Мевервильский оборотень

Там, ветер ледяной ее в объятья принял,

Гонящий облака меж пиков горных скал.

Могучими порывами он очень быстро

Ее к сверкающей вершине поднимал.

И птица, перья все свои расправив,

Парила среди скал в холодной синеве,

Она растаяла вдали, не ведая печалей,

Воспоминание мне лишь оставив о себе.

Когда он закончил, герцог облегченно вздохнул:

– Неплохо, очень даже неплохо… Длинновато конечно, но этот… как его… ритм и все остальное очень даже неплохо. Я понял, за что ты его выбрала. Оставляй мальчика. Пусть тебя радует. Только меня от его декламаций избавь.

– Хорошо, отец. Он будет теперь декламировать лишь для меня.

– Славно, очень славно, моя дорогая. Ты меня всегда несказанно радуешь. Кстати, может ты, еще пообещаешь мне, что ты разберешься со своей наперсницей. Мне не по душе, что она ведет себя столь неподобающим образом.

– Я провела с ней назидательную беседу, отец, именно поэтому леди Белла не выходит второй день к столу и вряд ли скоро порадует нас своим присутствием.

– Замечательно, – герцог удовлетворенно кивнул, – полагаю, это послужит ей хорошим уроком. Да и урок Георгу, надеюсь, ты преподашь не хуже.

– Я постараюсь, отец, – кивнула Каролина.

Герцог подошел к ней и, нежно поцеловав, тихо проговорил:

– Ты чудо, дитя мое. Я люблю тебя. Храни тебя, Господь, – он перекрестил ее, после чего вышел.

Откинувшись на спинку стула, Каролина с усмешкой посмотрела на кузена: – Где Вы предпочитаете, Георг, обсуждать Ваше поведение? В Ваших покоях или моих?

– Я бы предпочел, что бы Вы, миледи, пришли ко мне, – тихо проговорил тот.

– Что ж тогда я приду часа через два. Прогуляюсь после обеда, а потом зайду к Вам, – она стремительно поднялась и вышла. Дерик последовал за ней.

На прогулку с собой она его не взяла, велев ждать ее в комнате, и вернулась лишь перед ужином. Когда они пришли на ужин, в зале был лишь герцог.

– Как я понимаю Георга ждать не надо? – усмехнулся он.

– Абсолютно правильно, отец, ему стоит несколько дней не выходить к столу, чтобы поразмыслить над своими поступками и запомнить правила поведения в нашем доме.

– Ты права, дитя мое, – улыбнулся ей герцог. – Я рад, что ты становишься полновластной и взыскательной хозяйкой, строго следящей за порядком. Я горжусь тобой.

– Я счастлива, отец, – Каролина подошла к нему и нежно поцеловала, а потом едва слышно на ухо прошептала: – леди Белла, кстати, осознавая, что очень сильно провинилась, и репутацию ей уже не восстановить, хотела бы хоть чем-то оказаться Вам полезной. Она согласна приходить к Вам вечерами, чтобы скрасить Ваше одиночество…

– О чем это ты, дочь моя? – рассмеялся герцог.

– О том, что если Вы найдете ее язычку лучшее применение, чем ныть и сетовать на судьбу, я буду только рада.

– Что ж, буду надеяться, что она не откажет мне как в прошлый раз.

– Теперь она не посмеет, отец, отказать Вам ни в чем и будет очень стараться угодить. Однако если все же не угодит, скажите.

– Ты знаешь, чем порадовать старика, – герцог ласково потрепал дочь по волосам, – присылай ее ближе к ночи.

После ужина миледи Каролина прошла в сопровождении Дерика в свой кабинет и, раскрыв шкафы, занялась приготовлением какой-то смеси.

Дерик с интересом наблюдал за ней, а когда она, долив в колбу синеватый раствор, стала нагревать ее над пламенем спиртовки, осторожно спросил:

– Я могу помочь Вам, госпожа?

– Ты умеешь обращаться с горелкой?

– Да, госпожа, – кивнул он, – отец часто поручал мне приготовление лекарств и снадобий. Поэтому если скажете что и как смешать, я постараюсь в точности исполнить…

Каролина обернулась к нему и, смерив заинтересованным взглядом, едва заметно кивнула:

– Что ж учту на будущее.

Потом помолчала немного и, качнув головой, едва слышно проронила: – Хотя если б я точно знала что и как… то уже давно бы проблем бы никаких не было и смешивать больше ничего бы не потребовалось…

В ее глазах мелькнула горечь.

– Вы ищите новый рецепт?

– Можно сказать и так.

– Отец часто искал новые… менял ингредиенты, время нагревания, порядок смешивания, – Дерик понятливо закивал, – это сложно правильную рецептуру составить для нового снадобья.

– Он записывал, что и как делал?

– Да… только сгорело все… лишь та книга, что Вы взяли, осталась, но там только проверенные и отработанные рецепты.

– Да, я видела… А над какими новыми рецептами он работал, ты знаешь?

– Многие знаю… Но только не последний… он запирался, когда его готовил и даж записей не вел… уже месяца два как… Я только если ингредиенты, какие ему новые приносил… Странные все такие… кровь летучих мышей… или еще серебро с могильного креста. Только не творил он зла… вот истинный Вам крест, – Дерик размашисто перекрестился, – никогда не творил… он больше лечил кого или проклятье какое снимал, ну или судьбу предсказывал…

– Я знаю, – Каролина едва заметно кивнула, потом нервно повела плечом, – только разве епископу объяснишь то. Для него главное не чтобы люди добро творили, а чтобы церковь его восхваляли, да жили в покорности да страхе перед ним… Вот и творит он зло сам, прикрываясь именем Господа, и страху не ведает… А всех, кто даром владеет, причислил к пособникам дьявола и никак иначе. И отца моего в том же убедил… Ну ничего, мы с ними по их же правилам играть станем, и еще посмотрим кто в выигрыше окажется.

Она решительным жестом перелила содержимое колбы в небольшую бутылочку и, загасив горелку, обернулась к Дерику:

– Ты в седле держаться умеешь?

– Ну да… отец часто посылал отвести кому лекарство.