Жертва

– Не заметил, чтобы вы сильно соскучились по моему обществу.

– А должна была? – Беатрис захлопнула книгу и посмотрела на него. Кролик-ученый в первозданном виде. Глаза красные от недосыпа, волосы торчат в разные стороны. Одно слово – гений.

– Я просматривал результаты своей работы, – объяснил он, пропустив мимо ушей ее вопрос, – хотел оценить свежим взглядом. Я могу прогуляться?

– Не смею вас задерживать.

Недавно она звонила Кроу.

«Рэйвен переслал материалы, – сказал он. – Возможно Торнтон нам даже не понадобится, но задачу пока не снимаю».

А так хотелось бы.

– Я считал, что работа ученых для вас сродни колдовству, – неожиданно тепло улыбнулся Сэт. – Не хотите составить мне компанию?

«Я слишком много времени провела, глядя на то, как в близкого человека втыкали трубки, капельницы, и проводили кучу бесполезных болезненных процедур. От колдовства хотя бы польза есть», – подумала она, но решила не поднимать эту тему даже в собственном сознании.

Беатрис улыбнулась в ответ, откладывая книгу. Расслабиться не получилось, теперь уже не стоит и пытаться.

– Не могу вам отказать.

***

Беатрис задумчиво смотрела вперед: дорога резко уходила вверх и направо. Надежно укрытая в горах итальянская деревушка, море – сплошная романтика. Кавалер подкачал, но выбирать не приходилось.

Она уже и сама не знала, зачем согласилась на прогулку. Настроение стремительно ухудшалось, рука снова начинала ныть – она забыла выпить обезболивающее. Беатрис злилась на себя из-за того, что поддалась невеселым мыслям, злилась на Торнтона за то, что он шел рядом и молчал.

Ей хотелось сделать ему больно, вытряхнуть из состояния отрешенности. Беатрис доводилось встречать отморозков, но в случае с профессором это было нечто иное. Он будто замкнулся внутри скорлупы, которую даже дрель не брала. Вспомнилось, как «на допросе» у Рэйвена Сэт рассказывал историю «их» знакомства. Тогда Торнтон показался ей по-настоящему живым, тогда в его глазах горел огонь.

– Расскажите про женщину, которую вы представили за меня.

Она попала в точку: профессор растерялся.

– Она самая удивительная женщина, которую мне довелось встретить. Но у меня не было шансов.

– Это она вам сказала?

– Это было очевидно.

– Очевидно, что сейчас мы в Италии, и я иду рядом с вами. Так почему вы решили, что у вас нет шансов?

– Взгляд ее друга был слишком красноречив, – рассмеялся Торнтон.

– Испугались? – Беатрис приподняла брови.

– Можно и так сказать. А потом она просто исчезла из моей жизни.

– «Она исчезла из моей жизни!» – передразнила Беатрис. – От вас что, совсем ничего не зависело?

– Она была одной из вас! – профессор цедил слова и, судя по сведенным бровям, все-таки разозлился. Этого Беатрис и добивалась, и сейчас отстраненно подумала: забрасывай ее кто-нибудь вопросами про Сильвена, как бы она себя повела?

– Вы приходили, когда хотели и исчезали в неизвестном направлении. Думаете, я не искал ее? Не думал о ней? Оставалось разве что объявление в газету дать! Так я даже не знаю, как ее зовут на самом деле! – он резко развернулся и направился к дому.

Беатрис не пошла за ним. Ускорила шаг, поднималась наверх – до тех пор, пока не закружилась голова. Тогда она осторожно опустилась прямо на землю. Начинался дождь, но Беатрис не спешила возвращаться: ей просто необходимо было выпустить пар.

В баре одного из мини-отелей она познакомилась с зеленоглазым австралийцем и пригласила его на виллу. Высокий, к тому же блондин – самое то, чтобы хорошо провести время. Ее комнату от спальни Торнтона отделяла весьма условная тонкая стена, но на чувства профессора Беатрис было наплевать.

11

Остров в Тихом океане. Май 2013 г.

Прошло около недели, прежде чем Хилари разрешили выйти. Мир за пределами холодной пустой палаты был полон жизни: красок природы, пения птиц и жаркого воздуха. Первое время она могла просто сидеть, глядя на небо: на то, как плывут облака, как собираются тяжелые тучи перед тропическим ливнем, или бродить по дорожкам парка.

Как только эйфория свободы миновала, Хилари начала обращать внимание на камеры, на группы охраны, на часы, когда открываются ворота, ведущие к их корпусу. Насколько она поняла, выход с Острова был только у Вальтера и его приближенных, которым он доверял, как самому себе. Даже припасы привозил один и тот же мужчина, пару раз она видела садившийся где-то в отдалении вертолет.

Территория исследовательского центра Вальтера была достаточно большой и состояла из трех корпусов. Медицинский, где содержали ей подобных, был разделен на два крыла. Одно представляло собой сплошной монолит без окон, между этажами которого передвигались только по разрешению. Что творилось во втором, Хилари не знала, но выглядело оно привлекательнее. Его окна выходили на океан, а наверху возвышалась крытая смотровая площадка, напоминающая прозрачный купол. Должно быть, вид оттуда потрясающий.

Второй корпус – административный, штаб-квартира Вальтера и, по всей видимости, номера для персонала. Он больше напоминал отель на тропическом курорте, чем больницу. Был еще одноэтажный хозяйственный корпус, но ее он интересовал меньше всего. Хилари гадала, где же расположены лаборатории. Где они проводят свои разработки?

Пусть Вальтер и говорил, что с острова невозможно выбраться, Хилари знала: выход есть всегда. Однажды она слышала шум реактивных двигателей. Значит здесь есть взлетно-посадочная полоса, и сюда прилетает самолет. Как бы ей сейчас пригодились реакция и силы измененной, от которых она так хотела избавиться раньше! Это место нужно уничтожить. Нельзя позволить им продолжать.

***

Впервые Хилари заметила мальчика через несколько дней своей «свободы». Подобно ей, он предпочитал одиночество: всегда выбирал место под одним и тем же деревом в парке, и проводил там отведенные на прогулку часы. Сидел в тени, молчаливый и неподвижный.

Хилари сама не знала, что заставило ее подойти и начать разговор.

– Привет, – просто сказала она.

– Привет.

Вблизи он выглядел еще более худым и болезненным, чем издалека. На голове совсем не осталось волос, даже брови вылезли, и Хилари прекрасно знала, что это. Химиотерапия.

– Хилари.

– Люк.

– Можно я посижу тут с тобой?

Он кивнул, подвинувшись, и Хилари устроилась рядом с ним. В тени даже в полдень было хорошо. Она уже привыкла к высокой влажности и не чувствовала каждый вдох, как в самом начале.

– Вы странная.

– Почему?

– Тут все сбиваются в группы, а вы одна. Все хотят выжить, но никто ничего не делает, а вы ищете возможности. Все шарахаются от меня, а вы подошли.

Хилари показалось, что с ней говорит маленький взрослый. Как он здесь оказался? Ведь он совсем ребенок, не больше десяти лет! Неужели доброволец? Или родители решили, что это единственный выход?