Поймать Бевиса Броза

– Думаю, у меня есть все основания.

– Какие же?

– Ты лежишь на мне с голым задом.

– Святые угодники! – Я немедленно откатилась и почувствовала, как холод злобно цапнул филейную часть через прореху в пальто. – Что б этот забор разобрало!

Грациозно, конечно, встать не получилось, поднималась, как старуха. Пока Ленар отскребал себя от холодной земли, я искала ботинок, но в темноте было не видно ни зги, так что мне грозило скакать через лужайку обутой только наполовину. Со стены жалко свешивался кусок серой материи, еще минуту назад являвшийся ученической формой.

Неожиданно на плечи легло теплое тяжелое пальто, пахнущее приятным мужским благовонием.

– Вы что делаете? – вжала я голову в плечи.

Одежда опустилась ниже колена, скрывая непотребство.

– Сохраняю девичью честь и гордость, – улыбнулся он. – Вы знаете, как незаметно попасть в общежитие?

Когда за пять минут до переклички я ворвалась в комнату, то Рита округлила и без того круглые глаза.

– Ты точно не будешь спрашивать, что со мной произошло! – рявкнула я, скидывая сначала мужское пальто, а потом свое ученическое с дырой на заду. Платье было не просто загублено, оно превратилось в рубашку.

– Об этом я тоже не должна спрашивать? – ошеломленно уточнила она, указав пальцем на грязные разодранные чулки, пристегнутые к кружевному поясу.

– Я не смогу пережить этот позор дважды, – процедила я, запихивая единственный грязный ботинок подальше под кровать. Огромный шкаф, занимавший добрую часть небольшой комнатенки, использовала только Ди, своих вещей мы в нем не хранили. Недолго думая, я забралась внутрь и сдернула с вешалки совсем новенькое форменное платье. Чтобы не терять время, нацепила поверх остатков собственного наряда.

Глядя в трюмо, я хотела расчесать волосы, а потом замерла, вдруг заметив внутри зеркального коридора неясную тень. Вряд ли обычные люди видели, да даже фее Рите было невдомек, что зеркало наше оказалось с сюрпризом! С каким? Хотелось бы мне знать…

В коридоре зазвенел грозный колокольчик, вызывавший пансионерок на перекличку в коридор.

Когда общежитие затихло, я воровато выбралась на улицу, чтобы отыскать ботинок и попытаться стянуть со стены кусок платья. К моему удивлению, полотнище исчезло, как и обувка. Не веря своим глазам, я даже зажгла огонек на ладони, едва теплившийся, похожий на свечной язычок. Никаких доказательств вечернего приключения!

Я вздохнула с облегчением и, как оказалось, зря! Ведь ботинок нашелся уже на следующее утро, и именно его, заскорузлый от грязи, трясла наставница Ру перед собранными в бальном зале студентками.

– Кому принадлежит сия мерзостная штука? – начала она скандал любимой фразой. На пол ссыпалась сухая глина. Благородные девицы, конечно, молчали, как шпионы на допросе.

Неожиданно дверь со скрипом отворилась, и в холодное помещение сунул нос Кристоф Ленар при полном параде. В смысле, он был одет в дурно сидящий костюм, прилизал волосы сахарной водой до состояния корки, нацепил на нос очки и ссутулился так отчаянно, будто его скрутило ревматизмом.

– Госпожа Ру, – позвал он, – я тут услышал, что сторож мой ботинок нашел?

– Ваш? – с изумлением повторила деканша, и по залу пробежались шепотки. – Но он же женский.

– Знаю, – очень странно хихикнул Ленар, вызвав в благородных девицах издевательские смешки. – Меня вечно сапожники обманывают. Могу забрать?

Потрясающе, но он ни разу не вышел из образа забитого жизнью и хорошим образованием существа!

С гримасой непередаваемого омерзения, держа за шнурки, Ру вручила грязный ботинок новому владельцу и недовольно поджала губы. Только кретин не понял бы, что размерчик на девичью изящную ножку взрослому мужчине явно поджимал пальцы. Однако благородные девицы в нашем институте никогда не отличались логикой и воображением, за моей спиной зашелестели ехидные шепотки:

– Я слышала, что богатство мужского гульфика определяется по размеру туфли.

– Неудачник, – отозвалась вторая сплетница. – Спорим, что он сбежал в провинцию от мамы?

– Девочки, грешно смеяться над убогими, – с азартом пошутила еще одна.

– Все свободны! – рявкнула наставница Ру и стремительной походкой покинула бальную залу. Переговариваясь и бросая на нового преподавателя насмешливые взгляды, девицы потянулись на завтрак.

– Я узнала твой ботинок, – едва слышно пробормотала Рита, утягивая меня к дверям. – Все еще не готова рассказать?

– Нет.

– Хорошо, но если лучшая подруга умрет от любопытства, то помни – виновата ты! – обиделась она, хотя знала, что правду не вытащит из меня даже раскаленными клещами. Ри подлила бы в еду сыворотку, развязывающую язык, но зелье решительно не действовало на представителей магической братии.

– Спасибо, – одними губами вымолвила я, когда мы прошли мимо Ленара.

За то, что он спас меня от домашнего ареста, в новом эротическом романе Бевиса Броза я решила подарить герою Кристофа умопомрачительный фигурный пресс с шестью кубиками. Он с честью их заслужил. А когда обнаружила под дверью коробку с разнесчастным ботинком, то от прилива чувств мысленно одарила еще и мастерским владением мечом. Пусть огрызается голодному дракону не голыми кулаками.

ГЛАВА 3. Неизведанные грани литературного таланта

– Вы же благородные девицы! – грохотала наставница Ру, тыча пальцем в стопку из трех зачитанных до дыр рукописей Бевиса Броза. – Цвет магических рас!

Цветок с зачатками магического дара и цветок, даром не обремененный, в смысле, мы с Ритой, покаянно опустили головы. С другой стороны, подружка с разноцветными волосами вполне могла сойти за розу из Волшебного леса, если, конечно, у них имелись полосатые розы…

– Госпожа Вермонт! – рявкнула деканша.

– Я здесь, профессор! – вздрогнула я, возвращаясь в реальность, где нас накрыли с головой за передачей запрещенных рукописей и теперь пытали. Кабинет ведьмы Ру в отличие от учебных аудиторий был неплох – с камином и книжными шкафами, заставленными законоведческими сводами. В окно светило весеннее солнышко, и в косых лучах плавали пылинки, похожие на крошечные звездочки.

– Никогда бы не подумала, что вы интересуетесь подобной… – она сморщилась, – похабщиной! Вы же выпускница отделения изящной словесности!

Узнай ведьма Ру, что я не просто интересовалась, а сочиняла известное непотребство, то признала бы меня адептом разврата и предала анафеме. В смысле, заставила ректора отчислить из института, наплевав на высокие баллы и три месяца до выпуска.

– Декан Орди, вы ничего не хотите добавить? – напала Ру на едва сдерживающую зевоту наставницу отделения изящной словесности.

Мы знали, что копирование Орди считала прекрасной возможностью отработать изящность почерка, а чтение в любом виде – святым занятием, неважно, что на страницах книги герои предавались задорному разврату.

Когда ведьма выдернула ее из дремоты, то Орди не сразу сообразила, что подопечных надо ругать.

– Откровенно сказать, декан Ру, – распевным голосом поэтессы вымолвила она, – думаю, что наши благородные девицы уже в полной мере оценили тяжесть вины и готовы принять наказание.

Наказание?!

Я почти решила, что нам грозил домашний арест до конца финальных испытаний, но ведьма Ру всегда была изощренна в пытках. Она постучала грифельным карандашом по столешнице и резюмировала:

– В середине недели у первокурсниц запланирована экскурсия на драконью ферму. Будете помогать преподавателям.

Я незаметно перевела дыхание. Какое счастье, что нам не запретили выезжать в город!

– И еще! – добавила она. – Вам запрещено покидать стены замка до конца финальных испытаний.

Сглазила!