Все оттенки желаний

О господи… ну, почему, когда пять минут назад все было так хорошо, непременно нужно убить все пустым трепом, а? Пять минут назад я извивалась в холодном поту от ощущения собственной беззащитности и беспомощности, когда ничего не видишь, не слышишь. Когда нет ни одного органа чувств, кроме кожи, когда не знаешь, что и как сейчас сделает Костя… Когда возбуждение уже такое, что, кажется, рассудок мутится. И теперь испортить все это банальной разборкой по надуманному поводу? О, будь ты проклят…

– Что опять? – Я недовольно открываю глаза и смотрю в помрачневшее отчего-то лицо Кости. – Не можешь без фокусов?

– Ты меня обманываешь, моя дорогая. У тебя что-то есть с этим мальцом в клубе.

Я начинаю хохотать, чем привожу Костю в состояние еще большей агрессии. Он сильно встряхивает меня за плечи, потом вжимает в подушку и шипит в лицо:

– Что смешного?! Что смешного я сейчас сказал?! Я прекрасно знаю, что у тебя с ним есть что-то, потому что ты сучка, как и все бабы!

– Убери руки, мне больно…

– Потерпишь! – Он бьет меня по щеке. – Почему тебе так трудно сказать мне одну-единственную фразу, только одну – «я люблю тебя, Костя»?! Почему, а?!

– Господи, ну почему ты такой идиот, а? Зачем ты мешаешь все в одну кучу – свою ревность, свою неуверенность, свои комплексы? – Я стараюсь говорить спокойно, без крика, на одной ноте – только так я могу удержать его в относительно нормальном состоянии и не дать сорваться. Потому что когда он срывается (а такое хоть и не часто, но бывает), то мне приходится несладко…

– Ты меня вынуждаешь! Я не верю тебе, понимаешь? Не верю! И боюсь, что однажды тебя просто не окажется рядом – и тогда что? Что тогда делать мне с моими привычками, а? – Он сбрасывает меня с кровати. – Ты никогда не думаешь обо мне! Только о себе всегда!

– Ты мне надоел! – не выдержав, рявкаю я и встаю на ноги. – Открой «браслеты»!

– Нет! – заявляет он, вытягиваясь на кровати и покручивая на пальце ключ. – Что ты сделаешь, чтобы его получить?

– Что скажешь! И быстрее – мне надо на работу!

– Тогда просто скажи мне – «я тебя люблю» – и все, иди себе.

Это – эмоциональный прессинг, которого я не выношу. На меня нельзя давить морально – это может плохо кончиться. Но Костя уже перешел грань, за которую переступать не следовало:

– Что ты стоишь?! На колени, сука! И голову вниз, чтобы я видел, что тебе стыдно!

– Это с какой такой радости мне должно быть стыдно? И чего именно я должна стыдиться, хотелось бы знать? – прищуриваюсь я, стараясь не шевелить затекающими в наручниках запястьями. Чем больше дергаешься – тем сильнее они давят, врезаясь сперва в кожу, а потом и в мышцы.

Костя с минуту смотрит на меня внимательно, пытаясь найти в моем лице хоть намек, но бесполезно. Тогда он встает, молча отмыкает наручники и бросает:

– Одевайся – и вон отсюда!

Я еле сдерживаюсь, чтобы не расхохотаться. Костя никогда не был последовательным, и уже через час будет обрывать мне телефон и стучаться в аську. Потому что я у него – как болезнь. Как болезнь, от которой он и хочет и в то же время страшно боится излечиться…

Я выхожу из квартиры и иду на работу. Холодно… Весна где-то заплутала в этом году. Я иду и думаю о том, что вот уже несколько лет учусь не осуждать. Никого и ни за что. Принимать людей такими, какие они есть, – со всеми недостатками, достоинствами, пороками.

* * *

Нет, граждане, все-таки народ у нас равнодушный… Сегодня я это на собственной шкуре почувствовала.

Утро (ну, не раннее, понятно – вчера до четырех утра в аське проболтала, так что…), я поехала по магазинам. Не то чтобы я люблю это дело… но выхода нет. Времени свободного – вагон. Погода, правда, не очень, но и это можно пережить. Иду я, значит, вся такая собой довольная, по центру города, размышляю, куда податься. Вдруг – визг тормозов, две руки на рукаве пальто, рывок – и я, прилично шарахнувшись головой, оказываюсь в салоне машины. Никто из проходящих мимо даже не приостановился! Спасибо, люди!

У меня паника, я истошно визжу, машина отъезжает, дверь заблокирована – и только фраза «Не ори, истеричка!» заставляет меня замолчать и посмотреть на водителя. Сволочь поганая…

Возникает резонный вопрос:

– Ты совсем обалдел, урод конченый?!

И резонный ответ на него:

– Я тебя вчера предупреждал – не хами мне и не разговаривай так, словно я твой раб!

Если честно, в этот момент я жутко жалею, что это не так – вот бы я ему залепила по роже! Но не могу…

– Куда мы едем? – Я уже почти успокоилась, хотя руки трясутся, и вытянутая из его пачки сигарета никак не прикуривается.

– Не боись – все увидишь.

Интриган! Я даже разговаривать с ним не хочу, не то что…

Машина останавливается, я выхожу – ресторан «Панчо», единственное место в нашем городе, где готовят настоящую испанскую еду. Для человека, ненавидящего испанскую кухню так же сильно, как Костя, это просто подвиг… Он очень традиционен во всем, что не касается фотографии, поэтому его всегда возмущает моя страсть к экспериментам. Я же очень люблю открывать для себя какие-нибудь гастрономические новинки, поэтому часто затаскиваю Костю в подобные места, преодолевая его яростное сопротивление.

Сегодня он даже не орет: «Остро, невыносимо!» – а спокойно заказывает гаспачо, паэлью, тапас и каталонский крем, от которого я просто обмираю.

– Ты откуда вообще знал, что я сегодня выйду из дому?

– Ты сама вчера в аське сказала, что пойдешь искать сапоги.

И тут до меня доходит, что я перепутала окна переписки и вместо приятельницы послала это ему!

– Я тебя от самого дома пас, где ты так быстро в тачку сиганула, что я не успел перехватить. Кстати, что там было про фотографии и про то, куда и как ты бы мне их сунула?

Я чуть не падаю… я что – и это перепутала?! Тогда сегодня у меня день точно не задался, потому что вчера мы с одной дамой очень бурно пофантазировали на эту тему… Везет кому-то, что его задница сейчас в другом городе, да? Ну вот…

Я стыдливо опускаю глазки, хотя мне смешно – настолько, что я просто еле сдерживаюсь, чтобы не заржать. А он уже сидит за столом и барским жестом велит мне тоже присаживаться:

– Что застыла? Не голодная, что ли? Я же знаю – тебя ночью разбуди, покажи пиалку с гаспачо – и все.

– У меня сейчас такое чувство, что ты меня на вокзале подобрал и решил перед сексом накормить, чтобы не сдохла.

Костя морщится – не любит, когда я «уличными» словами порчу так тщательно продуманную им пафосную сцену.

– Что за мода все опошлять? Я уже не знаю, что мне сделать, чтобы ты вернулась.

– Просто оставь меня в покое на пару недель – вдруг я одумаюсь?

– Ты?! Да ты дура малахольная, сука! Ты никогда не одумаешься, если я не буду тебе напоминать о своем существовании! – «Господи, ну чего так орать-то? Люди кругом, между прочим…» – Если я не буду за тобой везде ходить, не буду звонить, в аську долбиться – ты даже не вспомнишь!

У меня тайное подозрение, что юноша перечитал моих записок в Интернете… Да, страсть к эпистолярному жанру когда-нибудь меня точно погубит! Это уже совсем как-то по сценарию, в котором я прекрасно узнаю свою руку… По ходу пьесы сейчас он должен меня ударить, но обычно он так себя не ведет в общественных местах – все же боится… Ну, так и есть – выпивает стакан минералки и переводит дыхание.

– Я тебя прошу, перестань… ну, не выводи ты меня из равновесия! Ты ведь видишь – я и так уже на грани, у меня все внутри корчится, мне больно, сука!

Интересно: вот это, последнее, – обращение или констатация факта? Я спокойно ем паэлью, мне все в кайф, я умею отключиться и не слушать бред, который несет собеседник. Полезный навык, приобретенный еще во время работы санитаркой, – когда в коридоре бьется в психозе больной, а тебе надо готовиться к экзамену, и ты всю ночь тупо зубришь под это бормотание и выкрики… Да, в свое время я успела и полы в больнице помыть почти три года, чтобы иметь добавку к стипендии в университете.

– Лорка, ты когда-нибудь прекратишь надо мной измываться? Что ты за человек, я ведь прекрасно знаю, что ты извелась, тебе самой хочется!