчас, то что-то произойдет нехорошее, изменится в нас, в нем, во мне. Вдруг Шувалов разлюбит скромную бухгалтершу, или ему станет скучно со мной, а может, он встретит более подходящую по статусу женщину… «Тогда скатертью дорожка, нафиг нам нужен такой ветреный принц!» – возмущались феминистка. А внутри все замирало, и по коже бежал противный холодок, потому что я понимала – нужен, очень-очень нужен. Без его объятий разве я смогу жить?! Тоска разъест ржавчиной внутренности, сожмет стальным корсетом грудь, не позволяя сделать даже глоточек кислорода.

Сложно дышать… Дыхание превратилось в огонь, ведь перед дверью квартиры требовательные губы накрыли мой рот, а сильное мужское тело плотно прижалось ко мне, впечатывая спину в коридорную стенку. Трудно дышать, поскольку воздух можно получить только в обжигающем поцелуе рот в рот. Сонливость как рукой сняло, я протяжно застонала прямо в пожирающие меня губы и, стремясь почувствовать доказательство принцевского желания, вильнула бедрами вперед.

– Та-аня-я, не хочу с тобой расставаться. Забрось чемодан и поехали ко мне-е-е… Прошу тебя.

Как же я люблю этот приглушенный, проникновенный, заводящий до чертиков хриплый тембр… От одного сказанного чуточку протяжно «Та-аня-я», хотелось забиться в оргазме.

– Са-ашш, я не могу… Дома родные, я-я должна показаться.

Шувалов тяжело вздохнул и, пытаясь справиться с охватившим его возбуждением, замер, считая до десяти.

– На сегодня я тебя отпускаю, отсыпайся, милая, – мужские губы кололи иголками нежности и сдерживаемой страсти подушечки моих пальцев. – А завтра прихвати с собой паспорт, пойдем подавать заявление в ЗАГС.

– Саш, мы не слишком торопимся? – опять сомневалась девочка-отличница.

Ласковые губы стали покрывать поцелуями мое лицо, потом сошлись засосом на моих подрагивающих устах. От пелены неги, появившейся в глазах, коридор обычной панельной девятиэтажки стал превращаться в прекрасный восточный замок. С Шуваловым везде сказочно.

– Нет, не слишком, Таня, хочу, чтобы ты как можно быстрее стала моей женой со всеми вытекающими отсюда последствиями и обязанностями. Любить, рожать, быть преданной и поддерживать во всех ситуациях. Ты ведь прилежная девочка и ответственно относишься к возложенным на тебя обязанностям. Не так ли, Таня? – полушутя спросил Алекс.

– Конечно, – максимально серьезно произнесла я в ответ, – только, Саш, от тебя потребую того же.

– Обещаю, Таня, я вполне ответственный тип, все, кроме рожать, тут никак не справлюсь, это чисто женская прерогатива.

Теплые мужские губы коснулись моего лба.

– А теперь иди, моя хорошая, и выбрось все сомнения из своей прекрасной головки.

Сомнения почему-то возникли с новой силой. «Говорят, любовная лихорадка проходит через три года, – опять запела зануда–отличница. – А потом? Ты уверена, что потом вы сможете ужиться друг с другом?» Не знаю, во всяком случае, три года счастья никто не отменял. У некоторых людей и за всю жизнь не случается подобной малости. «Кроме того, – взлезла в разговор приземленная бухгалтерша, – твои дети всегда будут обеспечены, даже если когда-нибудь принц вместо финансового аналитика Тани Лазаревой предпочтет прекрасную принцессу».

– Пока, Са-аш…

– До свиданья, милая.

Несмотря на произнесенные слова прощания, мы стояли, обнявшись, не решаясь, не желая разрушать возникшую между нами близость.

Наконец Шувалов тяжело вздохнул, выпустил меня, сделал пару шагов назад.

– Пока, моя хорошая…

– П-пока, – сердце почему-то болезненно сжалось в груди.

Да что со мной такое?! Откуда эта непонятная тревога?!

Решительно развернулась и провернула ключи в дверном замке.

***

Мама с папой о чем-то тихонько говорили на кухне.

Соскучилась по ним ужасно, бегом разулась и пошла к родным голосам.