Неидеальная Чарли Тэйр

Пусть не думает, что я позволила себя унизить за просто так. Видеть выражение глубокой досады на небритой физиономии вновь обернувшегося куратора было бесценно.

– И все-таки… Ноэлю грозят высылкой на родину?

– Драка с вашим женихом, госпожа Тэйр, не настолько серьезный проступок, чтобы отправиться домой, – ответил он. – Удачного дня.

Куда уж удачнее? К довершению к сегодняшним «успехам» осталось по дороге в пансион сломать ногу – и можно этот день заносить в список самых «счастливых» в уходящем году!

В общежитие, где проживали студенты из Норсента, я направлялась с отчаянной мыслью, что хуже все равно уже не будет. Забегая вперед, могу точно сказать, что оптимисты переоценивают силу положительных мыслей и правильных поступков.

В холле студенческого общежития, в отличие от коридоров учебных корпусов, оказалось неожиданно людно. Отсюда открывался завораживающий вид на заснеженные, залитые солнцем скалы, поросшие низкорослым колючим кустарником. Разливалось бескрайнее небо, по-зимнему полупрозрачное и холодное, а внизу, как на ладони, лежал городок. Дух захватывало! Разве что не хватало парящего дракона, как на потемневших гравюрах в старинных манускриптах.

Однако жильцы, привыкшие к размаху, величию и простору горных пейзажей, не обращали на них ровным счетом никакого внимания. Вид, конечно, был преотличный, но до цивилизации – развлечений, ярмарок и торговых лавчонок – приходилось добираться полчаса на дилижансе, курсирующем между замком и зданием городской почты.

Я пересекла холл и встала возле схемы общежития, квадратной каменной столешницы, без опоры, лишь с помощью магии, неподвижно висящей в воздухе. Ровными колонками на ней были начертаны фамилии студентов. Отыскав имя «Ноэль Коэн», я прикоснулась к строчке, и на гладкой поверхности появились крупные цифры: этаж и комната. Ниже развернулся план с длинной пульсирующей стрелкой, подсказывающей, в какую сторону от центральной лестницы поворачивать, чтобы не заблудиться в извилистых коридорах.

– Зачем ты его ищешь? – прозвучал резковатый женский голос, говорящий с характерным северным акцентом.

Обернувшись, я обнаружила Рэдмин, студентку из Норсента, с которой пару месяцев назад нам пришлось сдавать совместный проект по азрийскому языку. Она не только подглядывала без капли смущения, но и, дыша возмущением, предъявляла претензии!

Девушка была не одна, а в компании знакомого блондина, следившего за нами с Ноэлем на балу. В смысле, за нашим поцелуем наблюдали все гости с полуострова, оказавшиеся в ту минуту в коридоре, но этот еще издевательски отсалютовал флягой и особенно запомнился. Думаю, не стоит упоминать, что на ученических танцульках запрещалось любое спиртное, поэтому я оказала ему большую услугу, не заложив декану факультета.

– Ты его секретарь и ведешь запись посетителей? – Я перевела ледяной взгляд с парня на Рэдмин. – Если нет, то не вижу ни одной причины, почему должна отвечать.

– В отличие от тебя, я его друг! – ответила она. – Ты хотя бы представляешь, сколько вы вдвоем с женихом доставили неприятностей?

– Нет, – покачала я головой, – понятия не имею.

– Он не может себе позволить влипать в истории, – процедила она.

– Я, наверное, сейчас тебя расстрою, но Ноэль с большой охотой позволил втянуть себя в историю, – ответила я.

Глаза Рэдмин расширились от гнева. Волосы вспыхнули. Она шагнула ко мне, но блондин тяжело и как-то по-особенному веско положил ей на плечо руку:

– Мина, уймись.

– Не надо меня успокаивать, Эйнар! – рыкнула она, сбрасывая руку. – Что-то ты не торопился его останавливать, когда он влип в неприятности. В конечном итоге все закончится плохо! Она превратится в огромную проблему!

Северяне говорили на родном языке, но я сегодня так сильно устала от диалекта, что не утерпела и огрызнулась:

– И еще она тебя неплохо понимает.

– Можно подумать, я об этом не догадываюсь, – прошипела девушка, поблескивая злыми глазами.

– Раз можно, то хорошо подумай, Рэдмин, – осек ее приятель, неожиданно встав на мою сторону. – Ноэлю не понравится, что ты лезешь в чужие дела.

Она поменялась в лице, прошипела какое-то незнакомое слово, похоже, непереводимое на шай-эрский язык ругательство, и сорвалась с места. Быстрой походкой начала пересекать просторный холл. Длинные волосы, разметавшиеся по спине, покачивались в такт шагам. В каждом движении стройной девушки, в том, как она обгоняла зазевавшихся соседей по общежитию, чувствовалось раздражение. Казалось, что из-под каблуков посыплются искры, но обошлось без огненных эффектов.

– Она права, – прервал молчание блондин, заставив меня повернуть голову. – Тебе не стоило приходить к Ноэлю.

– Почему бы тебе не последовать собственному совету и не лезь в чужие дела?

– В любом случае он сейчас у куратора, – с легкостью соврал парень мне в глаза. – Но если хочешь, чтобы я ему что-нибудь передал, то говори.

Некоторое время я молча рассматривала наглого вруна, но уличать его во лжи не собиралась.

– Просто передай, что я приходила.

В пансион вернулась засветло с извозчиком, служащим при академии. Особняк был погружен в тишину. Некоторые девочки уже уехали на каникулы, другие сдавали экзамены, а мадам Прудо вообще спускалась с третьего этажа исключительно к ужину или ради прогулки с химерой, год назад неожиданно превратившейся из канарейки в ярко-желтую собачку. Мадам жутко бранилась, потому как не представляла, что безобидная певунья не совсем птица.

Мозгов у собачки все равно осталось как у канарейки. Бывшая пернатая по привычке ненавидела домовика и, как не в себе, гоняла по дому, вынуждая прятаться в женских спальнях. Вот и сейчас, свернувшись клубком, в образе облезлого серого кота он спал на моей кровати и лениво приподнял голову на звук открывшейся двери.

– Дрыхнешь? – буркнула я.

Кот поднялся, выгнул спину, со вкусом потянулся и взорвался серым дымком, не оставив следов на аккуратно застеленном горничной покрывале.

Едва я успела стянуть верхнюю одежду и поменять теплые полуботинки на домашние туфли, как в комнату без стука вошла Зои. В руках она держала две бутылки темного стекла с нетронутыми пробками. Выглядела подружка бледненькой, но голос звучал бодрее, чем накануне:

– Какие новости? У нас траур или праздник?

Сначала она продемонстрировала бутылку с черемуховой настойкой, традиционной для поминального стола, а потом, если судить по этикетке, с дорогущим игристым вином с колючими пузырьками и благородным кисловатым вкусом.

Я предпочитала напитки послаще и точно не приторную черемуховую гадость, но Зои, дочь владельца трех десятков элитных винных погребков, искренне верила, что вульгарные сладкие вина оскорбляют чувства людей со вкусом и подходят исключительно для храмовых ритуалов. Она считала, будто в нашей семье отметился какой-нибудь лакей, но после знакомства с моей мамой уверилась, что наше аристократическое семейное древо аристократично до корней, а любовью к плебейским напиткам я обязана незнакомому прадедушке-храмовнику. Такого, к слову, тоже не имелось.

– Экзамен не сдала, – стаскивая форменный пиджак, буркнула я.

– Значит, траур. – Печально вздохнув, она посмотрела на бутылку с черемуховой настойкой.

– Но решила разорвать помолвку.

Говорить эти слова было очень странно и даже чуточку страшно, но произнесенные вслух они становились реальными.

– Значит, праздник! – весело воскликнула Зои.

Безусловно, она не верила, что я действительно решусь разорвать проклятое обручение, и только поэтому не засыпала меня вопросами.

– И к завтрашней переэкзаменовке мне надо написать эссе, – закончила я.

– Значит, придется смешать, – покачала головой подруга, разглядывая разом обе бутылки и словно высчитывая в уме безопасную пропорцию, чтобы после возлияний не отъехать вперед ногами в божественные чертоги.

– Поможешь написать эссе? – вежливо намекнула я, что готова и смешивать, и пробовать спорный коктейль только после готовой работы для Канахена.

– Вообще, странно отмечать заранее, правда? А завтра утром родители пришлют за мной карету…

Она отвернулась и пристроила бутылки на поднос с графином воды, чтобы вредный домовик не спрятал алкоголь в кухонный буфет мадам Прудо, откуда извлечь его будет так же нереально, как получить похвалу от моей мамы. Просто не докажешь, что бутылку не купила сама мадам.

– Кстати, Алекс в курсе, что ты его бросила? – обронила Зои небрежным тоном.

– Да.