Не смей меня касаться. Книга 3

Мишкина сестра весело мне подмигнула, а потом со значением посмотрела на бравого военного, дескать, давай, братик, не подведи.

– Сестленку хочу… – уже хныкал Тимка.

– А зачем вам сестренка? – стараясь скрыть неловкость, весело заговорила я. – Вдруг она совсем не будет интересоваться футболом?

– Девочки тоже играют в футбол, я видел по телевизору, есть женские команды, – сказал самый старший из братьев.

– О нет, – возразила его мама, – не надо нам таких девочек, которые будут мяч гонять да из пистолетов стрелять.

– Хватит болтать, и пока за все платит добренький дядя Миша, бегом за попкорном! – распорядился командным голосом бравый военный.

Мальчуганы тотчас же забыли про сестричку и кинулись к прилавку, где продавали вожделенное лакомство.

– А кока-колу тоже купишь?!

– Кока-кола вредная, вам мама не разрешает всякую гадость пить.

– Мам, мам, сегодня можно?

– Нельзя, – смеялась родительница этих сорванцов, – иначе вы разорите Мишку.

– Не боись, сестренка, мне добавили зарплату, – хвастался красивый-здоровенный.

– Ура, ура!! – закричали парнишки, поняв, что вкусная «гадость» им обеспечена.

Как шумно, как весело и непривычно. Словно мне каким-то чудом удалось очутиться в другой, не своей сказке, точнее жизни, и чувствовала я себя на этом празднике счастливой большой семьи немножечко чужой.

…

Я ошиблась. Несмотря на наличие мистики, потустороннего мира и бегающих поющих скелетов в кадре, мультфильм мне понравился, тронул сердце, так что у меня, взрослой серьезной тетеньки, временами появлялись слезы на глазах. Мальчуганы старались не показывать своей плаксивости, они же мужики, только очень маленькие, но кажется, по-тихому тоже ревели, во всяком случае, носы подозрительно хлюпали. Это история о заветной мечте мальчишки, против которой были его родные, о том, что на самом деле все не так, как выглядит на первый взгляд, о семье, предательстве и примирении. Нда… предательство, мне тоже пришлось с ним столкнуться, да еще в тот момент, когда я, на миг поверив в любовь неправильного принца, начала выстраивать в своей голове прекрасные замки нашего дальнейшего счастливого будущего. А потом бац… и мордой об асфальт. Сердце заныло. Все, хватит раскисать, Таня… жизнь продолжается. И в ней есть такой хороший, веселый, надежный парень Мишка, который сейчас держит меня за руку, нежно поглаживая кожу на запястье. Надо строить новые замки, только вот я, как и моя любимая героиня Джейн Эйр, все время оглядываюсь назад, поскольку внутри сидит ощущение, что там я оставила нечто очень важное. «Там ты умудрилась оставить свое сердце», – несколько возвышенно произнесла мечтательница. А без сердца разве можно быть счастливой? «Глупости, – возразила феминистка, – все у тебя в порядке с сердцем, слышишь, стучит: раз, два три, четыре, пять, в общем, как положено, чуть больше шестидесяти ударов в минуту». «По мне, так слишком ровно стучит», – недовольно ворчала развратница. «Кстати, девочки, а вы знаете, что самые крепкие браки отмечаются в Индии, и это при том, что большинство из них до сих пор заключается по договоренности родителей, и никакой тебе любви, – просветила всех девочка-отличница, – так что прекращай страдать, Танюша, для счастливой семейной жизни любовь не самое главное». «И вовсе не поэтому в Индии самые крепкие браки, – возразила развратница, – там просто жениху на свадьбе дарят ружье, а жене рисуют красную точку на лбу». «Везде дискриминация, – запричитала феминистка, – это женщинам надо ружье дарить, а мужикам точку на лбу рисовать, а лучше чуточку ниже, прямо там, где у большинства представителей противоположного пола находится сердце, то есть в штанах. В таком случае, Шувалов десять раз бы подумал, прежде чем изменить нашей Танечке».

– Танюш, иди ко мне, – повернувшись в мою строну,призывно произнес Мишка, когда машина остановилась около нашего подъезда.

И я, пытаясь согреться, убежать от болезненных воспоминаний, откликнулась, прислонилась к большому пышущему жаром телу, положила голову на его широкую грудную клетку. Сердце красивого-здоровенного стучало равномерно и убаюкивающе. Тепло… хорошо, только почему-то немного тоскливо. Большие руки обняли меня за талию, поудобнее устраивая в коконе своей надежности. Какой Мишка хороший… В этот момент я, наверное, его люблю или очень благодарна за ту теплоту, которую он мне дает. Все прекрасно в моей жизни, я люблю, и я любима… только одна мысль постоянно мучает меня, словно дрелью голову сверля. Я люблю его не так, как могла бы любить тебя. Никогда не замечала в себе поэтических талантов, а сейчас почти стихи получились. Мишка чуть поудобнее развернул мою голову, теплые губы коснулись губ. Мягко, нежно… Мужской язык осторожно, немного дразняще, раздвинул зубы, пробираясь внутрь моего рта. Сильные пальцы ласково начали массировать кожу под волосами, а вторая рука красивого-здоровенного легла на мою грудь, легонько, почти благоговейно обводя и поглаживая. «О… это что-то новенькое, – иронизировала развратница, – раньше бравый военный не решался на столь откровенные действия. Наверное, разговоры про докторов подействовали».

Млять, кукла бесчувственная! Холодная амеба! Бревно… Но блин, я не ощущала возбуждения, дыхание не сбивалось, трусики не мокли, в теле не было дрожи предвкушения. Поцелуи Мишки меня согревали, но не вызывали пожар в моем теле, я чувствовала себя фригидной ледышкой. «Ну же, развратница!.. – вскричали разом девочка-отличница, феминистка и мечтательница в моей голове. – Твой выход,ты ведь хотела секса, постоянно к месту и не очень намекала на постельные игры, так почему сейчас в тебе нет никакого отклика? А лишь грустная ирония». «Тока нет… – вздохнула развратница, – а я не могу без тока». Но ведь межтельное электричество к Гене Калюжному тоже было на нуле, однако ты хоть какую-то реакцию могла изобразить… «Раньше я не знала, что бывает по-другому, – заныла развратница, – что от поцелуя по коже могут разбегаться искры, кружиться голова, а от действия мужских знающих пальцев могут в пляс пуститься дома, да и вся вселенная в придачу».

– Тань, что-то не так?!

– Все так, Миш, все так…

Теперь я целовала Мишку, и даже осмелилась положить свою руку на ширинку его джинсов. Бравый военный был возбужден… От моих откровенных прикосновений из горла красивого-здоровенного вырвался протяжный хриплый стон, но даже он не вызвал ответного возбуждения. Бесчувственная деревянная кукла! Ну, давай же, возбуждайся, черт тебя дери! Мужская ладонь в ответ на мои смелые действия, пошла вниз, сначала погладила живот, потом накрыла через ткань строгих офисных брюк лоно. Нет, ничего… совсем ничего, никакого отклика. Все было как-то не так, неправильно… не с тем мужчиной, но я упорно, в надежде возбудиться, целовала теплые мужские губы.

Быть может, мне нужны более интенсивные ласки?

– Я немного не привыкла к тебе… А еще, Миш, я не стеклянная…

– Понял, – прошептал красивый-здоровенный и ринулся в атаку.

Пальцы одной его руки чувствительно сдавили сосок, а второй начали настойчиво гладить мою промежность. Мужские губы активней, даже с пылом всосались мне в рот…

Пытаясь полностью погрузиться в чувственные ощущения, прикрыла веки.

«– Таня, нет, черт возьми, не закрывай глаза!– всплыл в голове голос неправильного принца, – слушай дальше. Мне нравится в тебе все: как ты двигаешься, смотришь, улыбаешься. Я готов часами, словно прекраснейшим творением природы, любоваться своей Андалузской красоткой. Меня ужасно забавляет, что ты такая дерзкая и совершенно не боишься моего гнева».

На этот голос я мгновенно среагировала: в животе случился жаркий толчок, разбивший находящуюся внутри склянку, и ее горячее липкое содержимое затопило лоно. Из горла вырвался чуть слышный полустон-полувсхлип.

«– Танька, – продолжал шептать мужчина в моих воспоминаниях, – обожаю твой розовый запах, меня до дерганья члена заводит твой голос».

Мужские пальцы начали расстегивать молнию на моих брюках, пробираясь внутрь, к уже хорошо увлажненным складочкам. А склянка внутри живота продолжала выплескивать все новые и новые порции расплавленного масла мне в трусики. Еще раз протяжно всхлипнула, затем голодной самкой атаковала мужские губы.

«– Твои стоны – просто музыка для ушей, только от этого кончить готов».

Запрокинула голову, открывая шею для влажных горячих поцелуев, а моя попка заелозила по сиденью автомобиля, пытаясь добиться более интенсивного контакта с мужскими пальцами. Наконец они пробрались сквозь ткань трусиков, тронули клитор. Дернулась, по телу прошел вожделенный ток.

«– Таня, ну не закрывай же глаза! Разве ты не знала, что у мужчин «хочу» неотделимо от других чувств? Разве ты не видишь, не понимаешь, как мне с тобой хорошо, весело, интересно?! Причем далеко не только в постели».

– О-о-о… – глухо стонала я, продолжая ерзать на автомобильном сиденье, желая, чтобы мужские руки были более активными, брали меня, трахали, делали полностью своей… Как, помнится, действовал когда-то…

«– Обожаю на тебя смотреть, прикасаться, гладить».

Нет… пальцы не входили внутрь, лишь легко, почти невесомо скользили по моим влажным складкам и клитору.

– П-пожалуйста, – жалобно просила я, шире разбрасывая по салону автомобиля свои ноги, бесстыдно подаваясь навстречу мужской руке, хотя внутри уже зрело осознание, что мне не удастся сегодня почувствовать те острые ощущения бьющего в сосредоточии женственности тока, полной потери контроля над своим разумом и крутящегося мира в глазах.

– Тань, ты такая горячая, такая влажная, – возбужденно шептал Мишка мне в ухо.

Захотелось реветь… не тот голос, не те руки.

– Даже не ожидал от тебя.

Совесть противно заныла… Моя горячность была вызвана воспоминаниями совсем о другом мужчине.

– Миш, – в смятении зашептала я, – мне надо идти.

Начала лихорадочно приводить свою одежду в порядок.

– Прости, я была несколько несдержанной.

– Ничего, Танюш, мне понравилось… – белозубо улыбнулся бравый военный, заставляя опять болезненно сжиматься мою совесть.

– Я-я пойду, Миш…

В волнении начала дергать ручку автомобиля, которая почему-то не открывалась.

– Тань, подожди, я дверь на всякий случай заблокировал. Ну чего ты застеснялась, мы взрослые люди, со своими физическими желаниями. Твоя реакция абсолютно нормальная и даже, если честно, очень лестная для меня.

Нет, вовсе ненормально, целуясь с одним, думать совсем о другом мужчине. Это мерзко и бессовестно… Но самое главное, как признаться в этом? Ведь Мишка на свой счет принял мою жаркую реакцию, дескать, раскрепостил девочку, сначала стеснялась, а потом вошла во вкус. Как ему сейчас сказать: «извини, но твои действия были мне по барабану, что мертвому припарка, для возбуждения я представляла совсем другого человека». Это такой удар по его мужскому самолюбию, которому после предательства невесты и так хорошо досталось.