Единственные

– Смело.

– И глупо?

– Не думаю. Богдан очень похож на меня…

– Рада, что и вы это заметили.

Они смотрели друг на друга – мужчина и молодая девушка. Он – сосредоточение силы и воли, с нечитаемым выражением на лице, без каких-либо оглушающих эмоций, всё спрятано, всё под контролем. Она – вся в смятение, наивно полагая, что справилась с поставленной задачей. Как чистый открытый лист.

– У меня вопрос.

Лана и не рассчитывала, что они обойдутся без них.

– Задавайте.

Она настырно продолжала ему «выкать», хотя он давно перешел на «ты».

– Почему ты пришла одна? Без мужа. Или родила в девках? А любовник из «благодарности» пристроил в «Ладу»?

Лана не знала, как удержалась от истерического смеха, который клокотал в груди.

– Хорошего же вы мнения о людях, Захар Владимирович, особенно о молодых девушках, – негромко проговорила она. Сил, чтобы дерзить не осталось. – Я пришла одна, потому что… одна. Тут вы оказались правы. Но я не родила в девках, и не было у меня никогда любовника в том смысле, который вкладываете вы.

– Давай мои моральные качества тоже оставим в покое. Итак? Где муж?

Лана выпрямила спину и, стараясь, чтобы голос звучал как можно ровнее, произнесла:

– Илью убили за два дня до рождения Богдана. Я – вдова.

Глава 5

– Извини…

А что он ещё мог сказать? Типичная фраза, которую она столько раз уже слышала. Только легче от неё не становилось. И от прошедшего времени – тоже. Время лечит? Нет, не правда. Никогда. Ни разу. Так могут говорить лишь те, кто никогда никого не терял и, дай Бог, чтобы всегда обходилось. Потому что пустота, раз образовавшаяся в сердце и душе, не восполнится ничем.

Можно смириться. Принять. Можно научиться улыбаться и даже говорить, что всё хорошо. И выть безмолвно поздними вечерами, впиваясь зубами в сжатый кулак, глуша боль и обиду. Часами смотреть на противоположную стену, ни о чем не думая, и лишь пробуждаться, приходить в себя, слыша похныкивание из соседней комнаты, дающее тебе силы, чтобы не загнуться, не сломаться, а двигаться вперед. Жить ради другого человечка, отдавать ему всю себя, всю любовь, что осталась нерастраченной.

Руслана научилась справляться с потерей. Но… только внешне.

А что у неё творилось в душе – это её личная территория. И никого она туда впускать не планировала.

– Ваши извинения ни к чему. Вы спросили – я ответила, – Лана посмотрела в сторону сынишки. Выдерживать давящий взгляд Волгарского становилось всё сложнее. Тяжелый человек, перебор какой-то. Ей даже думать не хотелось, чтобы он с ней сделал бы, если бы она на самом деле оказалась аферисткой.

– И что дальше, Руслана? Я выслушал тебя, принял информацию к сведению. Мы её проверим. Сегодня же сделаем тест на ДНК, это даже не обсуждается. А что дальше? Ты же не могла не продумать последствия…

Вот тут Лана как-то разом поникла. Пожала неопределенно плечами и тихо сказала:

– Я не знаю… Можете мне верить или нет, но у меня нет никаких мыслей по поводу дальнейшего… И да, я очень хочу увидеть Лёшика. Надеюсь, вы не окажетесь настолько сво… – она запнулась, быстро исправилась, не заметив, какими черными стали глаза оппонента, – …жестоким, что откажете мне в этой просьбе. Я его даже не представляю… Искала фото в инете, но нет… Ничего.

– И не будет. Я оберегаю жизнь сына, – голосом, в котором слышался металл, сказал Захар, заставив её невольно поморщиться.

Она снова посмотрела на него. Выжидающе.

Её-то просьбу он оставил без ответа.

И не спешил его давать.

Волгарский откинулся на спинку высокого кожаного кресла и провел по волосам.

– Бл…ть… Если даже просто предположить, что это правда, то…

Он не договорил.

Тут слова и не требовались.

– Так вы дадите мне увидеться с Лешей? Или… как?

Сердце Ланы замерло в ожидании ответа. Она снова напомнила о себе, о том, что её интересовало. Волновало. Не могло не волновать.

Волгарский вернул голову в горизонтальное положение, и теперь их взгляды снова встретились. Он царапал её, вызывая неприятные ощущения, от которых никак не удавалось избавиться. Лана и рада была бы сейчас же оборвать их общение, и больше никогда, ни при каких обстоятельствах не встречаться с ним, но понимала – такое невозможно.

Только не в их ситуации.

– Собирайтесь. Поехали.

* * *

Пока Руслана что-то негромко щебетала мальцу, натягивая на него комбинезон, из которого он активно пытался выпрыгнуть, отвечая маме на непонятным языке, Макар подошёл к Захару и негромко спросил:

– Что думаешь?

– Хрен знает, – честно признался Захар. – Ты сам всё видишь.

– Да. Ситуация – жесть.

– Свяжись с каким-нибудь медцентром, где берут анализы ДНК. Пусть подъедут ко мне.

– Уверен?

– Абсолютно. Чем быстрее сделаем, тем лучше. Потому что, если сейчас думать и гадать, что дальше… Нереально.

– Сделаю, Захар.

Волгарский заметил, как Макар обернулся и задержал взгляд на Лане. Та, как раз встала к ним спиной… да ещё, мать вашу, нагнулась. Нет, он всё понимал, она одевала парнишку, но какого хрена надо было вставать едва ли не «раком», демонстрируя двум взрослым, пусть и не голодным, мужикам обтянутое трикотажным платьем попу? Хорошую такую попу, сексуальную. Не костлявую, а мягкую, округлую.

Захар мысленно выругался. У него какой-то сдвиг в голове. Вместо того, чтобы думать, как разруливать ситуацию, он бежал от неё.

Только-только в его дом пришёл покой. Всё расставилось по местам. И вот – переполох.