Лучшие враги

– Вы правы, дедушка, именно у него, – кивнула я, следя за тем, как дед, сам того не замечая, выстукивает пальцами по подлокотнику кресла. Характерный жест лучше тысячи слов говорил о накопленном за три месяца раздражении.

– В семье ведьмаков? – Тон тоже был исключительно неодобрительный.

Святые демоны, какой снобизм при темной-то внучке!

– В семье очень уважаемых темных чародеев, – поправила я с серьезным видом.

О том, что летом эта исключительно уважаемая семья предпочитала отдыхать на побережье, подальше от северных красот, ледяных склепов и мрачных святилищ, стоило промолчать.

– Родители Реграма были в поместье? – прищурился дед.

– Конечно, – с честным видом соврала я.

Он пожевал губами, но промолчал и позвонил в маленький колокольчик. Думала, что сейчас колдовской сигнал заставит в кабинет ворваться толпу слуг, но, по всей видимости, толпа принялась суетиться где-то на другом конце замка.

Пока ничего не происходило, мы обменялись выразительными взглядами. Наконец на круглом столике, стоящем между кресел, появился поднос с чайными парами, розеткой с медом, пузатым чайником, выпускающим из носика ароматный дымок, и серебряной конфетницей, наполненной крошечными разноцветными зефирками. Теми самыми, за которые я готова продать душу соседа.

– Позвольте мне, – предложила я, хотя очевидно, что дед и пальцем не пошевелил бы, чтобы угостить гостью или угоститься самому.

Ромашковый чай пах корицей и кусочками яблока, плавающими в чайнике. Один такой изнутри перекрыл носик, так что пришлось посудину взболтать.

Некоторое время мы обсуждали мелочи: замечательную погоду летом, отвратительные морозы зимой, сложную сдачу диплома, его цвет и даже форму. К планам на будущее дед что-то не торопился переходить, зато внимательно, почти неотрывно смотрел на чашку в моих руках. Осекшись на полуслове, я опустила взгляд. По привычке серебряная ложка сама собой размешивала в чашке мед, из вершины вылетал черный магический дымок. Быстро сжав ложку в кулаке, я остановила верчение и проговорила:

– Я хочу устроить мастерскую, а еще подумываю связаться с местным кланом темных чародеев. Кстати, как у вас с ними отношения?

– Холодные, – сухо отозвался дед, следя за тем, как я осторожно пристраиваю укрощенную ложку на блюдце.

– Отлично! – с энтузиазмом кивнула я. – В смысле, плохо, но я планирую наладить связь. Как думаете?

– Выходи замуж, – вдруг огорошил дед.

– Когда? – вырвалось у меня, хотя стоило бы спросить «зачем».

– Осенью. – Парнас резанул меня серьезным, холодным взглядом.

Я тут мир вообще-то собралась захватить, на кой мне сдался муж? Начнет мешаться под ногами, у меня сдадут нервы, я его прокляну на смерть, а потом придется воскрешать, чтобы никто не догадался. В общем, супруг мне решительно был не нужен ни в каком виде: ни в живом, ни тем более в мертвом. Столько возни!

– За кого? – спросила я из чистого любопытства.

– За Калеба, – коротко ответствовал дед.

Глядя в его непроницаемое лицо, я в полной мере осознала, как прав был Холт, когда утверждал, что стоит придумать запасной план. Вдруг жизнь в Истване не сложится? Я тогда разозлилась и ответила, что он полный кретин.

Глава 2. Запасной план злодейки

– Почему именно за него? – с легкой улыбкой, скрывающей нарастающую бурю негодования, уточнила я и отхлебнула чай.

Он был чудовищным на вкус: никакого успокаивающего запаха ромашки, сплошная бесящая корица. Официально заявляю, что с этой минуты корица на втором месте в длинном списке вещей, которые я ненавижу. На первом – разговоры о женитьбе с Калебом Грэмом.

– В Сартаре у него превосходная репутация, – заговорил дед. – Никто не посмеет даже подумать о том, что его супруга не достойна уважения. За сильным мужем тебе не придется стесняться происхождения.

Как он сказал? Стесняться? Я с трудом сдержала издевательский смешок.

– Он тоже считает, что ему выгодно жениться на незаконнорожденной темной чародейке? – уточнила я и кашлянула. Поперек горла встал ком, не позволяющий пить отвратительную коричную бурду и любезно говорить, разве что шипеть проклятия.

– Этот брак выгоден абсолютно всем! – отрезал дед. – Калеб войдет в ковен Истванов и не потеряет право наследовать состояние семьи Грэм.

Зато теперь понятно, отчего великий Парнас так и не сподобился официально усыновить осиротевшее чадо своего любимого ученика, погибшего от когтей демонической твари.

– У тебя еще две незамужние внучки, – напомнила я о существовании Люсиль и Эбигейл. – Почему именно мне выпала такая… великая честь?

– Ты единственная нуждаешься в помощи. Я обязан позаботиться о твоем благополучии.

– Калеб в курсе свадебных планов? – сдержанно спросила я, и, видят демоны, сдержанность далась мне нечеловеческим усилием. Даже не подозревала, что способна проявлять волю, потрясающую даже мое воображение.

– Естественно, – кивнул дед.

Я отставила чашку с почти нетронутым чаем и нахально заявила:

– Благодарю за выгодное предложение, но нет. Замужество с Калебом Грэмом могло привидеться мне только в очень страшном сне, как в принципе любое замужество. К счастью, я сплю без сновидений.

– Это был не совет, Эннари, – перебил меня дед. – Брачное соглашение подписано. Выбери дату, чтобы официально объявить о помолвке и обменяться родовыми символами.

– Какое еще соглашение? – К собственному стыду, я так опешила, что чуть не забыла закрыть рот.

На письменном столе хлопнула крышка шкатулки. Стремительно рассекая воздух, к нам прилетел свернутый трубочкой свиток. По приказу деда он резко развернулся и повис на уровне глаз перед моим лицом. Пришлось щелкнуть по свитку ногтем, заставляя его отлететь подальше. А то тычут носом, как нашкодившего щенка!

Черным по белому, вернее, синим по серому в соглашении было написано, что дед безвозвратно – полагаю, это ключевое слово договора – вручает свою внучку Эннари Истван, обладающую темным даром, в руки Калеба Грэма, мужчины с отбитым чувством самосохранения. Видимо, других претендентов превратить семейного приблудыша в честную чародейку не нашлось. Или совсем не искали. Зачем далеко ходить, если в замке счастливо живет ничейный, буквально бесхозный жених?

– Нет! – коротко вынесла я вердикт, хотя очевидно, что мнение будущей невесты никто учитывать не планировал.

Главное, не разозлиться! Злятся только слабаки, а я сильная и независимая чародейка! А что свет в кабинете померк и сгустились тени, так просто за окном давно не полдень – завечерело.

– Дело решенное, Эннари, – припечатал дед.

Что ж, даже у сильных и независимых чародеек иногда сдают нервы… От уголка свитка потек черный полупрозрачный дымок. Секунду погодя бумага вспыхнула, как факел. Вокруг вытянулись изломанные контрастные тени. Сквозь пламя мы с дедом буравили друг друга пристальным взглядом. Узкие губы Парнаса дернулись в едва заметной усмешке.

Когда в воздухе остался висеть обгоревший клочок с чудом сохранившимся хвостиком от подписи Калеба, свиток начал выплетаться заново. Первоначальный вид он возвращал эффектнее и гораздо быстрее. В моей голове еще не укоренилась мысль, что эти двое скрепили соглашение магически, а бумага уже в целости и сохранности висела в воздухе. Родовая печать Истванов нахально поблескивала в сгустившемся полумраке.

Любой маг, даже самый плохенький, знал, что проигнорировать эту самую печать – чистой воды самоубийство, обязательно начнется черная полоса. Длиною в жизнь. Не исключаю, что и после смерти тоже сильно не повезет. Возможно, потеряется завещание, и какой-нибудь ушлый некромант превратит меня в домашнего питомца… А я окажусь настолько неудачливым умертвием, что не сумею оставить ему шрамы от когтей. Как подумаю о таком печальном исходе, так мурашки по спине бегут. Табуном!

Судя по каменной физиономии, уважаемый дед разрывать сделку не собирался и планировал отправить меня под венец, даже если придется отвесить пинок для ускорения и решимости. Но ведь родовая печать Грэмов тоже стояла на бумаге…

– Хорошо, – поднимаясь с кресла, произнесла я таким тоном, чтобы не оставалось сомнений, что это «хорошо» буквально означает «еще посмотрим». – Думаю, нам есть что обсудить с женихом. Поздравить… друг друга. Дату помолвки опять-таки назначить. Пойду, если вы, дедушка, не против.

Я сорвала замерший в воздухе свиток, словно тряпицу, подвешенную на прищепку.

– Встретимся за ужином, Эннари, – намекнул Парнас, что семейные посиделки нельзя пропускать. И даже убийство жениха вообще не повод.