Светлым магам вход воспрещен

– Ты инкуб.

– Это не мешает мне быть эстетом, – весело парировал блондин.

Вспомнилась лекция по истории магии на первом курсе. Профессор рассказывал, что раньше – гораздо раньше, чем чародеи и ведьмаки научились находиться в одной комнате, – в темных кланах существовала традиция, по которой в тринадцатый день рождения дети проходили через обряд вызова демона. После опасного ритуала, если, конечно, древнее существо отзывалось, в ребенке просыпались особые способности, а вместе с ними во внешности проявлялись демонические черты…

Что там мама говорила о Торстенах: цивилизованная магическая семья широких взглядов? Инкуб-ловелас, некромант-мизантроп и черный властелин во плоти, в присутствии которого сгущались тени. Да от семейки до самой пещеры с костями дракона веяло ветхими временами! Из квартета братьев один Шейнэр выглядел нормальным, но я еще хорошенько не приглядывалась. Ей-богу, особенно не напрягаясь, соберешь материала на целую дипломную работу, еще и высший балл на защите отхватишь.

Тьма рассеивалась неохотно и медленно, позволяя перевести дух. Я расслабилась, насколько можно расслабиться, подслушивая из укромного уголка разговор двух интриганов, наверняка превосходящих меня если не в проворности, то точно в магических умениях – хотя бы за счет опыта – и, вообще-то, в весе. Да и потом, я была одна, а их целых два взрослых отборных негодяя.

– Эйс, уймись! Что ты бесишься хуже призрака? – рыкнул Ристад на духа-хранителя, возможно, дышавшего ему в физиономию или пытавшегося надувать пузырями штанины.

Внезапно в комнатушке на письменном столе возле окна вспыхнула лампа, которую прежде библиотечная нечисть не позволила зажечь. За спиной раздался грохот, и я быстро повернулась. На полу, как расправившая крылья большая птица, распластался толстый гримуар в черном переплете с окованными углами. Прижимая к животу томик с любовным романом, я стояла в полной тишине и разглядывала скинутую духом-хранителем магическую книгу…

– Там кто-то есть? – спросил в настороженной тишине Ристад.

Что может быть хуже, чем стать невольным свидетелем некрасивого разговора, не предназначенного для чужих ушей? Оказаться застуканной! Никогда в жизни больше не обзову хранителей академической библиотеки в Эсвольде паршивцами. Гордое звание достойна носить только местная нечисть, заложившая меня хозяевам!

В панике я закрутила головой, пытаясь сообразить, где спрятаться. Портьер нет, стол развернут к окну, ни одной даже узенькой ниши. А шаги приближались… Не зная, где скрыться, напряженно попятилась к шкафу, прижалась спиной к полкам – и, выронив книгу, провалилась в пустоту.

Перед глазами мелькнула стена, обтянутая тканью с крупными блестящими узорами. По инерции я начала заваливаться назад, нелепо затанцевала, размахивая руками, но равновесие все-таки удержала. Одна за другой, заливая пространство теплым светом, под хрустальными колпаками ламп загорались свечи.

Ошарашенно замерев, я убрала с лица растрепанные волосы и оглядела полупустую гостиную с камином. Собственно, теплым здесь был только свет, а воздух казался выстуженным и тяжелым. От заполошного дыхания шел жиденький пар.

– Обалдеть! – резюмировала, не найдя приличных слов.

В сознании никак не приживалась странная мысль, что мне, как темной прислужнице, удалось войти в стену. Но даже пережив это нервное во всех отношениях событие, я не поняла, каким хитрым образом переместилась…

Куда, к слову?

Судя по собачьему холоду, в гостевое крыло, и отсюда стоило поскорее убраться, пока я не превратилась в сосульку и без всяких проклятий не нагуляла противный насморк! Поспешно пересекла комнату, толкнула двери. Створки легко распахнулись, открыв взору музыкальную комнату и неподвижную, как каменное изваяние, мужскую фигуру в черном плаще.

Лампы не торопились зажигаться, а широкий капюшон скрывал лицо. В голову пришла дурацкая мысль, что по мою душу пришел один из братьев Торстенов, и если они придумывали каверзы с той же проворностью, как вычисляли шпионов, то у нас с Кэтти были большие проблемы…

Неожиданно со стороны ведьмака раздалось глухое рычание.

– Ты что же, меня обрычал?! – охнула я.

Казалось, он бросился на голос, и с абсолютно лысой головы слетел капюшон. Поперек восковой морды тянулся шрам, в раззявленной пасти с бескровными губами не хватало переднего зуба. На меня стремительно наступал не брат Торстен и даже не человек. Конечно, существо когда-то было человеком, но с тех пор утекло много воды, а беднягу оживили и превратили в умертвие!

Я действовала рефлекторно: вскинула руки, четко произнесла магический приказ и привычно прикрыла глаза, когда с кончиков пальцев сорвалась мощная, ослепляющая вспышка голубоватого света. Удар попал точно в цель, в смысле, ровнехонько в лоб зомби! Уверена, наш тренер по защите от нежити аплодировал бы стоя и потом еще три занятия подряд восхвалял потрясающую меткость. В воздухе нелепо мелькнули длинные ноги, как ни странно, обутые в сапоги, и обездвиженный мертвец с грохотом распластался на паркетном полу.

Короткая схватка закончилась быстрее, чем началась. Музыкальная комната погрузилась в символично гробовую тишину. Неожиданно на потолке пожелала пробудиться хрустальная люстра, и помещение залил яркий свет.

– Очень вовремя, – буркнула я.

Осторожно, стараясь не делать резких движений, как нас учили на тренировках, приблизилась к телу. Посреди лба на пергаментной коже, туго обтянувшей череп, исходила дымком фигурная усыпляющая метка.

– Фердинанд! – завопил Нестор.

Я поспешно отскочила от зомби, словно маньяк, пойманный боевыми магами на месте преступления. С другого конца зала галопом несся некромант с перекошенной физиономией. От стремительного движения за его спиной развевались полы длинного черного плаща.

– Подвинься! – заставляя меня еще чуточку отступить, он бухнулся на колени возле усыпленного питомца… друга… ну, или кем там Нестор считал умертвие.

Лихорадочным движением трясущейся руки он плюхнул ладонь на помеченный лоб зомби. Из-под пальцев пошел черный дымок. Темное заклятие такого толка я видела впервые, поэтому с любопытством вытягивала шею, стараясь не пропустить ни одной детали. Секунды утекали, дым крепчал, становился гуще и начал клубами уходить к потолку. В люстре обиженно погас пяток свечей. Нестор убрал руку и сгорбился в скорбной позе.

– Что именно? – вдруг грозно произнес он.

– В смысле? – искренне не поняла я.

Некромант резко повернул голову и бросил над плечом яростный взгляд.

– Что ты сделала с Фердинандом? Упокоила?! – возвысил он голос.

– Успокоила, – сдержанно поправила я.

– Ты его убила!

– Усыпила.

– Он мертв!

– Конечно, он мертв! Но, будем откровенны, он умер задолго до того, как заснул! – возмутилась я, не понимая, почему должна чувствовать неловкость, что не позволила озверевшему от голода зомби отъесть кусок руки или вообще отгрызть нос. Не то чтобы мне хотелось поджарить лучшего друга некроманта, но, право слово, не дать же себя сожрать.

Нестор медленно поднялся, упер руки в бока и опустил голову, что-то с напряжением разглядывая под ботинками. На всякий случай покосилась под ноги – вдруг паркет обуглился от сильных магических чар? – однако дощечки выглядели чистенькими, словно с утра навощенными.

– Разбуди. – Он полоснул тяжелым взглядом из-под бровей.

– Выспится – сам воскреснет.

Некромант сделал ко мне шаг. Учитывая заметную разницу в росте, я оказалась в невыгодном положении человека, которого пытались смять за счет физического превосходства. Руки чесались приложить ведьмака каким-нибудь легким заклятием дремы и уложить рядом с лучшим другом. Пусть тоже хорошенько выспится, а то чересчур дерганый.

– Разбуди! – повторил Нестор. – Сейчас же!

– Не могу, – развела я руками. – Печать невозвратная, должна сама растаять.

– Какая любопытная магия, – нехорошо усмехнулся он уголком рта.

– Бытовая, – немедленно нашлась я. – Всегда на тараканах использую. Усыпишь, потом сметешь в совочек…

– Тараканов по одиночке вылавливаешь? – не поверил он.

– Сгоняю в кучу и ставлю коллективную печать. Еще действует на мышей, на бешеных собак и гулящих мужей, – вдохновенно врала я. – На зомби – вон – отлично сработала. Хочешь научу?

– Светлой магии, весноватая? – тихим угрожающим голосом уточнил он.

Весноватая?! Я вдруг почувствовала себя страшно оскорбленной. Это что, ироничный каламбур от «бесноватой» и «веснушчатой»? Нет, в детстве меня дразнили по-разному – у соседских мальчишек инстинкт самосохранения сильно запаздывал в развитии, а фантазии имелось предостаточно. Но чтобы весноватой? Никогда!

– У тебя проблемы со светлой магией, лысый?