В погоне за мужем!

На следующий день, бригада с окнами была в квартире. Они по – хозяйски отдирали картонку, выколачивали рамы, бросали мусор на пол. Маша едва успевала выносить строительные мешки, аккуратно расставляла их возле дамы в шляпке, которая спала под мусорным баком. Рабочие пытались заговорить с Машей, но девушка опускала глаза, старалась не смотреть на них.

– Дамочка, посмотрите, что мы здесь обнаружили, – протянул работник Маше бритвенный станок из серебра.

Глава 6

Маша удивленно разглядывала находку, что – то подобное видела у дедушки, когда была маленькой. Подержала в руках антиквариат, протянула обратно строителю.

– Возьмите себе, нам не нужно, сын еще не бреется, – безразлично произнесла Маша и вновь наклонилась к мешку.

Мужчина ухмыльнулся, подмигнул коллегам, быстро спрятал находку в карман. Строители ощупали каждую щель под подоконником, в надежде найти ценное. Но кроме бритвы больше ничего не обнаружили. Маша продолжала копаться в мешке, не знала где взять денег, чтобы расплатиться с рабочими. Смотрела на часы, разгоняла пыль руками, надеялась дозвониться Валентине до конца рабочего дня. Но абонент был вне доступа сети. В городе кроме Жанны и Надежды Михайловны она никого не знала. Но у них спрашивать постеснялась.

«Почему Валентина не перезванивает? Что делать?» – вздыхала Маша.

В Михайловке в это время на рынке происходило что – то страшное. Кризис навалился на их деревню внезапно. Несмотря на то, что в новостях успокаивали, говорили, что в других странах и деревнях еще хуже, не помогало. Деревенские жители знали наверняка, – узелок завязывается с концов. До Москвы далеко, там еще не в курсе, что пришла, как говорится, – жопа.

Народ в деревне перестал покупать одежду, обувь продукты. Закрывались один за другим магазины, яркой лентой из угла в угол висела реклама: «Ликвидация товара!». Все шептались про какой – то кризис, который то – ли рухнул, то – ли взлетел, то – ли утонул, то – ли всплыл, то – ли умер, то – ли возродился. Некоторые говорили, что несется на страну девальвация рубля как цунами. На всякий случай, многие решили бросить рынок, перебраться в город. Там хоть работы побольше, может получится не умереть с голоду.

Валентина не знала, радоваться ей или нет, что конкуренты исчезали, им аренду платить нечем было. А ей куда деваться? Она же из собственного дома не уйдет. Магазин находился во второй половине дома умершей свекрови на красной линии улицы Ленина. Валентине хорошо, глаза откроет, уже на работе. Рынок в Михайловке вырос на жилой улице. Многие свои огороды отдали под строительство магазинов. Валентина жила также. Работала денно и нощно для тех, кто имел в товаре нужду и потребность. Пока деньги из карманов у людей не исчезли совсем. Кому нужно было так народ разорить? Цены на все подняли на сто рублей, а зарплаты – на рубль. Пенсии получать скоро будет некому. Возрастную планку задрали. Мужики до пенсии не доживают, умирают рано. Да еще этот вирус неземной цивилизации корону на себя нацепил, косит смертями всех подряд. Сколько знакомых похоронили. А в новостях неутешительные прогнозы на осень и зиму. Магазины закрывают. Театры не работают. От такой новости процент смертности еще больше увеличился. Женщины решили тоже не отставать. У них половину пенсии забирали по судебным решениям, кредиты после потери кормильца не могли выплатить вовсе. Когда брали, думали жить будут вечно. Когда поняли, что нечем отдавать, наложили на себя руки. Единственным средством существования для многих был рынок – кормилец. Но он умер первым. Рынок – это эпицентр Вселенной. Показатель экономической составляющей всей страны. Как только люди перестают покупать вещи, наступает кризис, если продукты – конец света. Рынок – это лакмусовая бумага экономики страны.

– Слушай, я тоже закрываюсь! – кричала коллега Света из соседнего отдела сумок. – Мне, Валька, аренду платить тебе нечем.

– Я много беру? – грозно спросила Валентина.

– Да нет, я тебе всего за три месяца торчу! Но у меня долгов и без тебя хватает. Не знаю, что делать? Слушай, возьми у меня сережки за двадцать пять тысяч рублей. Я же их за пятьдесят брала, помнишь? – выпалила горе – бизнесмен.

– Да пошла ты! – заорала Валентина, – ты еще долг не вернула за них. Скоро из Армении вернется золотая королева, потребует, вот увидишь.

– Ничего, потом отдам! – оправдывалась сумочница.

– Вот это бизнес, ети его мать! – возмущалась Валентина, – знаешь, почему так получилось? Шагала широко, не по размеру ноги расставляла. В бизнесе сто рублей вложил, сто десять получил. Из них сто опять вложил, на десяточку прожил. У тебя все наоборот. Называется «Бизнес по – русски»! Как в том анекдоте, – «Мужик водкой торговал. Целый КаМаз привез на продажу, неделю продавал, а выручку за день пропил».

– Тебе все анекдоты травить. Конечно, Питер помогает выжить! А в деревне у людей карманы пустые! Мы в этом виноваты что – ли?

Валентина при слове Питер, схватилась за голову, вспомнила, что Маше нужно позвонить, набрала номер телефона со словами: «Ладно, завидовать, из Питера еще ни копейки не видела, что – то подсказывает, что не увижу!».

Глава 7

Маша вытащила из лифта последний мешок с мусором, посмотрела на Фатиму, стоявшую возле магазина с сигаретой в зубах, вздохнула, спросила:

– Фатима, скажи, пожалуйста, сколько примерно будет стоить четыре пластиковых окна в квартире установить?

– Не знаю, каждый по – разному дерет. Сбивай цену сразу, – произнесла продавщица, выпуская кружок дыма изо рта.

«Господи, что же делать? – Маша подняла глаза к небу, вздохнула, побрела с опущенной головой домой.

Когда зашла, увидела, что работники уже переодеваются.

– Сколько за работу? – спросила Маша, опуская глаза.

– Нисколько! С нами ваш муж расплатился, – улыбался мужчина, нашедший бритвенный станок.

Маша удивленно посмотрела.

– Какой муж?

В это время в квартиру зашел Женя – риелтор, открыл дверь, закашлялся от пыли, протер глаза, подошел к Маше.

– Вот этот муж! – показал на Женю работник окон, – или у вас другой есть?

– Могли бы не пылить здесь, – задыхаясь произнес Женя – риелтор. – Пойдем, выйдем, дышать нечем, – открыл перед Машей дверь.

Они вышли в коридор. Женя рассказал, что Валентина денег прислала, он цену сбил, поэтому принес долю, которую сумел сэкономить. За работу себе взял.

Маша облегченно вздохнула, постаралась состроить глазки, как учила Жанна, ласково посмотрела на Женю, чем очень напугала его. Как говорила Валентина: «Хомут на шее – замужеству враг. Нельзя на мужика сразу вешаться, сбежит». Маша смеялась, наблюдая, как Женя убегал вниз по лестнице, не дожидаясь лифта. С нижних этажей доносился его голос: «Извините, риелтора ноги кормят!».

Маша вздохнула, оглянулась на открывшийся лифт. Из квартиры выбежали ремонтники, едва не сбив ее с ног тоже. На ходу попрощались и радостно забежали в лифт.

– Пока, хозяйка, зови, если нужно что вставить! – смеялись они в щелку закрывшегося лифта.

– Спасибо, – ответила Маша и чихнула в облако пыли.

В этот вечер она делала генеральную уборку в квартире – мыла окна, вытирала влажной тряпкой обои, постирала шторы, оставшиеся от бывших хозяев, надраивала полы с порошком. В общем, выходной удался.

К вечеру появился Колька, нашел себе компанию в лице одноклассницы Юльки. Она водила его по Питеру, показывала достопримечательности.

– Ма, ты знаешь, как в Питере красиво! Мы с Юлей лазили на колоннаду Исаакиевского собора. Оттуда весь город видно. Ваську нашу вместе с хвостом рыбьим. Завтра тебя поведу туда.

– Спасибо, сыночек! Завтра я в магазине работать буду. Отдыхать придется на следующих выходных.

В магазине Жанна плакала, жаловалась, какой гад оказался этот новый ухажер. После того, как она отправила Машу с Надеждой Михайловной домой, конечно, раскрутила его на бутылочку дорогого вина. Но после того, как он заночевал, пропало все золото из дома. Забрал больше, чем потратился.

– Господи! Почему мне так не везет на мужиков! – причитала Жанна на весь магазин. – Одни скоты попадаются!

Маша успокаивала подругу, но Жанна продолжала рыдать, на слезы прибежала Надежда Михайловна. Нравоучениями пыталась выбить из Жанны прелюбодейский грех, старалась облегчить участь потерпевшей, предложила удалить все по – женски, сделать операцию на глаза, вместо мужчин принимать на ночь хрен с молоком. Жанна клялась придерживаться инструкции, обещала ни одного мужика больше в постель не пускать. На следующий день, получив зарплату, Жанна пригласила Машу на ужин в суши – бар.

– Машка, пойдем, роллами угощу, ты в деревне такое никогда не ела, – предложила Жанна.

Маша согласилась, есть очень хотелось, проглотила бы даже лягушку по – французски, тараканов по – китайски, собаку по – корейски, поэтому роллы «Филадельфия» оценила сразу.

Жанна, видно, инструкцию оставила в постели, забыла, что обещала Надежде Михайловне, поэтому строила глазки всем подряд. Двое молодых людей заинтересовались ее поведением, подошли, сели к ним за столик знакомиться. Жанна улыбалась, рекламировала себя как красавицу, Машу, как подругу. Молодые люди были галантными кавалерами, заказали бутерброды с черной, красной икрой, тихоокеанские лангусты, дальневосточные креветки, карельскую семгу, разные сорта пива.

Маша отрицательно качала головой, но Жанна соглашалась со всеми угощениями, радостно подсчитывала экономию. Ей не хотелось тратить зарплату. Красивые парни с чувством юмора смешили девушек морскими байками, постоянно подзывали официанта, вновь повторяя заказ. Расщедрились даже на десерт, девочкам принесли клубнику со сливками.

Маша старалась не смотреть в их сторону. Слишком уж они напоминали актеров из любимых Валиных сериалов. Маша ковырялась в стаканчике, закапывая клубнику подальше в молочную смесь. А Жанна успевала строить глазки и тому и другому. Наконец, один джентльмен улыбнулся, сказал, что ему нужно в комнату с буквой «М», ушел. Его долго не было, друг стал переживать. Решил узнать, не потерял ли тот сознание от дегустационного набора, пошел проверить. Их не было два часа.

Жанна начала ерзать на стуле, наконец поняла, что не сэкономила на ужине, а накормила альфонсов филадельфией, черной, красной икрой, креветками, лангустами, напоила коньяком и белым бельгийским пивом. Официант улыбнулся, протягивая Жанне счет.

Конечно, Маша выложила свои копеечки тоже, поняла, что платье, проданное сегодня за пять тысяч рублей, съели женихи Жанны, имена которых даже не расслышала.