Мастер дверей

Я невольно прижала руку к груди. Нет, только не это!

Руби побледнел, глаза его стали огромными и совсем круглыми – так мне показалось.

– Как довольно высокую, – ответил Итан.

– Тогда не умничайте, господин искин. Я иду вперед, за мной девочка, потом вы, следом – мальчик. И замыкает мой помощник. На случай падения уно Илья остается в режиме полета. Подхватит. Но если никто из вас не будет делать резких движений, этого не понадобится.

– Принято с поправкой, – отозвался Итан.

– С какой же? – Орлан недовольно поднял бровь.

– В случае моего падения считаю вмешательство орлана нецелесообразным. Мой вес превосходит возможность…

Орлан перебил:

– А вы собираетесь падать, господин искин?

– Нет.

– Ну тогда отмена, – развел руками орлан. – Всем приготовиться! Идешь за мной. – Он наставил на меня палец. – Ступай точно на перекладины, ширины шага тебе хватит. Держись за перила. Остальные делают то же самое. Вниз не смотреть. Вперед!

Он повернулся к нам спиной. Мы гуськом зашагали по каменному мосту. Море внизу разбивалось о стены, протестуя и злясь. А мы могли только молчать и подчиняться.

Наконец орлан шагнул на висячий мост. Легко-легко. Он даже не держался за перила. Мост как будто и не почувствовал этого.

Я схватилась за перила и осторожно поставила одну ногу на ближайшую палку. Потом неимоверным усилием воли оторвала от земли вторую и поставила рядом. Мост качался, конечно, но пока не смертельно.

Я испытала чувство, какое бывает, когда все это уже происходило с тобой. В прошлый раз мне пришлось перелезать с крыши на крышу. Теперь вот иду над ущельем. И неизвестно, где выше и опаснее. Но там, по крайней мере, под ногами была твердая опора, а здесь качельки! Хотя, с другой стороны, если бы устали и разжались руки, там я просто полетела бы вниз. А здесь этого не произойдет. Интересно, какие гоблины все время выбирают для меня столь опасные пути?

Пройдя несколько шагов, я немного успокоилась. Все-таки впереди уверенно шагал орлан, позади – искин, я чувствовала их присутствие, а значит, и поддержку.

Я старалась ступать аккуратно, сначала убедившись, что сук прочный и нога не соскользнет. Немного привыкнув и перестав стискивать перила так, будто хочу придушить кого-нибудь, я стала осторожно осматриваться.

Горы – куда ни глянь. Наверное, нас занесло в самое сердце острова. В вышине, то там, то здесь, мелькают птичьи треугольники.

Каждый мой шаг отзывается звоном; и бубенчики разные – у одних голос тоньше, чем у других. Может быть, на них даже можно было бы сыграть какую-нибудь мелодию.

Мы шли, мост качался. Никто не разговаривал. Два раза я осторожно оглядывалась: искин был, как всегда, спокоен, а Руби выглядел очень сосредоточенным и, не отрываясь, смотрел под ноги.

Фьорд мы миновали, и под нами теперь тянулась площадь перед Орланским замком. Как чудно устроено: большой полукруглый вход далеко внизу, рядом с ним стоят какие-то повозки. Мост ведет нас к террасе с перилами, выше начинаются окна – множество огромных окон. Время от времени в какое-нибудь из них залетает орлан или вылетает оттуда. Еще выше – площадки в несколько уровней, соединенные лестницами. А между террасой и нижним входом – голая скала, стены без окон и дверей. Как будто есть верхний замок и нижний замок, и они никак не соединяются.

В это время огромная стая приземлилась на площади, все, как один, орланы вышли из трансформации, выстроились ровными рядами и принялись маршировать, как мы на физкультуре. Только у них это получалось слаженно и красиво.

Вот мы и достигли террасы. Какое счастье, что можно наконец передохнуть и не раскачиваться на ветру! Я ошиблась: это еще не сам замок, а круглая башня перед ним. Вслед за орланом я вошла внутрь, за нами последовали и остальные, даже тот оборотень, которого назвали «уно Илья». В башне находились двое караульных, при виде нас они вскочили и отдали честь главному – так же как это обычно делают полицейские: вскинув крыло, ну или руку, как сейчас. Пока начальник – его называли майором – давал остальным какие-то указания, мы просто толпились у стенки, не зная, куда себя деть и что нас теперь ждет. Разговаривали оборотни между собой мало, короткими, отрывистыми фразами. Казалось, что остальное они передают мысленно. А может, они просто очень хорошо понимали друг друга и без слов. Наконец майор кивнул, а уно Илья, уже в образе человека, велел нам с Руби идти с ним.

– Папа, но как же ты! – воскликнул было мой брат.

– Не волнуйся, сынок. Мы скоро увидимся. Иди спокойно и выполняй команды.

Руби сморщил лоб, сжал кулаки, но ничего не сказал. Я помахала искину на прощание рукой, и мы с братом вышли вслед за уно Ильей в противоположную дверь.

За ней снова тянулся каменный мостик – короткий, узкий и с перилами. Он вел на стену замка, к полукруглому окну. Или, точнее, входу. Между башней и замком располагался небольшой закрытый дворик, в нем тоже находились орланы. Их было немного, около десяти. Они перепархивали с места на место и вообще вели себя странно: иногда наскакивали друг на друга, норовя клюнуть в шею или грудь. Раскрывая крылья, они иногда поднимались в воздух, но как-то неуклюже, тяжело и не пролетали больше трех – пяти метров. Я уже хотела спросить нашего спутника (или, правильнее сказать, тюремщика, – не хотелось бы так думать), что такое вытворяют орланы, как вдруг заметила чуть поодаль еще одного. Мы находились довольно высоко над землей, а о размерах сверху судить трудно. Но этот орлан, сидящий в стороне и наблюдающий за остальными, был заметно крупнее их. Вот тогда я все поняла.

– Это дети, да? – С интересом разглядывая птичек, я даже остановилась.

– Молодняк на прогулке, – ответил уно Илья.

Руби тоже смотрел во все глаза. Мне хотелось задержаться на мостике подольше – ведь я еще ни разу не видела птенцов орланов. Но нам не разрешили.

Через круглый вход мы попали в полутемный зал, больше напоминающий пещеру, и сразу повернули направо. Здесь начинался пологий подъем без ступеней, просто пол уходил вверх. Вскоре мы вышли в широкий коридор, из которого вело сразу несколько выходов. Уно Илья выбрал один из них. И вновь коридор, уходящий вверх, снова несколько проходов, и орлан опять уверенно выбрал нужный. Как он ориентируется тут в полутьме, было совершенно непонятно. Я бы точно заблудилась, уверена, что и Руби – тоже.

Наконец впереди стало заметно светлее, и мы очутились в просторной комнате. В одной из стен было огромное продолговатое окно. Вдоль двух других стояли кровати, посредине торчал круглый стол, а один из углов был отгорожен деревянной переборкой.

– Вы останетесь здесь до прояснения ситуации, – наконец заговорил уно Илья. – Сейчас вам принесут еду.

И прежде чем Руби, всегда готовый возражать, успел произнести хоть слово, орлан исчез тем же путем, что и привел нас сюда.

– Что это такое! – закричал мой брат и в гневе кинулся на кровать, принимаясь молотить руками по постели. – Как это называется! Почему они так обращаются с нами! Где мой отец?!

Я совсем не ожидала от него такого и теперь не знала, что делать. Стояла посреди комнаты и смотрела, как он дубасит подушку. Довольно быстро Руби выдохся, уронил голову на постель и затих. Мне стало его жалко. Я подошла и присела на краешек кровати, намереваясь погладить несчастного братца по голове.

Но в эту минуту через окно влетел – да так стремительно, что поднялся ветер, – некрупный темно-серый орлан. С размаху ударившись об пол, птица вышла из трансформации… и оказалась девочкой! Черноглазой, черноволосой и кудрявой, примерно наших с Руби лет на вид.

– Салют! Меня зовут Ника, – произнесла гостья, поднимая руку в приветствии. – А вас?

Глава вторая

Обещание орлана

Лес наступает

Центральный

Зал для церемоний не был ни слишком большим, ни слишком помпезным. Все-таки присутствующие собрались не в главном императорском дворце, а всего лишь в здании резиденции на Центральном острове. Стены были обиты гобеленами с изображением драконов и морских пейзажей, пол выполнен из белого мрамора с фиолетовыми разводами, с потолка, как дань старинной традиции, свисала люстра с множеством свечей. Огромные подсвечники были установлены и по бокам императорского кресла. Назвать его троном было бы, наверное, чересчур. Хотя выглядело оно чудесно – изящная спинка, резные ножки, фиолетовый бархат сиденья – и стояло на возвышении. Над креслом висело изображение герба Империи из майолики[2 - Майолика – разновидность керамики, изготавливаемой из обожженной глины с использованием расписной глазури. (Примеч. автора.)]: прозрачный шар, внутри которого можно было разглядеть стилизованную микросхему, над шаром растопырил крылья орлан. Правда, ноги у орлана были почему-то слишком длинными и прямыми, словно птица встала на ходули. Шар обрамляли ветви непонятного растения: не то лавра, не то орешника. Во всяком случае, плоды различались явственно.

В кресле восседала молодая белокурая женщина – очень красивая, с правильными чертами лица, ярко-синими глазами. Ее белый, с синим и золотым, брючный костюм должен был демонстрировать солидарность по отношению к присутствующим в зале орланам в мундирах с позументами, а также к не присутствующему лично, но находящемуся на связи в «Паутине» главному искину. Для удобства общения с ним в стены было вмонтировано несколько микрофонов и динамиков. За креслом застыли охранники. Охрана стояла и у обеих дверей.

Орланы, один неопределенного возраста, очень тучный, второй – гораздо моложе, с рукой на перевязи, расположились на бархатных фиолетовых стульях слева от женщины. Справа от нее на таком же стуле разместился неизменно одетый во все черное наместник архипелага – грифон.

Молодая женщина подалась вперед, опершись тонкими руками о подлокотники кресла, и голос ее, чуть более надменный, чем требовала ситуация, зазвучал под сводами зала:

– Я недовольна, господа.

Присутствующие опустили головы, и она продолжила:

– С тех пор как его величество император, мой дед, пребывает в состоянии, не удовлетворительном для управления государством, мой отец безвременно скончался, а мать отказалась от прав на престол, я несу это бремя на своих плечах. Но если население материка обладает достаточной гражданской сознательностью и ответственностью, чтобы не создавать проблем своей принцессе, а значит, и себе, то на Спящем архипелаге я с удивлением наблюдаю совсем другую картину. Проблема с техно, оказывается, не решена. Мир и согласие в отношениях людей с искинами, оказывается, не достигнуты. Я все время получаю какие-то жалобы: на нехватку рабочих мест, на плохое образование, на неграмотные действия мэров. Теперь еще беспорядки в стане орланов и самоуправство на Светлоярске. Как это понимать, господа?

Принцесса недовольно оглядела собравшихся. Все молчали, ожидая приглашения высказаться. Откинувшись на спинку, она положила ногу на ногу и обратилась к грифону: