Тетрадь в косую линейку

– Я начинаю его бояться.

– Не надо бояться. Надо контролировать, без нервов и сантиментов. Когда он чувствует, что он под жёстким контролем, ему самому легче. Так что успокойся. Это всего лишь элемент воспитательного процесса. Я даже не злился уже на него, когда наказывал.

– И часто ты его так?

– Нет, не часто. Сильнее всего первый раз было, когда, дурачась, на дорогу выскочил. Как машина затормозить успела, не знаю. Водитель ас попался, не иначе. Я поймал его, извинился перед водителем, а ему хоть бы что, даже не понял, стоит хохочет, весело ему. Но вот дома я ему и объяснил всё. Причём он ещё и бегать от меня тогда пробовал. Но я упрямый, сказал, гоняться за ним не буду, а за каждые десять минут, что он ещё не на диване лежит, по удару набавлю. А если через три часа на диван не ляжет, то отправится в детский дом. Где-то через час он лёг на диван сам. Я не привязывал и по первости прощал даже то, что он вскакивал и убегал. Ждал. Предупреждая, что время ожидания не больше десяти минут. Когда он понял правила, бояться вообще перестал. Теперь вон сам ремень приносит. Его раньше сожитель сёстры гораздо сильнее бил. Он кстати их выгнал, когда он его укусил и расцарапал сильно во время побоев. Но там вообще у них ужас что творилось. Сожитель напивался, гонялся за Сонькой, за ним. Бил, не объясняя причин, просто потому что пьяный и злой. Сонька Игоря тоже била и тоже не объясняла за что, просто: «достал ты уже!». Сейчас Игорь начал понимать правила и ему легче. И мои наказания он ни унижением, ни издевательством не считает. Сама у него спроси. Будешь укладывать вечером, спроси.

– Можно ведь как-нибудь по-другому наказывать. Вон мой босс, например, сыновей по стойке смирно на час ставит.

– Алин, он пяти минут спокойно постоять не может. Какой час? Ты диагнозы его почитай на досуге и поймёшь, что твоё предложение нереально в принципе. Ты замечала, что за столом он всё время крутит или вилку, или ложку, дергает ногой, стучит по столу?

– Да, не катастрофично вроде, ты ему замечание делаешь, и он перестаёт.

– Правильно, перестаёт после спокойного замечания, поскольку не нарочно, а не осознанно. Он пока очень плохо владеет своим поведением, но улучшения явные идут. Я кстати его теперь по утрам заставляю холодной водой обливаться. Вернее вместе обливаемся. Сначала я, потом он по моему примеру. Говорят, это хорошо нервную систему тренирует.

– Обливания, это хорошо. А вот то, что ты его бьешь, мне не нравится.

– Алин, давай ты сделаешь вид, что не знаешь об этом. Так легче будет и тебе, и мне, и ему. Это мужские игры, и тебе не надо в них лезть. Поверь мне, что во вред я ему поступать не намерен и закрой на это глаза.

– Вечером с ним поговорю, потом разговор продолжим.

– Хорошо, согласен, – кивнул Димка и вышел из кухни.

А минут через пять на кухню несмело заглянул Игорь.

– Мам, добрый вечер. Ты чай пьёшь? Мне можно тоже?

– Пей, конечно. Сам налить себе сможешь? Я попила уже. Мне поработать надо. Пойду в кабинет.

– Дядя Дима сказал, за что наказывал меня?

– Нет. Сказал, ты провинился. И это мужские разборки. Девочки лезть в них не должны. А ты как считаешь?

– Я тоже так считаю, мам.

– Ты сердишься на него?

– Нет. Он правильно наказал. Я плохо поступил, больше так не буду. А ты не лезь в это. Ладно? Это наше, мужское дело. Не лезь. Ты девочка, не лезь.

«Не лезь» в его устах меня, конечно же, зацепило, но я сама сказала это словосочетание, а он любил повторять за мной мои слова. И видимо это ему особенно понравилось.

– Хорошо. Договорились, – кивнула я, и он, подойдя, с явной благодарностью сжал мне руку.

Глава 20

***

Всё у меня вроде бы шло хорошо и на работе, и дома. Эксцессы дома, конечно же бывали, но мы с ними справлялись. Наконец прошла зима, зазеленели первые проталины, и вот тут, неожиданно меня накрыло понимание, что устала я жутко.

На работе я была постоянно с боссом, дома с Димкой и Игорьком, и расслабиться я не могла нигде. Мне до ужаса хотелось сбежать на необитаемый остров, но ведь не отпустит никто и никуда.

Если вначале босс, как только я уехала из его «гарема», спрашивал, не хочу ли ещё на недельку туда сбежать от семьи, то теперь перестал. Видимо, появилась очередная «наложница», и я была этому рада.

В один из дней, когда я сидела, тупо уставившись в компьютер после очередного совещания, босс спросил меня, что я такая хмурая, и я автоматом выдохнула:

– Хочу сдохнуть, устала.

– Что достало больше: семья или работа? – босс встал со своего места, подошёл к моему столу и сел на его край.

Он любил так разговаривать, сидя на краю моего стола, иногда опираясь при этом на руку.

– Отсутствие приватной территории. Я не могу нигде расслабиться и, наверное, скоро свихнусь, босс.

– Если ты надеешься, что из этого кабинета тебя отпущу, то зря, Алинка. Не отпущу. Ты мне нужна.

– Да я всем нужна. Тебе, Димке, Игорьку. И эта нужность меня достала… кстати, ты не представляешь как я завидую своей одиноко живущей маме. А она, кстати, завидует мне. Мол ты всегда в кругу близких, а вот я одинока… А я не могу больше в этом кругу… домой ноги не несут. К тому же у Димки на работе нагрузка увеличилась, он меньше стал времени Игорю уделять, и тот больше достаёт меня. Мам то, мам это. Посмотри, что я сделал для тебя, что склеил, что нарисовал. Я понимаю, он от всей души старается, и стараюсь хвалить, но как же меня это достало.

– Он так и продолжает тебя мамой называть?

– Только так и называет. Если едем куда-то в кафе, например, или по магазинам, то выглядит забавно: «это моя мама, а это дядя Дима, он мамин муж». Это он должен рассказать всем и каждому, от кассирши до официанта. Я первое время злилась, теперь привыкла.

– Зачем он это говорит?

– Подтверждает свой статус и мой. У него внутреннее устойчивое ощущение, что чем большее количество народа об этом узнает, тем более надёжным этот мой статус окажется. Ему нужно слышать, что я это не опровергаю, и соответственно я действительно его мать.

– Ты не хочешь его психиатрам показать?

– С ним занимаются, босс. Диагнозов у него куча, и с ним работают специалисты. Положительная динамика есть. Так что не волнуйся, мальчик не брошен на произвол судьбы.

– Я не в том смысле. Я в том, чтобы помогли его поведение скорректировать.

– Оно и так уже достаточно неплохое. Он потихоньку более самостоятельным становится. Сейчас даже может один в ближайший магазин сходить, особенно если я попрошу. Я одно время пыталась так от него хоть немного отдохнуть. Но быстро поняла, пятнадцать минут отсутствия, а потом тридцатиминутный рассказ, как он шёл, кого встретил, что кому сказал и через слово: «мам, скажи, я молодец?». Поэтому теперь посылаю нечасто.

– Хочешь, в командировку тебя пошлю? Или в гостевой дом за город приглашу?

– Если бы это действительно было надо, я бы уехала. Но ради своего удовольствия исключено. Поскольку вечером у парня будет истерика. Он привык, я должна его уложить. Помнишь, мы задержались на переговорах со шведами? Так вот, он до двух ночи долбился головой в стену и орал. И сделать с ним Димка ничего не мог. Ни объяснения, ни угрозы, ни попытки наказать не действовали. Он в этом состоянии ничего и никого не слышит и не понимает. Димке пришлось ему скорую вызвать, и они ему укол какой-то сделали, после которого он вырубился. Но от этого лекарства или же от пережитого стресса у него весь следующий день тряслись руки, болела голова, и он плакал. Благо суббота была, и мы с Димкой оба были дома. Хотя, если совсем честно, мне сейчас чуточку удалось исправить это. Если я заранее предупреждаю, прошу, долго уговариваю, и в результате он обещает меня отпустить, то именно такая истерика теперь исключена. Но он будет всю ночь сидеть на кровати в обнимку с огромным медведем, которого я подарила, и монотонно повторять ему, что надо ждать маму, которая скоро приедет. Когда из Питера в пять утра вернулась, он до пяти утра так сидел, и Димка при нём. Я приехала, за руку взяла, через три минуты он уже спал. Так что привязана я сейчас к дому, покрепче чем цепью.

– Алин, мне идея пришла. А не хочешь деду позвонить и его попросить помочь?

– Нет, босс, не хочу. Всё не так просто, как кажется на первый взгляд. Понимаешь, нельзя кардинально менять чужую карму, это чревато…

– Объясни.

– Ты не поверишь.

– Попробуй.

– Понимаешь болезнь Игоря это карма его матери. Сейчас он мною закрывается от неё, поэтому ему легче. Я могу попросить Василия Никифоровича, и возможно, он сможет эту завязку убрать, но это однозначно повлияет на сестру Димки. У неё пропадёт шанс, и всё закончится для неё очень-очень быстро. Пока этот шанс есть, она может осознать всё, вернуться, забрать сына, и вместе с ним стать лучше. Лично я очень на это надеюсь. К тому же Василий Никифорович не так прост, как кажется на первый взгляд. Вот попрошу я его что-то, и попаду в такую кабалу, что сдохнуть захочется ещё больше и быстрее.