Золотая эпоха. Сборник рассказов

– Территория вокруг него оцеплена тремя рядами лучевых заграждений. Если вы пожелаете все же проникнуть, будете остановлены и задержаны патрульной службой Земли.

– Ой, какие страсти, Вася. Ну, расскажи тогда, что там случилось. Что за боеприпасы?

– Это вы будете изучать на курсе истории через два года.

– Ого, два года. Да я умру от любопытства, пока это произойдет. Я сейчас хочу узнать, давай хотя бы вкратце, как ты умеешь. Вася, ну пожалуйста. – Заканючил мальчик.

– Хорошо, хорошо. Не стоит расстраиваться. – Озаботился еще больше робот и продолжил тоном, сказывающего сказку рассказчика. – С незапамятных времен, как вы знаете, жили на Земле люди и на протяжении всего своего существования они наращивали вооружение и вели бесконечные войны. Дошло до того, что открыв расщепление атома, они направили силу этого явления на создание мощного ядерного оружия, вызвав его применением угрозу для существования планеты.

– М-м, надо же. А с кем они воевали?

– Воевали они между собой. Земля в тот период делилась на государства, а население на нации. Нация слово из латинского языка. Переводится, как племя, народ. В Индустриальной эпохе являлось синонимом национального государства.

Существует два основных подхода к пониманию нации: политическая общность граждан и этническая общность с одним или несколькими языками и единым самосознанием. – Сухо выдал робот справку.

– О, как интересно, но непонятно. Не надо цитировать Википедию. Перейдите на беседу, сэр. И поясните, зачем они делились на нации. Я как-то раньше не задумывался об этом. Они что чем-то отличались друг от друга?

– Те древние жители Земли имели один генный код, называли себя Человек Разумный, отличались… цветом кожи. Деление на нации произошло еще до, так называемой, Нашей эры. Зачем они делились…. Зачем они делились….

Внутри робота, что-то застрекотало и на груди замигал красный глазок.

– Достаточно, Вася, достаточно. Не задымись. – Прервал машину мальчик.

– Извините, затрудняюсь ответить. На данный вопрос нет информации.

– Хорошо. Подытожим. Из всего сказанного, я понял, люди делились на нации, говорили на разных языках и жили в государствах.

– Абсолютно, правильно. – Кивнул головой робот.

– А государства имели границы и, оспаривая эти границы, воевали с соседями.

– Да, воевали. Границы как таковой весьма условное понятие и с самого начала образования государств менялись. Менялись они в случае победы одного государства над другим, и территория поверженного государства или его часть присоединялась к территории победившего. Через некоторое время возникал новый конфликт и новая война за возвращение тех территорий. Войны были не только из-за этого, придумывались разные причины развязать войну. Но, движущей силой всех войн было одно – возвеличивания одной нации над другой с помощью пропаганды. Очень эффективный способ для разжигания ненависти и возможности держать под контролем раздробленное, таким образом, человеческое общество.

– Странные, однако, для человека желания – возвеличиться не созиданием, а убийством. – Отхлебнув цикория, проговорил Семен.

– Ничего странного. Психика человека неустойчива и под воздействием различных внешних факторов подвержена изменениям.

Сенька с сомнением взглянул на робота, но ничего не сказал. Психологию он еще не изучал, и возразить машине было нечем. Однако начатая тема не давала покоя, и он заговорил снова.

– Не понимаю. А с какой целью все это делалось?

– Видите ли, Семен это делалось правительством тех государств. Дорвавшись до власти люди, теряли голову. Отсутствие демократии и твердых принципов правления рождало вседозволенность, а это в свою очередь нарушало психику и прививало несвойственные лидерам комплексы. Такие как мания величия, безудержная жажда наживы и ряд других мелких отклонений в психике.

– Теперь я понимаю, почему упразднили нации. Чтобы прекратить войны.

– Не только. Когда обстановка накалилась до придела и встал вопрос существовать ли планете, представители народов Земли, чей разум не был подвержен агрессии, совершили переворот. На общенациональном конгрессе люди решили отказаться от наций и стали называться Землянами. Само собой упразднили государства, уничтожили оружие и законсервировали объекты ядерных центров, отменили деньги и было создано новое межконтинентальное правительство. Тогда-то и началась Золотая эпоха. А дальше вы знаете.

Да, Семен знал, так как жил именно в том демократическом обществе. Два раза в год он смотрел в интерокне очередной созыв правительства. Смотрел, сожалея, что не достиг еще совершеннолетия, и не может проголосовать вместе с другими Землянами, тут же на пульте окна, за разработанные правительством планеты законодательные проекты. Не может внести свои предложения и контролировать, претворение в жизнь, принятые. Знал, что на Земле нет оружия и война невозможна в принципе; что все жители планеты равны в независимости от занимаемого положения в обществе, и каждый стремится к созиданию не заморачиваясь о быте, так как получает по потребности. А он, еще мальчишка, мечтает и готовит себя к интересной работе по созданию новой целостной оболочки Земли взамен щитов закрывающих дыры в естественной – основательно потрепанной безжалостным отношением к ней прежде живущих.

Язык всеобщения землян был английский, но другие языки каждый мог изучать при желании. Сенька в свои двенадцать лет с рождения владел, можно сказать, в совершенстве двумя языками: английским и русским.

За порядком на Земле следили роботы полицейские. Они не имели оружия и, действуя в рамках закона с провинившимися долго не церемонились, парализуя тех на определенный срок. Процедура была не из приятных и очень скоро полицейским нечего было делать.

Религия на земле не возбранялась. Она не касалась управления Земли, а, как и подобало ей, давала духовную пищу в виде проповедей наставников, помогала разобраться в жизненных перипетиях, утвердится и не более того. Повсюду так и стояли отстроенные в древнюю эпоху храмы и поток людской к ним не иссякал. Не только услышать слово божье шли туда люди, но и на экскурсию….

– Спасибо Вася. Было вкусно. – Утираясь салфеткой, довольный беседой, да и едой, произнес Семен.

– На здоровье. Мы уже 15 дней в пути. Надо возвращаться. Родители скучают. Просили вас связаться с ними.

– 15 дней. – Удивился Сенька. – А я и не заметил. – В нем шевельнулась грусть, вспомнились дом, мама, отец, но яркие впечатления, увиденные за незаметно пролетевшее время, заслонили родных собой.

– Что ж будем возвращаться. – Не сразу, согласился он, так и не понев, отчего взгрустнулось – от всплывших ли образов родных или все-таки от нежелания возвращаться.

– Только давай на минимальной. Хочу полюбоваться еще…. – Не договорил, смутившись, мальчик.

– Как скажите, Семен. Отправление произойдет через 30 минут.

– Я пока пройдусь немного.

– Только не далеко. Включите маячок, дабы я вас не потерял.

– Слушаюсь, сэр. – Радостно крикнул Сенька и, прихватив камеру, устремился в девственный лес.

Несколько сделанных им шагов скрыли его с глаз заботливой няньки и разверзли перед ним сумрачный с налетом таинственности мир. Огромные вековые стволы, покрытые мхом, толпой преграждали дорогу, а густая крона, слегка качаемая ветром, постанывала в вышине. Слышался щебет невидимых птиц, а где-то вдали надсадно ухал филин. Навалившийся рой мошкары, что завился вокруг стоило лишь углубиться в чащу, дополнил нудным зуммом лесные звуки. Пробираясь сквозь цепляющий одежду кустарник, мальчик бросал взгляды по сторонам желая увидеть все и сразу. Фотокамера неустанно снимала прекрасные картины, которых не встретить ни в городе, нигде бы то еще. Вдруг совсем рядом, некая возня, то ли фырканье, чавканье, то ли чиханье, привлекла внимание мальчика. Сенька замер, вглядываясь в чащу. В нескольких шагах от него у поваленного дерева блеснули маслиновые бусинки-глазки. Обладатель тех глаз, как и он, настороженно всматривался, только в его сторону. Серо-бурая шерстка с широкими черно-белыми полосами на мордочке навели на мысль, что перед ним барсук собственной персоной. Довольно крупных размеров заплывший жирком зверек лоснился приглаженной шерсткой. Ах, какой красавец, восхитился зверем мальчик и, затаив дыхание, перевел камеру в режим видео. Барсук видимо расслышал беззвучное включение, потому как напрягся, но не испугался и не убежал. Напротив, мелко ступая, он показался весь. Его длинный носик дергался от напряжения, а шерстка смешно топырясь, поднялась, будто у ощетинившегося зверя. Это развеселило Семена. Ему захотелось взять барсука крупнее, и он шагнул вперед. Под ногой, как назло оказался сушняк, и резкий хруст испугал обоих. Зверь присел, весь подобрался, уменьшившись в размере, обращенный на звук взор нашел виновника шума, и взгляды их встретились. Несколько секунд барсук рассматривал мальчика, а тот его, затем зверек проворно развернулся и, мелькнув коротким хвостиком, юркнул под замшелый ствол. Уф, выдохнул сдерживаемый в легких воздух Сенька и бросился вдогонку. Оплошность, что случилась с ним, нисколько не омрачила вибрирующую в нем радость. Хотя легкую досаду он все-таки ощутил, но немного позже. В данный момент перед ним открылась небольшая полянка, сплошь заросшая невысокими кустиками с черными мелкими ягодами. Несколько ягодок валялось на примятой зверьком траве.

«Да он здесь ягодой лакомился». Подумал мальчик и, продолжая съемку, сорвал несколько. Одна раздавилась, окрасив пальцы темно-бордовым соком. Резкий запах свежести с примесью какой-то терпкой необычности ударил мальчика, удивил и вызвал желание попробовать. Сладкий с кислинкой вкус изумил своеобразным послевкусием.

«Что это за ягода, интересно, как будто смородина», размышлял он.

Вдали завыла сирена.

«О, Вася в своем репертуаре. Зовет. Семен улыбнулся. Ладно, дома разберемся», решил он и нехотя пошел назад, смакуя одну за другой ягодки, из сорванных еще неполную горсть. На поляне, где он давеча завтракал, все вещи были собраны. Вася, завидев его, заторопился навстречу.

– Все готово можно отправляться. С вами все нормально? На вас лица нет. Дайте руку. – И взяв протянутую руку в свою, он одобрительно закивал головой. – Все в норме. Слегка повышен пульс. Что вас так взволновало? – Продолжил он.

– Эх, Вася, тебе не понять. Я видел не тронутую человеком природу. И она так прекрасна. – С грустью ответил мальчик. – Давай уже грузиться, да летим.

Ему нестерпимо захотелось домой, увидеть родных и друзей и поделиться с ними увиденным и пережитым….

Маленький бесшумный везделет нехотя оторвался от земли и, пробиваясь сквозь густую крону, выскочил в синеву и поплыл. Солнце, весело купало его в своих лучах, заставляя гореть серебром.

«Прощай тайга… Нет, пожалуй, до свидания… Еще увидимся… До встречи», прильнув к иллюминатору, шептал Семен, поедая глазами волнующееся внизу бескрайнее темно-зеленое море.

    27 сентября 2016 год.

Если живая останусь

Неприятный треск и не менее противный шорох рвутся из трубки и, не то слово, как раздражают, а вот и гудок, басовито требующий, протяжный, радующий. Радующий тем, что связь, слава богу, работает и, возможно сейчас я услышу сестру. Около трех месяцев я ждала этого момента, ждала в страхе и отчаянии. Рисуемые моим воображением картины, произошедшие с сестрой, жуткими подробностями преследовали меня все, то ожидание и заставляли набирать ее номер по нескольку раз на день. Причиной моей тревоги стали телевизионные новости, что освещали события в Луганске, но более того волновало отсутствие связи. Сжавшись где-то глубоко во мне саднящим сгустком, беспокойство копилось и росло, не давая покоя. Оно тревожит и сейчас, когда гудок, казалось бы, гудит и вот, вот произойдет соединение. Но, что за тем «вот, вот», я не знаю. Может быть, успокоение, а может быть горе и боль, от того беспокоюсь, волнуюсь и даже страшусь.