Ведьмы отдыхают

– Перед отъездом попросила Эдди купить дорожный сундук… – смущенно пояснила она через паузу, свалив вину за размеры багажа на мужа.

– Он забыл, и тебе пришлось взять из дома комод? – уточнила я.

– Этот… гоблин вислоухий… решил выбрать самый вместительный сундук. Честное слово, девочки, он почти пустой!

– Уверена, Эдди рассчитывал, что ты упакуешь детей и заберешь с собой, – предположила Эмма. – Вместе с собакой.

Поднять почти пустой сундук оказалось рисковой затеей. Весил он так, словно внутри действительно мертвецким сном спали трое Рупертов-младших и пес Броди. Хотели попросить помощи у контролера, проверяющего номерки на выходе из портальной комнаты, но тот подленько слинял с поста, сделав вид, будто его кто-то окликнул. Магия в перетаскивании тяжелых вещей тоже была бессильна…

Вернее, магия, безусловно, всесильна, слабенькая – я. Ни одна профессиональная колдунья не в состоянии в одиночку поднять в воздух монструозный шкаф больше собственного веса и эффектно опустить в нужное место. Мы же обычные люди, а не атлеты!

– Харри, не подумай, будто я предъявляю претензии, но что ты положила в почти пустой сундук? – не выдержала Эмма.

– Одежду.

– Вместе с гардеробом?

– Вместе с обувью!

– Обувь с полкой? – не унималась Мими. У нее скособочились очки, свалилась соломенная шляпка, и на голове воинственно затопорщились мелкие кудряшки, сделанные в салоне с помощью магической завивки. Совсем сумасшедшая! Не понимает счастья прямых волос.

– С тарелочкой и чашечкой! – огрызнулась Харриет, но исправилась: – С тремя тарелочками и чашечками, если быть точнее. На каждую по штучке.

– И зачем ты притащила на курорт посуду, предусмотрительная наша? – не сдержавшись, заворчала я. – Ты сюда переселиться, что ли, решила?

– Никогда не знаешь, что лежало в чужих тарелках и чем это пахло! Говорю тебе как мать троих детей! – отрезала Харриет. – И вообще, мы приехали на целых десять дней. Вдруг похолодает или начнутся дожди? Как пережить ливень без калош и плащика?

– Под зонтиком.

– Их я тоже взяла.

– На каждую по штучке? – подначила Эмма.

– И один в запас, – неожиданно призналась наша прозорливая мать. – А знаете что? Если вдруг нас начнет смывать с острова, не приходите ко мне за спасательным кругом и за теплыми вещичками!

С трудом представляю, чтобы мы побежали к подружке за вещами. Эмма высокая и худая, как тростинка… Ладно, как трость. С набалдашником. А я нормальная девушка с очень коварными формами, имеющими возмутительное свойство мгновенно круглеть. Одно пирожное, и новое голубое платье точно не застегнется! Даже на выходе. Это платье специально куплено на размер меньше ради мотивации держать диету «ешь меньше».

– Ладно, ждите! – Эмма решительно поправила очки. – Сейчас все решим!

Она вышла из портальной комнаты, а вернулась с двумя загорелыми до черноты, ядрено пахнущими носильщиками. За полтора шиллинга, уплаченных вперед, весь багаж легко переместился на тележку.

Следуя за помощниками, мы бодро посеменили к выходу из вокзала. Широкие деревянные ворота торжественно и гостеприимно раскрылись. После трех месяцев ожидания, сборов и волнений мы наконец-то пожаловали в Блэкрок! А потом едва не пожаловали обратно в прохладный вокзал. Лучший курорт королевства встречал гостей влажной духотой, высоченными, как корабельные мачты, пальмами и горячей вокзальной площадью, выложенной мелкой плиткой.

По гостевым домам туристов развозили деревянные вагончики на колесах, запряженные приземистыми, коренастыми лошадками. На каждом длинном, как гусеница, экипаже витиеватой строкой бежало название туристического дома. Изредка надпись замирала, мигала и снова начинала скользить по лакированным бокам.

Мы покупали путевки в «Сказке странствий», а потому направились прямиком к их вагончику, который уже был полон пассажиров. По болезненным распаренным лицам в путешественниках угадывались столичные гости. В Гранахе лето не задалось, и загар не портил чахоточной бледности городских жителей. Впрочем, мы с подругами тоже походили на беглецов из городской мертвецкой.

Нас встречал худосочный, щуплый парень с широкой улыбкой на подкопченном от солнца лице.

– Добро пожаловать в Блэкрок, дамы! Я ваш куратор из туристического дома «Сказка странствий». Мое имя Броди.

– Как замечательно! Очень приятно! – Харриет вцепилась в тонкую руку гида и принялась с чувством трясти. – У вас чудесное имя, ни за что не забудем! Пса моих детей тоже зовут Броди.

Белозубая улыбка парня несколько потускнела. Сравнивать его с домашним питомцем было некоторым перебором, но Харри от счастья всегда начинала тараторить. Остановить словесный поток была способна лишь жевательная лакрица.

– Вы знаете, мы с подругами впервые за шесть лет отдыхаем вместе! Я даже детей дома оставила.

– Уверяю, мадам, на нашем райском острове вас ждет прекрасный отдых, что с детьми, что без них, – испугался внезапного напора парень. – Наслаждайтесь.

Пока на райском острове мы насладились исключительно адской духотой. Пяти минут на солнце не провела, а уже страстно захотела в одежде сигануть в море. Все равно платье – хоть выжимай, а выпрямленные в салоне красоты волосы постепенно капитулировали перед влажностью и превращались в привычную кудрявую гриву.

– Мы арендовали «Ваенду»! – не унималась Харриет. – Выбрали по живым гравюрам в каталоге.

– Превосходно! – С видимым усилием Броди все-таки освободил плененную руку.

– Скажите, там ведь есть прудик? Маленький такой, голубенький, с огро-о-омными кувшинками!

– Премилое озерцо с розовыми лотосами. Занимайте свободные места, – указал он на двери вагончика и сунул нам всем по тонкой папочке с эмблемой «Сказки странствий». – Возьмите сувениры от нашего туристического дома.

Пока шел ритуал приветствия, носильщики с честью справились с перегрузкой багажа. Чужие вещи были незаметно сдвинуты, местами даже сплюснуты, а Великий Руперт, король всех дорожных сундуков, важно устроился на платформе. Ну и наши сундучки, как безродные вассалы, притулились под его монументальным боком.

Скамья осталась только одна, да и та в самом конце вагона. Кое-как мы протолкнулись в узком проходе и втроем втиснулись на сиденье, стараясь лишний раз не шевелиться. Радовало, что стекол на окнах не было. Ничто не мешало сквозняку гулять по тесному салону, трепать волосы и сдувать шляпки.

Едва вагончик тронулся, Броди со всеми поздоровался и принялся вещать об истории острова, уже триста лет являющегося колонией Гранаха.

– Какая фигура! – фирменным громким шепотом охнула Харриет, и несчастный гид где-то на втором плане поперхнулся словами.

На возглас подруги не обернулся только ленивый, но таковых в салоне не нашлось. Публика поделилась: кто-то возмущенно вытаращился на нас, кто-то с любопытством выглянул в окно, а Эмма отвернулась в противоположную сторону, снова сделав вид, что вообще путешествует в гордом одиночестве. Во мне боролись два желания: сделать вид, будто мы с громогласной подружкой незнакомы, и поглазеть на фактурного атлета.

Второе желание победило.

– Где?

– Вон тот! В лимонных брюках, – указала Харри. – В белую карету забирается.

В закрытый экипаж с эмблемой известного гостиного двора, украшающей дверцу, садился высокий, плечистый шатен. Крепкая пятая точка в остромодных штанах действительно была выше всяких похвал. Да и весь задний фасад выглядел привлекательно… А еще я почти наверняка знала, кому вся эта мужская красота принадлежала. К моему огромному сожалению!

– Ты же хотела интрижку с мускулистым красавчиком, – заговорщически комментировала Харриет, уверенная, что нас никто – ладно, не слышит – не слушает. – Смотри, какой знойный! И штаны модные.

Да, он знойный, даже горячий. В смысле, может быть горячим, если очень захочет. Но когда с ним знакомишься поближе, понимаешь, что он натуральная, редкостная задница!

Словно почувствовав, что его разглядывают всем вагоном «Сказка странствий», «мускулистый красавчик» обернулся.

– Божечки мои дорогие, это Харви Крейв?! – признала моего бывшего Харри.

– Он, – резюмировала Эмма. – Кстати, хорошо выглядит.

Главное, помнить, что за нападение на королевских подданных профессиональных волшебниц лишают магической лицензии на срок от года до пяти лет, а чертов Харви Крейв – звезда юриспруденции. На такого чревато замахиваться палочкой, потом в суде отдача замучает.