Терапия памяти

– Они у тебя еврозима, а там зима настоящая.

– Нет у меня ничего больше.

Ариша, засунув в рот последний кусок бутерброда, посмотрела на часы.

– Успею еще. Ты собирайся, а я в торговый центр метнусь, куплю тебе угги.

– Как хочешь, – мне не терпелось избавиться от нее хоть на час, так что я готова была согласиться на покупку вещи, необходимости в которой не видела. Но хоть одна побуду…

Ариша умчалась, оставив полупустую кофейную чашку на подлокотнике кресла. Вечно после нее в доме бардак…

Интересно, а она что, собирается остаться в клинике со мной? Это как раз то, без чего я бы с удовольствием обошлась. Надеюсь, у нее не хватило фантазии на то, чтобы забронировать палату еще и себе…

Ариша с коробкой вернулась в тот момент, когда я, упаковав в чемодан все необходимое, снова сидела в каминной с пакетом льда у щеки.

– Повязку все равно придется менять, Регинка… – она вывалила серебристые угги из коробки на пол у моих ног. – Примерь, должны подойти.

– Почему ты никогда не спрашиваешь, нравится ли мне, подходит ли, такие ли я хотела?

Ариша, усевшись на пол, растерянно захлопала глазами.

– В каком смысле?

– Да в прямом! Ты решаешь за меня, что я буду носить, какой пить кофе, в каких ресторанах ужинать. Тебе не кажется, что это перебор? А тебе просто повезло, что я тебя жалею, а? Любая другая уже послала бы тебя так далеко, что ты до сих пор еще в пути была бы, а я терплю.

– Терпишь..? – голос Ариши дрогнул, в нем послышались слезы. – Я мешаю тебе жить? Что я делаю не так, Регинка? Ну, я ведь все для тебя, все, чтобы тебе… – она закрыла руками лицо и заплакала навзрыд, и я вдруг почувствовала угрызения совести.

Похоже, Ариша действительно искренне считала, что облегчает мне жизнь своими поступками. Наверное, ей, выросшей без родителей, такое проявление заботы казалось нормальным и естественным – раз она мой агент, то берет на себя все стороны моей жизни, в том числе и бытовую. Проблема в том, что я не нуждаюсь в такой опеке, от кого бы она ни исходила. Но как донести это до Ариши в деликатной форме, я за все это время так и не придумала.

– Ладно… извини, я погорячилась, – почувствовав себя виноватой, пробормотала я, дотягиваясь ногой до валявшейся на ковре обновки. – Ариша… ну, прекрати ты рыдать, никто ж не умер. Смотри, они мне прямо по ноге сели. Ну, посмотри же…

Ариша чуть раздвинула пальцы, но руки от лица не убрала, по ним текли слезы, закатываясь в рукава модного свитера.

– Ну вот… – глухо произнесла она, – теперь не замерзнешь, там, говорят, можно гулять, если противопоказаний нет…

– Спасибо, – я постаралась вложить в это слово хоть немного благодарности, чтобы как-то загладить свою вину за резкие высказывания. Бедная девочка старается, а я во всем вижу только корысть и злой умысел. – Ты ведь со мной полетишь?

Ариша, наконец, вытерла мокрые глаза и, почти совсем уже успокоившись, сказала:

– Да, я тебя устрою в клинику и вернусь в Москву, надо здесь как-то руку на пульсе держать…

«Слава богу, – пронеслось у меня в голове. – Не придется терпеть ее еще и там».

– Постарайся, чтобы никто ни о чем не узнал, хорошо?

– Будет сложно так долго водить всех за нос… рано или поздно начнут выяснять, где ты, что ты…

– Ну, тогда и придумаем что-нибудь.

– Думать надо уже сейчас, заранее, чтобы потом врасплох не застали, – возразила моя умная агент. – Мы должны придерживаться одной версии, чтобы никто не смог докопаться.

– Слушай, ну, могла же я поехать, например, на лыжах кататься и ногу сломать?

– А от интервью почему отказываешься?

– Не хочу, чтобы меня видели беспомощной.

– Регинка… – Ариша укоризненно покачала головой. – Глупо же…

– Вот у тебя и будет время, чтобы что-то более умное придумать. А мне и без этого хватает проблем. Все, давай перевязку сделаем, скоро выезжать.

– Ты парик выбрала?

– Ой, да любой возьму – какая разница?

Аделина

Как Матвей умудряется вставать в пять утра и чувствовать себя бодрым и отдохнувшим?

Этот вопрос не давал мне покоя с того самого дня, когда мы стали жить вместе. Для меня утренние подъемы – пытка, и только по утрам я жалею, что моя клиника расположена далеко за городом, потому что это вынуждает меня вставать в такую рань и выходить из дома затемно.

А Мажаров умудрялся еще и завтрак приготовить, и зарядку сделать – на такие подвиги у меня никогда не хватало энергии. В последнее время я даже за руль почти не садилась, мы ездили в клинику на машине Матвея, исключая те дни, когда он читал лекции в медицинском институте.

Сегодня меня разбудил запах блинчиков, которые у мужа всегда получались изумительно вкусными.

День определенно обещал стать удачным…

– Сегодня явится эта протеже министерская, – сказала я, уже сидя за завтраком.

Матвей просматривал новости и, казалось, не слышал моей реплики, однако я знала, что это не так.

– Терпеть не могу этих «позвоночных», от них всегда какие-то неприятности, – продолжила я жаловаться на судьбу, попутно намазывая блинчик вареньем.

– Деля, ты всякий раз так говоришь, но почему-то еще никому не отказала, – заметил муж, не отрывая взгляда от экрана планшета.

– Почему же – не отказала? Отказывала… просто Семенцов не тот человек, кто воспримет отказ адекватно. Такие обычно мелочные, начнет проверки присылать… мы ведь говорили об этом.

– Чего нам бояться? В клинике все в порядке.

– Если захотеть, нарушения можно найти даже в вакууме. Ладно, не забивай себе голову, это я так… побрюзжать с утра. Очень вкусные, кстати, блинчики, – доедая последний кусочек, сказала я. – Повезло мне с тобой.

Матвей отодвинул планшет и взял чашку с остатками кофе.

– Такое впечатление, что тебе от меня что-то нужно.

– Разумеется. Поскольку сегодня у меня еще и новый хирург первый день на испытательном сроке, то мне без тебя не обойтись. Посмотри протеже Семенцова.

– Деля! – расхохотался муж. – Это, в конце концов, просто неприлично! Он договаривался с тобой.