Нина просто запуталась

– Представьте, что у вас есть двадцать тысяч экземпляров “Войны и мира”.

– Допустим, представил.

– Вы из пропускаете через шредер, а потом хорошенько перемешиваете. Потом наугад вытаскиваете из этого вороха небольшую кучку разрезанных бумажек, и пытаетесь собрать из них исходный роман.

– Так.

– А еще у вас есть рукопись “Войны и мира”. Допустим, вам сам Толстой ее подарил. Текст, который вы соберете из этой кучки полосок нужно будет сравнить с этой рукописью, чтобы отловить опечатки (а они-то там точно есть). Вот так же читают ДНК.

– Простите, я не очень улавливаю суть.

– ДНК выделяют из клеточных ядер и делят на кусочки по триста-пятьсот пар нуклеотидов (ведь все нуклеотиды связаны попарно). Молекулы ДНК дробят, потому что ни одна современная машина не может прочитать геном от начала до конца. Последовательность слишком длинная. И по мере прочтения накапливаются ошибки. Так вот, чтобы восстановить “Войну и мир” после шредера, нужно прочитать и разложить в правильном порядке все кусочки романа. То есть, мы читаем эту книгу несколько раз по крошечным фрагментам. То же самое с ДНК: каждый участок мы прочитываем с многократным перекрытием, ведь мы анализируем не одну, а множество ДНК.

– Боже мой, как это все сложно.

– Когда создается новое лекарство, секвенаторы прочитывают ДНК, находят там мутации и создают модель. Модель молекулы, которая как бы накладывается на ДНК и должна покрыть нужную мутацию.

– Вот как. И над каким лекарством вы сейчас работаете?

– Все как всегда, Роберт. Рак – главная проблема человечества. Вы, например, знали, что за последние десять лет частота заболеваемости раком увеличилась на пятьдесят процентов?

– Я догадывался об этом.

– Рак и другие опухоли, которые растут слишком быстро – наш профиль. Наша компания, как и многие другие, хочет взять первенство в этих исследованиях. И я вам могу сказать, что мы очень близки если не к разгадке, то к универсальному подходу к лечению опухолей.

– Правда? – Роберт был удивлен, – У моей матери рак.

– Я так и подумала. Мне очень жаль, но вам нужно как можно больше времени проводить с ней.

– А вы разве не скоро откроете лекарство?

– Роберт, от начала открытия лекарства до момента его выпуска в массы проходит десять лет. И это в лучшем случае. Если ваша мама не дотянет еще десять лет, то мне кажется, вам лучше проживать жизнь с ней, а не гнаться за панацеей. К тому же, мы еще даже не приступали к этапу тестирования.

– Грустная тема. Давайте закроем ее.

– Давайте, – Нина какое-то время молчала, – Погодите, я ведь не передала вам результаты исследования!

Она открыла сумочку, вытащила листок А4 и бутылку в пакете, передала Роберту. Роберт внимательно изучил заключение.

– А что такое Диамфотоксин и почему вы проверяли именно на него?

– Это один из самых страшных ядов. Почему его включили, не знаю, проверяла Кэт. Тут есть и другие яды: рицин, цианид, стрихин. Она передала мне результаты и просила сообщить вам. Она очень устала и сегодня отдыхает дома.

– Надеюсь, с ней все хорошо.

– Просто переработала.

– Спасибо, в любом случае.

– Не за что.

– Нина, у вас есть кто-нибудь?

– Вы имеете ввиду, встречаюсь ли я с кем-то? – она снова провела рукой у лица.

– Да.

– Нету. Предыдущий мой молодой человек исчез, неизвестно куда. Мы почти были женаты, но потом он сбежал. Вероятно, в другой город.

– Мне сложно представить, что кто-то мог бы от вас сбежать. Вы очень симпатичны мне.

– Спасибо, – она слегка покраснела, – а что с этой бутылкой? Это ваша зацепка?

Роберт не знал, стоит ли говорить ей о деталях, ведь она могла оказаться причастной к убийству. С другой стороны, если в бутылке была обыкновенная вода, то какая теперь разница. Тем более, что ему безумно нравилась Нина, а откровенность по отношению к ней могла бы сыграть ему на руку – женщины любят честных мужчин.

– Да, знаете, тут сработало мое чутье.

– В каком смысле?

– Иногда какая-то мысль приходит ко мне внезапно, и она часто оказывается верной.

– Что-то вроде интуиции?

– Что-то вроде.

– И как это было?

– Я вдруг увидел, что коллега, который собирался отпить из бутылки, может пострадать.

– И что, вы сразу подумали, что там яд?

– Нет, я подумал, что неплохо было бы включить всю эту воду в перечень улик. Я заметил, что она из бутылок была открыта, но все еще полная. То есть из нее никто не пил. И уговорил своего начальника снять отпечатки пальцев с еще нескольких бутылок. Так вот, на той самой, открытой, но полной, не было пальцев, кроме моего коллеги. Это показалось мне странным. Потому что на всех остальных были.

– И поэтому вы решили, что там яд?

– Нет, я решил, что это странно, ведь как-то эта бутылка попала на сцену. Ее должен был кто-то принести. А Ник Кейв должен был ее открыть. Но его отпечатков там не было.

– Логично.

– Я несколько разочарован, честно сказать. Я все еще уверен, что с этой бутылью что-то не так.

– Да ладно вам. Я знаю точно, что Кэт не могла ошибиться, она отличный сотрудник. Хотите, я могу хоть сейчас отпить из нее, и вы убедитесь, что там просто вода?

– Лучше не надо.

– Давайте! Будет весело, если я скончаюсь прямо в кафе, – Нина рассмеялась. Роберт недоверчиво ухмыльнулся. Глаза Нины стали такими яркими и веселыми, что он чуть было не отдал ей бутылку.

– Нет, я все-таки воздержусь. Я вам верю, но давайте не будем проверять.