Химеры Белграда

– И как вы с ними справитесь? – участливо спросила Марина.

– Во главе там стоят люди, у которых больше ресурсов, чем способностей, – посмотрел себе под ноги мужчина, а затем кивнул на подворотню.

ФЛОРИАНА

– Вы точно знаете дорогу? – спросила Марина, когда они миновали небольшой сквер. – Мне кажется, что центр там, – она указала в ту сторону, откуда доносилось больше шума.

– Там не центр. Там Земун, – поправил её Драган Павлович. – Но мы идём не к центру, а туда, куда никто не ожидает. В блок 45.

– Это что-то новое, – оживилась Марина.

– Мы идём в то место, куда обычно прячем свидетелей, – пояснил помощник прокурора.

– И долго до него идти? – поинтересовалась девушка.

– Недолго.

Они остановились у подъезда невысокого дома с двумя звездами, налепленными над дверью. Присмотревшись, Марина разобрала и надпись, которая гласила, что заведение находящееся перед ними называлось «Флориана».

– Вы издеваетесь? Это какой-то бордель, – замотала головой девушка. – Я туда не пойду.

– Успокойтесь, нам нужно только переждать время, пока к нам не пришлют охрану, – невозмутимо ответил Драган Павлович, потирая замёрзшие пальцы. – К тому же не так тут и плохо. Совсем недалеко улица имени вашего космонавта Юрия Гагарина, а с другой стороны – Ада Циганлия.

Марину эти аргументы не слишком убедили.

Драган Павлович позвонил в домофон, и ему открыли. Он придержал дверь и Марина брезгливо переступила порог, стараясь держаться поближе к сотруднику прокуратуры.

Они вошли в фойе. Помощник прокурора поздоровался с консьержем. Тот сразу выдал ему ключ от комнаты. Никаких вопросов при этом не задавал. Видимо, появления помощника прокурора было здесь нередким и сюда действительно водили свидетелей.

На лифте они поднялись на третий этаж. Сотрудник прокуратуры точно знал расположение, потому что сразу повернул направо к третьей от лифта двери. Отперев номер, он пригласил Марину войти.

Они оказались в небольшой типичной для старых отелей комнате. Видавший виды покоцанный деревянный комод, он же стол. Кровать с металлическим изголовьем, не хотелось представлять, что на ней делали. Картина с изображением берега Дуная на стене. Старые оранжевые занавески с цветочным орнаментом в три ряда задёрнуты. Из современного была плазменная панель под потолком и бар-холодильник.

Помощник прокурора закрыл дверь. Прошёлся по комнате, заглянул в уборную. Убедившись, что в номере никого нет, он снял с себя автомат и положил на кровать. Отправив папку на комод, он взял пульт и включил телевизор. На экране появились какие-то девушки, но мужчина не придал этому значения, быстро сменил их на новости и сел на край кровати.

Марина стояла посреди комнаты, не зная, что ей тут делать. Драган Павлович заметил её замешательство и похлопал по заправленной кровати рядом, чтобы она садилась. За неимением лучшего варианта, скептически осмотрев покрывало, девушка пристроилась там, куда ей указали.

В новостях шёл прямой репортаж из центра Белграда. Толпа, из которой что-то выкрикивают. Демонстранты со свистками и государственными флагами. Полиция, которая теснит людей. Потом показали вечерние кадры вчерашней акции протеста, когда начали зажигать световые шашки. Наконец, журналист заговорил о Зориче, секретаре оппозиционной партии «Милосердие».

– Зорич, – сказала Марина. – Это же он убит в аэропорту? Что говорят?

– Говорят, что он пропал, – с некоторой задержкой ответил помощник прокурора. – Считают, что, возможно, он задержан силовыми ведомствами, и требуют его выпустить…

– Почему бы вам просто не сказать, что он убит? – предложила Марина. – Это бы сняло многие вопросы.

– Потому что всё гораздо сложнее, – посмотрел на неё Драган Павлович.

– Хотите сказать, что о его смерти знаете пока только вы и его убийца? – попыталась понять логику девушка. – Рассчитываете на то, что он себя выдаст?

– Пока с вашей помощью мы не найдём убийцу, нам не поверят, – сказал помощник прокурора.

Марина молча подняла брови.

– У нас есть некоторые проблемы с доверием к власти и её позитивным восприятием, – не особо охотно поделился помощник прокурора. – Люди теряют веру в то, что власть олицетворяет справедливость, но бороться за неё всё равно надо.

Разговор сам собой прервался. Они вернулись к просмотру новостей. На экране сменился сюжет. Теперь показывали перекрывших движение на улице с транспарантами.

– Что значит «Не пристаjемо»? – спросила Марина.

Помощник прокурора промолчал. За черным плакатом с непонятной надписью мелькали светоотражающие оранжевые куртки.

– Жилеты автомобилистов, как использовали во время протестов из-за подорожания бензина во Франции, – узнала девушка. – Теперь их вам прислали?

– Прислали, – вздохнул Драган Павлович, – и не только из Франции.

– И как, интересно, они к вам попадают? – не поверила Марина.

– У нас же целая сеть международных молодёжных организаций! – язвительно сказал мужчина. По его живой реакции было ясно, что этот вопрос его сильно задевает и раздражает. – Бесплатные поездки в соседние страны за счёт «Открытого общества» Сороса, филиал которого отлично функционирует в Боснии, куча получателей грантов от американских НКО: учителя, журналисты, юристы и бизнесмены – все гастролируют. Поэтому у нас не только их жилеты, у нас… – он махнул рукой и не стал договаривать.

Получалось, что аргумент снова себя исчерпал. То есть обсуждать было особо нечего. Вести споры о политике на самом деле не хотелось ни одному, ни другому. Поэтому они снова переключились на новости.

На экране как раз происходило что-то странное. Немолодой мужчина, стоя напротив административного здания, поливает себя бензином и поджигает.

– Зачем он это делает? – спросила Марина.

– Это вообще не у нас, – пояснил помощник прокурора. – Это кадры десятилетней давности. Протесты в Болгарии. Не знаю, зачем они их показывают. Наверное, чтобы ещё больше накручивать аудиторию.

Просмотр каждого нового сюжета давался Марине всё труднее, нагнетая чувство тревоги. Репортёры показывали людей, которые забирались на фасады зданий и памятники с громкоговорителями, кидали в полицию камнями, раскачивали машины и выбивали стёкла древками флагов. Показывали также полицейских, которые преграждали дорогу демонстрантам, тащили кого-то по асфальту и били дубинками. Марина знала, что предыдущий Югославский конфликт был самым крупным военным столкновением после окончания Второй мировой войны. До начала событий на Украине.

– Вы же понимаете, что борьба, которую ведёт запад за Сербию на самом деле битва против России? – сказала отвлеченно Марина, уже некоторое время назад перестав следить за происходящим на экране.

– Послушайте, выпейте чего-нибудь из мини-бара и поспите, – сказал на это Драган Павлович. – Потому что проснувшись, вы осознаете, что происходит, и ужаснётесь. У нас есть как минимум несколько часов, пока за нами не придут.

Идея показалась Марине не лишённой смысла. Если вдуматься, то у неё отобрали документы, вытащили из аэропорта, провели по каким-то нехоженым землям и окраинам Белграда, чтобы доставить в злачное местечко, откуда узнавать о происходящем снаружи можно было только из новостей.

А если те люди, которые стреляли в аэропорту найдут их тут? И убьют в этом Богом забытом номере? Марина посмотрела на лежащий на кровати автомат, а затем на Драгана Павловича.

В холодильнике еды не было – только выпивка. Поэтому найдя в мини-баре колу и виски, Марина смешала их в одноразовом пластиковом стакане, выпила залпом и легла на кровать, накрывшись курткой.

Драган Павлович так и остался сидеть где-то в ногах и смотреть новости.

Проснулась Марина, когда за окнами уже было снова темно. В комнате, кстати, тоже было темно. Работал только телевизор. Снова показывали демонстрантов. Помощник прокурора расположился кровати на некотором расстоянии от девушки. Возможно, он тоже пытался отдохнуть, правда положив при этом руку на автомат.

– Выспались? – спросил он, когда Марина оторвала голову от подушки и села. – Боюсь, что охраны не будет. Протесты не утихают. Все оперативники на улице в усиленном режиме патрулируют город. Нам придётся добираться до прокуратуры самостоятельно. Плюс в том, что никто не знает, где мы. Минус – в том, что мы довольно далеко. Собирайтесь.

– Мне нужно позвонить домой, – сказала девушка, потирая глаза, и тут же спохватившись, потому что они были накрашены. – Я могу воспользоваться гостиничным телефоном?

– Позвонить сможете, как только мы доберёмся до прокуратуры, – пообещал Драган Павлович.