В жизни по-разному можно жить!

– Моя девушка Лена Щеглова и ее лучшая подруга Александра Кадочникова, мужененавистница.

– Так прям и мужененавистница? – улыбнулся молодой человек с родинкой на щеке.

– Костя, даже не теряй время, – посоветовал ему Славик.

Костя заглянул в глаза чернявой красавице, улыбнулся и тут же стал серьезным. Что он увидел? Злость, решительность, пренебрежение, он сам не понял. Но отошел от Саши сразу, после того, как представился. Саша стала звать его холодно – подчеркнуто Константин, хотя он явно дал понять, что его зовут Костя. Ему так больше нравится.

– Константин, слушайте своего друга. Он вам плохого не посоветует, – строго произнесла Саша.

Лена решила снять это напряжение, висевшее в воздухе. Даже пожалела, что взяла с собой Сашу, много шутила, рассказывала анекдоты, смеялась весь вечер. Слава постоянно ее обнимал, восхищался ею.

Второй молодой человек небольшого роста коренастого сложения весь вечер молчал. Но светлые волосы, голубые глаза Максима девушки успели заметить, больше ничего про него сказать не могли. Он все время испытующе смотрел на Сашу, в сторону которой Костя даже не поворачивался.

Оба парня были одноклассниками Славы, старше девушек на пять лет. Слава поступил в университет после медучилища и после армии. Саша заметила, что Слава перед ребятами как – то немного стесняется того, что он не из такой благополучной семьи, как они. Парни были холеные. Про таких говорят, – золотая молодежь. Кроссовки от Valentino, футболки от Versace. А в глазах тоска. Какая – то поволока.

Костя все время почему – то выходил в другую комнату, откуда приходил таким радостно – возбужденным, много говорил, слова так и лились однообразным потоком, подбородок нервно подергивался.

«Странные какие – то молодые люди, нужно побыстрее уходить», – подумала Саша. Она не любила тратить быстротекущее время на пустых людей, никчемные разговоры, вспомнила, как поздравила Славика книгой, которую он тут же спрятал от ребят под подушку, будто стеснялся, что хочет ее прочесть, хотя шепнул Саше на ухо, что это лучший подарок. Саше даже показалось, что он обрадовался, когда она решила уйти. Она сказала, что маршрутки допоздна не ходят, нужно торопиться. Максим предложил отвезти ее домой. Он совсем не пил, в отличие от Константина. Саша отказалась от его помощи, но Лена настояла, чтобы Максим ее отвез.

Когда Саша села в машину, взгляд упал на значок логотипа «PORSHE» с ретивым конем. Кожаный салон бежевого цвета поразил чистотой. Все в машине было вылизано будто натирали до лоска целой бригадой. Максим всю дорогу молчал, включил Чайковского «Времена года», спросив у Саши: «Вам такой репертуар подойдет?»

– Да, спасибо, – Саша откинулась на сиденье, закрыла глаза, приучила себя отдыхать, как советовал Сергей. Он всегда говорил, – нужно, как в спецназе пользоваться любой возможностью релакса, чтобы восстановить силы. Саша часто этим пользовалась. Это помогало ей удержать энергетический баланс в теле. За воспоминаниями не заметила, как доехали.

– Теперь направо, – показала Саша в сторону своего переулка. – Вот здесь, спасибо, что подвезли.

Саша никак не могла открыть машину. Максим улыбнулся, вышел, галантно распахнул перед нею дверь.

– И вам спасибо за вечер, – тихо произнес молодой человек. – У вас свет в доме не горит. Никого нет?

– Есть, мама. Она рано ложиться и рано встает. В деревне так положено.

Саша называла свой районный городок деревней, потому что он находился всего в пяти километрах от краевого центра, раньше был деревней. Теперь, конечно, стал городом без фонарей.

– А у нас в Питере поздно ложатся и поздно встают, – посмотрев на небо, вздохнул Максим.

– А вы разве не из Москвы? – удивилась Саша.

– Нет, я из Питера, также, как Славик и Костя. Мы учимся в военно – медицинской академии. Просто Славик после армии на Кавказе, здесь решил поступать в ваш Вуз. А у нас военная кафедра.

– Надо же я была уверенна, что Слава из Москвы. Он всегда говорит, вот у нас в Москве люди лучше, вот у нас в Москве дороги шире, вот у нас в Москве денег больше.

– Он все время мечтает переехать в Москву. Считает, там настоящая жизнь бурлит, а в Питере – тихо.

– Мне тоже Питер нравится, я хотела в ординатуру туда поступать.

– Вот и хорошо, считайте у вас уже есть один друг там, – улыбнулся Максим.

– Спасибо, но до друга вам еще далеко, – оборвала его Саша. – Но за знакомого в Питере спасибо. До свидания.

– До свидания, – протянул руку Максим. Саша почему – то растерялась и подала ему руку, как в старинных фильмах для поцелуя. Максим улыбнулся, дотронулся губами до ее ладони, нежно поцеловав ее.

Саша выдернула руку, быстро развернулась, побежала к дому, калитка скрипнула, Саша исчезла в темноте.

На следующий день она даже не заметила, что калитка больше не скрепит. Ночью пробравшись в спальню, Саша лежала с открытыми глазами, рассматривала очертания потолка, сердце странно билось с какими – то перебоями. Она вся сжалась от этого нового чувства, ладонь горела припечатанная поцелуем, как клеймом.

«Дура, какая же я дура, зачем я таким образом руку протянула, начиталась романов, идиотка», – бранила себя Саша.

Глава 5

Петр Петрович Мамонов, тучный высокий мужчина с выцветшими глазами в свои пятьдесят лет сидел в МВД в отделе по борьбе с незаконным оборотом дури в кожаном кресле начальника, которое ему подарил мэр города на день рождения. Видно сразу, что малоимущий нуждался в финансовой поддержке. Стол буквой «т», напротив него – кожаный диван, подаренный прокурором в День милиции десятого ноября. Такое ощущение, что нищему подарили жизнь вместе с мебелью, потому что подарки напоминали о сильных мира сего, которые всегда были рядом. Все чувствовали необходимость помочь главному наркомстителю, которого почему – то боялись. Самое малое к нему можно было подходить с четырьмя миллионами для решения вопроса, пока не передали дело в суд. А дальше сумма удесятерялась. В углу стоял огромный фикус с блестящими жирными листьями. Петр Петрович все ждал, когда он зацветет. Но за десять лет его нахождения на должности начальника ни разу не порадовал бутонами.

Мамонов злился на уборщицу, считал, что она виновата, залила его водой, от этого цветок мстит хозяину кабинета. Петр Петрович иногда сам баловал фикус кофе. Выливал недопитый под ствол в надежде удобрить почву.

– Как я раньше не догадался! – неожиданно воскликнул Мамонов, – под цветок нужно закладку делать! – он вылил остывший кофе в цветок.

Перед ним на диване сидел, как прокутившийся ученик, – Костя. Глаз нервно дергался, он не переставая крутил в руке паспорт. Не отрываясь глядел на Мамонова. Никто бы не узнал в нем того самого пижона, весело болтающего на дне рождении у Славы. Каким образом он попался на крючок к этому противному толстому начальнику? Как можно было так промахнуться? Он всегда злился, когда вспоминал это. Был уверен, что это подстроил Максим. Никогда ему не прощу. Поверил лучшему другу.

«Пойдем, дядьку проведаем!» Простая фраза привела его в кабинет начальника отдела по борьбе с незаконным оборотом дури. Вот тебе и дядь Петя, друг теть Лиды. Хороший оборот дают эти незаконные контроли раз в таких хоромах живет. Огромный дом с двухсторонними мраморными лестницами, спускающиеся во двор к статуям Венеры Милосской и Дорифору – копьеносцу говорили о многом. Фонтан в центре этого поместья поражал масштабом воображения и количеством струй, окружавшим золотого Самсона, точную копию Петергофа.

Когда Константин увидел эту роскошь, почувствовал себя на облаке после съемной квартиры Славика. Даже не понял каким образом Петр Петрович его к себе расположил, помнит только, как тот пригласил его уединиться в бильярдной. Незаметно вывел его на разговор, предупредив, что срок ему светит от пяти до пятнадцати за сбыт порошка по статье двести двадцать восьмой части третьей. Он знал все подробности их заработка со Славкой. Рассказал, как они сбывали студентам эту дурь. Костя – в Питере, Славик – в Краснодаре. Костя сам не понял, как пристрастился к этой заразе. Помнил только, что Петр Петрович с точностью до месяца сообщил, с какого времени Константин стал употреблять. Посмеялся, что масло и травка – это детский сад. А вот крахмал то, что нужно. Угостил чистейшим товаром, предложил высокооплачиваемую работу вместо тюрьмы. Костя сразу согласился.

– Ну что, Константин, понял на что намекаю? – улыбнулся Петр Петрович, протирая кофейную чашку салфеткой. – В цветке закладку нужно делать.

– В каком цветке? – заморгал Костя.

– В общаге в рекреациях везде стоят вот такие кадки с цветами. Привязываешь под листик, смотри, вот сюда. И все, деньги на карточку пришли. Хватит по – старинке работать. Лишний раз ментам на глаза попадаться. Народ пошел предприимчивый, каждый хочет свое урвать.

– Петр Петрович, все сделаю, не переживайте. Ну сделай так, чтобы на старом месте тоже закладка была с фуфлом. Пусть думают, что все по – старому идет. Следующие распоряжения получишь позже.

Костя кивнул головой, заискивающе посмотрел на Мамонова. Тот заметил взгляд, ухмыльнулся, открыл ящик, достал целлофановый небольшой пакетик белого порошка, бросил его Косте. Тот дрожащими руками схватил его.

– Гера прибыл из Саудовской Аравии чисто – вымытый, – засмеялся Петр Петрович. – Ладно, надоел ты мне, когда в Питер возвращаетесь?

– Сегодня вечером.

– На Максиме едете?

– Да.

– Хорошо, предупрежу, чтобы без задержек пропустили. А новый метод опробуй. Запомни, близко спрячешь, больше возьмешь! – засмеялся Петр Петрович.

– Хорошо, спасибо за Геру, – радостно произнес Костя, собираясь уходить.

– Спасибо не обойдешься. Девчонке одной нужно кое-что подбросить. Так пустячок, студентка – безмозглая, ты…

В этот момент дверь в кабинет открылась, появился высокий сутулый мужчина с платиновой проседью в волосах. Это был заместитель отдела по контролю за незаконным оборотом дури, муж министра здравоохранения – Анатолий Владимирович Непотребко. Он цепким взглядом оглядел Костю, улыбнулся Петру Петровичу:

– Извините, заняты? Зайду попозже.